Мужчина выругался вполголоса, налил виски из бутылки на столе и протянул жене. Никогда в жизни он не был так счастлив кого-нибудь видеть, как сейчас свою маленькую Касс с распущенными, мокрыми от дождя волосами, похожую на подводную русалку. При мысли о воде его опять бросило в дрожь. Кевин замер в оцепенении, не в силах произнести ни слова; он не мог обнять любимую и прижать к себе, чего ему хотелось больше всего на свете.

— Пока тебя не было, произошло нечто ужасное, — хрипло выговорил он.

Сквозь пелену обиды и боли девушка вдруг почувствовала, что действительно случилось что-то трагическое, может быть, даже непоправимое.

— Что такое, Кевин? Что случилось? Где Куррэны? — начала встревоженно расспрашивать она.

— Не знаю, где Наташа, и мне это безразлично. Надеюсь, впрочем, что она в аду, — ответил он резко.

Касс уставилась на его бледное осунувшееся лицо. Она была рада услышать от него такие слова, но не догадывалась, чем они вызваны. Мартин, не дав ей ничего сказать, выдавил:

— Морис… представляешь… бедный Морис… он утонул.

Касс, сидевшая с незажженной сигаретой в руке, выронила ее на ковер. Она подняла на Кевина расширившиеся от ужаса глаза:

— Нет. Нет!

— Мне надо еще выпить, — сообщил он.

Девушка коснулась его руки.

— А с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила она. — Ты похож на ледышку. И губы посинели.

— Я купался, — равнодушно произнес ее муж.

— Как — купался? Где?

Писатель взлохматил на лбу волосы, черные, блестящие, еще влажные.

— В нашем озере. Я еле выбрался оттуда, весь в грязи, — сообщил он. — Касс, там все заросло. Я принял горячий душ, но все никак не могу согреться, и в ноздри забилась всякая дрянь.

Все, что разделяло влюбленных, все тревоги и беды были забыты в мгновение ока. Ее избранник выглядел так ужасно, что Кассандре захотелось его защитить и успокоить. Она взяла его посиневшие холодные руки в свои, горячие, и в волнении прошептала:

— Кевин, ради бога, объясни, что случилось? Зачем ты полез в пруд?

Мужчина залпом осушил бокал виски и тыльной стороной руки вытер губы. Он собирался с силами, чтобы обо всем рассказать ей.

И он поведал жене всю историю с самого начала: как музыкант вернулся из Лондона и сказал, что Наташа его бросила, и как был несчастен и подавлен этим бедный Морис. Лондонский окулист ему сообщил, что даже венское светило, к которому Куррэн собирался поехать, ничем ему не поможет — болезнь зашла слишком далеко. Скоро его ждет полная слепота. Однако это известие как будто было для пианиста менее серьезным ударом по сравнению со страшной трагедией — потерей Наташи. Супруга изменяла ему давно и хвасталась своими победами, еще когда они жили в Париже, не избавляя беднягу даже от самых гнусных подробностей.

— Потом, — продолжал Мартин, — он упомянул и про меня — я тоже оказался в длинном списке ее побед. Я помог ей добить Мориса. Я чувствовал себя последним подлецом.

Касс застыла, не двигаясь и не говоря ни слова. Это был момент истины — впервые ее муж открыто признал, что был близок с другой женщиной. Она отвернулась и подняла упавшую сигарету. Кевин машинально чиркнул спичкой и дал ей прикурить. Писатель подробно рассказал о том, как они с пианистом целый час разговаривали, а потом Кевин начал всерьез беспокоиться из-за отсутствия Касс, поэтому он вышел в прихожую позвонить таксисту, чтобы убедиться, что девушка вернулась в Колд-Даттон.

— Я даже предположил, что ты могла уехать в Лондон с отчимом, — признался Мартин и натужно рассмеялся. — Я бы не удивился, в данных обстоятельствах.

Кассандра ничего не ответила. В горле у нее пересохло, а в душе царил хаос.

Мужчина продолжал свой рассказ. Выйдя на веранду, он увидел, что двери распахнуты, комнату заливает дождь, а Морис барахтается в воде. Он прыгнул в озеро и попытался его спасти.

