Джесс въехала в Сан-Анджело уже затемно. Она тут же заметила небольшой отель. Вначале она прошла на платную конюшню и оставила там обеих лошадей. Если девушка и вызвала любопытство конюха, то тот не показал виду. Джесс сняла седла и направилась к отелю. Клерк начал докучать ей вопросами о причине ее приезда. Чтобы заставить его замолчать, она сказала, что приехала к брату, который был офицером в форте Кончо, что находится за рекой.

Поселение было основано в 1867 году. Вокруг росло много цветов под названием Санта-Анжела, а через много лет сам городок был назван Сан-Анджело. В этом месте протекали три притока Кончо, поэтому местность была зеленой и лесистой. Как говорили мужчины на ранчо, улица под названием Кончо-стрит была построена специально для развлечения свободных от дежурства солдат. Кроме того, говорили, что в этом городке полно людей, скрывающихся от закона. Это было идеальное место для поисков наемного охранника. Джесс это удивляло, ведь город находился в непосредственной близости от самого настоящего оплота закона и порядка. Сан-Анджело бурно развивался еще и потому, что через него проходили дороги на другие форты, находящиеся поблизости.

Джесс осмотрела комнату, которую сняла на несколько дней. Мебель была ветхой, но чистой. Джесс хотелось полежать в ванной, но клерк предупредил ее, что ванная находится в конце коридора и является общей для всех постояльцев этажа. Кухня была уже закрыта, поэтому этот же клерк предложил за дополнительные пятьдесят центов разогреть и принести ей в номер то, что осталось от ужина.

Поужинав, Джесс взяла сменное белье и торопливо помылась. К счастью, ее никто не потревожил во время этого занятия. Придя в комнату, она вытерла и расчесала свои длинные волосы, а потом совершенно обессиленная упала на кровать. Она попыталась отогнать от себя мысли о Большом Эде и не слушать назойливый шум, доносившийся с улицы.

Джесс дождалась полудня и лишь тогда решила выйти и приступить к осуществлению своей цели. Из окна комнаты она изучила городок. Местами он был испещрен дорогами, кое-где дороги вовсе отсутствовали. Девушка не увидела нигде ни школы, ни Церкви. Джесс надеялась, что это еще не доказывает того, что этот город населен исключительно дурными людьми, как ее предупреждали на ранчо.

Собираясь выйти на улицу, Джесс облачилась в голубые джинсы, домашнюю рубаху и просторную куртку, скрывавшую ее женскую фигуру. Она начесала на лицо часть волос и обрезала их с помощью ножниц. При этом Джесс подравняла те волосы, что красивыми локонами вились по краю лица. Когда она надела шляпу, то совсем перестала быть похожей на девушку, у которой были длинные волосы. Потом она развязала грязное банданно [10]и измазала лицо, чтобы его розовая кожа не привлекала внимание. Кобуру она опустила пониже на правое бедро.

Оглядев себя в зеркале, Джесс нашла свою маскировку вполне удовлетворительной. Сделав несколько вдохов и выдохов, она попыталась успокоить бешено колотившееся сердце. Джесс не понимала, что руководило ею сейчас — паника, возбуждение или страх.

Все было готово. Она закрыла дверь и вышла из отеля.

Медленно, следя за тем, чтобы движения и походка были, как у мужчины, Джесс прошла по тротуару. Она обращала внимание на все деревянные строения, которые встречались ей на пути. На улице стояли несколько человек. Это были торговцы, ковбои и солдаты. В самом конце пыльной улицы располагались салун и бордель. Из открытых дверей доносились звуки музыки и смех, в двери входили и выходили мужчины. Разодетая девица свесилась через перила второго этажа и разговаривала со стоявшим внизу клиентом. Изнутри периодически раздавались звуки выстрелов и раскаты смеха.

Посередине улицы находился еще один салун, который имел более чистый и благопристойный вид. Джесс заметила, что в него вошли только трое мужчин и ни один не вышел. Неподалеку располагались коновязи. Джесс сильно нервничала, и ей не пришлось спрашивать себя дважды, в какой из салунов зайти.

