— Я думаю, ты просто плохо понимаешь ее, — спокойно заметил Макс. — Я не могу сделать ничего, из-за чего она возомнила бы что-нибудь. Она ведь не служанка, ты это знаешь.

Вэл с трудом сдерживала злость и раздражение.

— Она — одна из твоих служащих, дорогой. А все остальное — лишнее для этой девочки. Она может вообразить, что влюбилась в тебя.

Его лицо посуровело.

— Не думаю, что нам с тобой надо обсуждать Селину, если ты не возражаешь, — твердо сказал он.

Она передернула плечами:

— Что ж, потом не говори, что я тебя не предупреждала. — Но этот отказ обсуждать регистраторшу обеспокоил Вэл, и она решила, что должна немедленно прояснить свою позицию. — Макс, — с нажимом начала она, — лето скоро кончится, и я должна буду вернуться к своей обычной жизни, если только… если только ты не хочешь, чтобы я осталась. — Макс внимательно наблюдал за малиновкой, распевавшей свою немудреную песенку на яблоневой ветке. Вэл показалось, что он не обратил внимания на ее слова. — Макс, послушай. Ты ведь хотел, чтобы я осталась.

— Я слушаю, — произнес он, все еще не сводя глаз с малиновки.

Вэл немного испугалась.

— Ты все еще хочешь меня? — с надеждой спросила она. — Макс, посмотри на меня.

Макс медленно повернул голову и, нахмурившись, посмотрел на Вэл.

— Ты уверена, что будешь счастлива со мной? — мягко произнес он.

— Конечно. — Ее красивые глаза расширились. — Почему же нет? Разве что-то изменилось?

— Ты и сама знаешь, что да, — задумчиво ответил он. — Когда ты приехала сюда год назад, Вэл, ты хотела комфорта и спокойствия — так ты сказала. Ты уверена, что все еще хочешь этого?

Спокойствия! Неужели она так сказала?

— Ты больше не хочешь жениться на мне, Макс?

Ее губы дрогнули и капризно скривились, как у ребенка. Он было протянул руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но тут же отдернул, смеясь:

— Я перепачкался. Я и тебя перемажу краской. Дорогая Вэл, разве я до смерти не наскучил тебе за эти шесть месяцев?

— Да почему кто-то из нас должен скучать? — выпалила она. — Я подумала о планах на будущее, Макс. Тебе не нужен этот отель. «Барн-Клоуз» — прекрасное место для того, чтобы проводить здесь лето, а зимой мы будем закрывать его и уезжать в Лондон.

Макс посмотрел на нее с легким любопытством.

— Но я не собираюсь закрывать отель, — спокойно возразил он.

Вэл очаровательно улыбнулась. Надо быть осторожнее. Когда все будет окончательно улажено, у нее хватит времени на то, чтобы реализовать свои планы.

— Ну хорошо, конечно, это дело твое, — милостиво согласилась она. — Макс, я должна уехать?

Макс немного устало взглянул на нее, Но видно было, что мысли его витают где-то далеко.

— Нет, если ты уверена в себе. Если ты все еще хочешь меня, Вэл, то мы поженимся, когда скажешь. — Он наклонился к ней и коснулся губами ее лба.

В срочной телеграмме Мойра Ферринг сообщала, что наконец приезжает в «Барн-Клоуз».

— Я думал, ты приедешь сразу, как только выйдешь из больницы, чтобы долечиться нашим целебным девонширским воздухом, — заметил Макс, когда они в день ее приезда пили чай у него в апартаментах.

— Я знаю, дорогой, но прежде я полечилась целебным воздухом на юге Франции, где много казино, — махнув рукой, ответила она.

— А теперь приехала сюда, чтобы подлечиться после казино? — засмеялся он.

— Всего на несколько дней. Ты же знаешь, что за городом я скучаю. Но я обязана была приехать и убедиться, что моя маленькая протеже у тебя чувствует себя хорошо. А кстати, ты должен мне пять фунтов — помнишь наше пари? Ну, как она — и была ли я права?

— У Селины все замечательно, она прекрасно справляется, так что ты была абсолютно права, согласен.

— Ты выглядишь усталым, Макс, — внезапно произнесла Мойра, — сезон выдался трудным?

— Не особенно. Селина взяла за правило как следует смазывать колеса.

— И этим пользуется каждый, я полагаю. Ну что ж, это ее работа, и ты хорошо платишь ей. Вэл еще здесь?

— Да, и Мойра…

Она пристально посмотрела на него:

— Понятно. Она все же заполучила тебя со всеми потрохами. Вот почему ты выглядишь усталым? Ты всегда был глупцом, так?