— Но ты сама знаешь, я — никудышный пловец, — произнес он севшим голосом. — Так и не научился толком держаться на воде. В общем, я опоздал. Потом я все-таки выловил его из воды и втащил в дом, хотя сам пару раз уходил под воду с головой. И чуть с ума не сошел, когда увидел, что Морис не шевелится. Пытался делать ему искусственное дыхание, но ничего не получилось, — добавил Мартин. — Дело было срочное, я вызвал доктора Коуэна, о котором с восторгом говорила леди Винн-Керр. Врач приехал тут же, но, хотя Морис еще дышал, Коуэн не смог его спасти. Он сказал, что сердце пациента отказало. Доктор послал за «скорой», они приехали и увезли тело. Наверное, еще будет дознание, — мрачно предположил писатель. — Касс, Касс, я сделал все, что мог. Я пытался спасти его, Касс, правда. Видит бог, я так хотел ему помочь, чтобы хоть как-то оправдаться за свое гнусное поведение. Я ведь так виноват перед ним!

Кевин упал на колени перед ней, закрыв лицо руками. Он весь содрогался от рыданий — безудержные всхлипывания сотрясали все его худое гибкое тело, которое девушка так любила. Любила когда-то и любит сейчас. Кассандра ощущала это каждой своей клеточкой. Она любит его не меньше, чем прежде, и должна простить ему все.

Она обняла своего избранника двумя руками и прижала к себе, пытаясь вдохнуть в него свои тепло и нежность. И заплакала вместе с ним.

— Я все понимаю, я разделяю твое горе и не держу на тебя зла, Кевин. Наташа — демон-разрушитель. Я знала это с самого начала. И бедный милый Морис тоже это знал, — проникновенно говорила Касс. — Он иногда беседовал со мной, рассказывал о своей жизни, и я понимала, как он был с ней несчастен. Она жестокая, коварная хищница, у нее нет ничего святого; и я ни в чем не виню ни тебя, ни любого другого, кто пал ее жертвой.

Мужчина воздел к небу сжатые кулаки.

— Ради бога, перестань выказывать такое благородство! — воскликнул он. — Я этого не заслуживаю.

— О, Кевин, — простонала девушка. — Не казни себя. Ты просто поддался искушению; это была сильная, но мимолетная страсть. Я охотно прощаю тебя. Клянусь, я никогда не буду тебе об этом напоминать. Только перестань так терзаться, прошу тебя.

— Но Морис умер, и я участвовал в его медленном убийстве, — горестно произнес Мартин.

— Это неправда, ты сильно преувеличиваешь, — убежденно возразила Кассандра. — Конечно, ты поступил с ним нечестно, тебе не следовало вступать в связь с его женой, но ты был лишь одним из многих. И вообще, хватит сокрушаться о прошлом, — добавила она. — Это никому не поможет.

Кевин судорожно всхлипнул и зашелся истерическим смехом, с силой ткнувшись лбом ей в колени.

— Как это на тебя похоже — оставаться практичной даже в трагических обстоятельствах, — выдавил он.

Девушка провела пальцами по его волосам. Слезы, горячие слезы все еще катились по ее щекам, но она уже начала успокаиваться.

— Кто-то из нас двоих должен быть практичным, — заявила Кассандра. — Мы же с тобой не греческий хор. Все уже позади. Конечно, страшно подумать, что Мориса больше нет. Это невыносимо. Однако смерть прекратила его страдания, и теперь он обретет покой. Он никогда не был бы с ней счастлив, и что его могло бы ждать в жизни, кроме одиночества и полной слепоты? В конце концов, ты сделал все, что мог, — добавила она.

— Но мне кажется, — сказал Кевин, — чувство вины будет преследовать меня до конца жизни.

— Нет, нет, не допускай этого, милый. Постарайся все забыть. А что решил доктор Коуэн? — поинтересовалась Касс. — Что это был несчастный случай?

Возлюбленный поднял на нее полные муки глаза:

— Он предположил то же самое, что и я, — Морис захотел выйти на свежий воздух, поскользнулся и упал в пруд — он ведь плохо видит. Бедный, бедный Морис! — Кевин порывисто вскочил, потянув за собой Кассандру, обнял ее и прижался к ней щекой. — Дорогая, я так боялся, что ты вернешься домой и скажешь, что уходишь от меня… навсегда.

Девушка вздохнула:

— Сначала я ужасно расстроилась. Мне хотелось ударить тебя, задушить… Так плохо мне никогда не было! Но потом я почувствовала жалость.