Девушка прошла через двойные двери, которые были довольно высокими, и заглянула внутрь. Под потолком ярко горели недавно вычищенные лампы. По одной стороне салуна тянулась деревянная стойка бара, из-за которой выглядывал улыбающийся бармен. Позади стойки возвышались полки с огромным количеством бутылок самых разнообразных ликеров. В зале были расставлены столы и стулья, часть из которых пустовала. За стойкой стояли два солдата, перемежавшие выпивку шумной болтовней. Сверху по лестнице спустились две девушки. Заметив офицеров в форме, они присоединились к ним, и вскоре две парочки отправились наверх. За несколькими круглыми столами сидели группы мужчин, которые играли в карты, выпивали и разговаривали. В воздухе стоял крепкий запах табака, пота, кожи, олифы, которой обычно натирали столы и деревянные полы, а также неповторимый запах пыли, присущий лишь западным штатам.

Бармен посмотрел в сторону Джесс и снова начал блуждать взглядом по залу. Девушка прошла к незанятому столу и села. Она не стала снимать шляпу, так как ковбои не снимали головной убор нигде, кроме церкви и дома. Чаще всего они откидывали шляпу на спину, но не снимали, как если бы шляпа была частью их тела. А когда ковбою приходилось ночевать на улице, то шляпой накрывалось лицо.

Джесс изо всех сил старалась не показать, как она нервничала, но дрожь пробегала по ее телу. Она молила только о том, чтобы никто не подходил к ней и она смогла бы как следует рассмотреть всех вооруженных мужчин. Рассмотрев посетителей, Джесс решила, что один из них профессиональный игрок, так как на нем были красивая белая рубашка, черный шелковый пиджак и черные брюки. Он крутил пальцами сигарету и тщательно изучал свои карты, прежде чем сделать следующий ход.

Из задней комнаты показался пожилой мужчина в голубой льняной рубахе, мешковатых штанах и красном жилете. Он сел за пианино и начал наигрывать какую-то быструю мелодию. Звуки музыки заглушали разговоры. Звон стаканов раздавался все чаще, вино лилось рекой.

Наконец к ее столу подошел официант и спросил, что она будет заказывать.

— Я здесь жду кое-кого, — ответила Джесси, — если, конечно, это не возбраняется.

Официант снова посмотрел на нее и спросил, не принести ли чего-нибудь выпить. Она кивнула, и тот отправился за стойку.

Внутрь вошел человек, явно только что покинувший предыдущий салун. Его качало из стороны в сторону. Он обошел все столы, заговаривая со всеми подряд. Судя по ответам посетителей, Джесс поняла, что этот тип не пользуется любовью.

Шло время. Вот появились поднимавшиеся наверх солдаты, выпили еще немного и ушли. Пропойца сидел за угловым столом и, громко смеясь, болтал с каким-то ковбоем. До Джесс долетали обрывки весьма хвастливых заявлений. Хотя, судя по реакции на эти слова, они не были такими уж хвастливыми. Сидящие в баре не грубили пьяному, с его появлением в баре почувствовалось некоторое напряжение. Хотя, даже если он действительно был таким классным стрелком, как он заявлял, это был не тот человек, какого искала Джесси. Мужчине, который так много пьет, нельзя доверять. Нет никакой уверенности в том, что в критический момент он будет трезв.

Еще у двоих посетителей на поясе висели пистолеты, и они держались как заправские бандиты. У одного из них щеку пересекал шрам от ножа. Это говорило о том, что один раз он уже подставился, и, вполне возможно, это могло повториться. Другой слишком нервничал, перебирая руками карты. Это свидетельствовало о том, что он не умеет себя сдерживать. А профессиональный игрок с его мрачной усмешкой и темными, плутоватыми глазами был слишком лживым и не внушал доверия. Здесь выбирать было не из кого. Джесс расстроенно подумала, что придется отправляться в другой салун.

«Ночные бабочки» вновь вернулись в зал и начали бродить вдоль столиков, пытаясь подцепить новых клиентов. Сначала они подошли к столу пропойцы, но тот отогнал их, выкрикивая грубые слова и грязные ругательства. Джесс некоторое время наблюдала за женщинами, размышляя, что же толкнуло их на такой путь. Хотя у женщины без» семьи и поддержки было маловато надежд на жестоком, диком Западе.