Он рассмеялся назло собственным чувствам:

— А у тебя всегда была привычка делать бескомпромиссные выводы.

— О, дорогой мой, — резко сказала она, — я не люблю миндальничать… особенно с глупцами. Сколько тебе лет, Макс? Тридцать шесть — тридцать семь? Ты уже в том возрасте, когда надо знать, чего тебе надо, я думаю. Ну и когда свадьба? Меня не приглашай.

— Дорогая моя Мойра! Ты так прямолинейна. Возможно, осенью. Мы еще не назначили день.

— Ну ладно, покажи мне мою комнату и пришли твою волшебницу помочь распаковать вещи.

Чуть позже Мойра сказала:

— Ну что же, все сработало лучше и не надо, Селина. Ты счастлива здесь? Ты выглядишь слишком усталой. Дорогая, кажется, мне придется сказать тебе то же, что и Максу. Я повторяюсь.

— Я очень счастлива здесь, — просто ответила Селина. — И все это благодаря вам, миссис Ферринг.

— Да, я твоя волшебница-крестная! — улыбнулась та. — Тебе ведь нравится Макс, правда?

— О, очень.

— Гм! Жаль, что ты не можешь ничего поделать с этой девчонкой Проктор.

Селина молчала, и Мойра увидела выражение ее лица, отражавшегося в зеркале. Она медленно повернулась.

— Ну конечно, Селина! — догадавшись, в чем дело, воскликнула она и добавила: — Мне следовало предвидеть это. Я думала, что у тебя больше здравого смысла, дитя.

Селина испуганно взглянула на свою покровительницу:

— Я не понимаю, о чем вы.

— Ты знаешь, что Макс собирается жениться на Вэл?

— Да, я думаю, так и будет. Хотя это, кажется, точно еще не определено.

— Макс вообще очень неопределенный человек, а вот Вэл знает, чего хочет. Да, осенью, скорее всего.

— Понятно. — Селина начала разбирать чемоданы Мойры.

— Надо же, а мне вот непонятно, — раздраженно отрезала Мойра, — как эти двое собираются жить вместе, даже не представляю. Вэл остаток жизни проведет в «Барн-Клоуз» — ха-ха!

«Нет, — грустно подумала Селина, — она и не собирается. Как бы я хотела, чтобы это понял Макс… Осенью… Осень уже так близко. А потом настанет зима. И зимние дни будут длинные, сумрачные и пустые».

— Ну что ж, — взбодрившись, произнесла Мойра, — если потеряешь работу, приходи ко мне снова.

— Спасибо, — спокойно ответила Селина. — Я запомню.

Вэл и Мойра встретились на лестнице, когда шли на ужин. Мойра окинула молодую женщину взглядом с головы до ног и мысленно признала, что она очень изящна и привлекательна. Положиться на нее нельзя и рассчитывать на ее преданность тоже, но она, несомненно, очень привлекательна.

— Я слышала, тебя можно поздравить, — сказала она.

Вэл вежливо улыбнулась:

— Спасибо. Но разве Макса поздравить нельзя?

— В этом нет необходимости, моя дорогая. Такой выбор сделал бы честь любому мужчине со вкусом, — ответила Мойра так, что этот комплимент вполне можно было счесть за оскорбление.

— Спасибо, — повторила Вэл с вежливой улыбкой, однако ей стало не по себе. Она знала, что очень не нравится Мойре, и платила ей такой же антипатией. Но острая на язык Мойра была кузиной Макса. — Надеюсь, вам лучше после болезни, — сказала она. — Вы сюда надолго?

— Настолько, насколько у меня хватит терпения. — Мойра просунула свою руку под руку Вэл. Та почувствовала, как по ее спине пробежал озноб. — Но ты ведь знаешь, моя дорогая, загородная жизнь надолго — это ведь не для нас, правда?

— Кто-то любит перемены, — осторожно ответила Вэл. Она никак не могла понять, Мойра ее враг или союзник.

Так, под ручку, мирно беседуя, они спустились в столовую.

— Привет, Макс, — поприветствовала Мойра. — Это надо отметить шампанским, правда? За мой счет.

Словно тревожным эхом в голове Вэл прозвучал голос Джека Тила: «Это надо отметить шампанским».

В «Барн-Клоуз» Мойра осталась на пять дней. Она все замечала, делала свои выводы и в результате вернулась в Лондон в отвратительном расположении духа. Ее очень обеспокоила одна небольшая сцена. Она, Вэл и Макс пили чай, и тут пришел Пол сказать матери «спокойной ночи».