— И только бы бедняга Блэйк пострадал не очень серьезно, — добавила Паула.

Ивор промолчал, закусив от злости губу. Он мысленно заклинал высшие силы послать смерть своему бывшему партнеру по плантации. Это избавило бы его самого от множества неприятностей. Но, несмотря на свои мысли, всю дорогу до Бэзинстоука он был с Паулой очарователен и внимателен. Она и представить себе не могла, что бы она делала сегодня без его любви и сочувствия.

— Сегодня нам придется остаться в Бэзинстоуке, Ивор, — сказала ему она. — Мы остановимся в том же отеле, что и Сигна. Перед твоим приездом я позвонила своему менеджеру и сказала, что нездорова и не могу сегодня танцевать. Думаю, я имею право на один вечер отдыха.

— Разумеется, имеешь, — сказал Ивор.

Вскоре они доехали до больницы. Ивор высадил Паулу у главного входа.

— Поеду в отель и забронирую номера, дорогая, — сказал он. — А потом буду ждать там тебя и твою несчастную сестренку, с которой я так давно хочу познакомиться.

Он врал вдохновенно, и Паула была в полной уверенности, что он жаждет увидеть Сигну. Без малейших подозрений она поцеловала его на прощание и вошла в здание больницы. Ее сразу же отвели в палату Блэйка, где ее ждала Сигна.

Сигна сидела у кровати Блэйка. Паула была шокирована внешним видом сестры. Перед ней сидел бледный призрак той сияющей невесты, что накануне покидала Лондон. Сигна осунулась, в ее синих глазах застыло выражение глубокого отчаяния. Она подбежала к Пауле и бросилась ей на шею.

— Дорогая, ты приехала! — воскликнула она.

— Бедняжка ты моя, — сказала Паула, обнимая ее и прижимая к себе. — Мне ужасно, ужасно жаль, милая! Какое несчастье для вас с Блэйком! Но, слава богу, хоть ты цела и невредима. Как он?

— Немного лучше. Мистер Ли-Фрэмптон, который вчера его оперировал, говорит, что его состояние потихоньку улучшается, но все же он еще очень слаб, и малейшее потрясение может убить его.

— С ним все будет хорошо, милая, я уверена, — сказала Паула, снимая шубку. — Можно я только посмотрю на него, Сигна?

Сигна без слов пропустила ее к кровати Блэйка. Она смотрела на сестру и любимого глазами, в которых не осталось ни слезинки. Когда Паула узнает правду… что она скажет? Сигне была отвратительна мысль, что она собирается причинить новую боль и беспокойство своей красивой и любимой сестре, которая была для нее даже больше чем сестрой с самого ее приезда в Англию.

Но правду невозможно было скрывать.

Медленно шагая от больницы в гостиницу, держа друг друга под руки, сестры говорили о Блэйке, а потом Сигна решила, что время все рассказать пришло.

— Паула, — дрожащим голосом начала она, — авария — не единственная ужасная вещь, которая случилась с нами.

— Что ты хочешь сказать, милая?

— Я хочу сказать… что… когда машина перевернулась… я слегка ушибла голову… и каким-то образом это падение восстановило мою память, — медленно произнесла Сигна.

Темные глаза Паулы пытливо вглядывались в синие глаза сестры.

— Это действительно так? Но, милая моя, это же просто чудесно!

Сигна склонила голову:

— Ничего чудесного в этом нет… о, Паула, ты просто не знаешь…

В ее голосе зазвучала такая мука, что старшая сестра приостановилась и снова пристально вгляделась в нее.

— Сигна, скажи на милость, в чем дело?

— Я вспомнила слишком многое, — горестно ответила Сигна. — Паула, там, в Малайе… там был мужчина… Ивор Гардинер…

Паула перебила ее:

— Так вот ты про что! Ты вспомнила свою дурацкую помолвку с этим мерзавцем. Но почему тебя это так волнует? Я о ней тоже знаю — мне Блэйк все рассказал. Но мы оба решили, что не стоит напоминать об этом тебе, так же как и заново рассказывать про ужасную гибель нашего бедного папы.

Сигна вздрогнула и крепче ухватилась за руку сестры. Они продолжали идти к гостинице по главной улице Бэзинстоука.

— Да, я поняла. Блэйк рассказал тебе про Ивора, — кивнув, сказала она. — Но даже Блэйк не знал про эту помолвку всей правды.

Сердце Паулы болезненно сжалось.

— Сигна, что ты хочешь мне сказать?

— Только то, что, выйдя вчера замуж за Блэйка, я совершила двоемужество, — ответила Сигна. — Понимаешь, накануне того дня, когда Ивор Гардинер уехал из Сингапура, мы поженились.

На секунду красивое лицо Паулы лишилось всех красок. Потом она изо всех сил сжала руку сестры.

— Сигна, милая, детка моя, этого не может быть. Ты наверняка ошибаешься! — потрясенно воскликнула она.

— Хотелось бы мне, чтобы ты была права, но это не так, — ответила Сигна.

— Ты… вышла замуж за Ивора Гардинера?

— Да, в Сингапуре.

Паула чувствовала себя так, будто на нее вылили ведро ледяной воды. Она в ужасе взглянула на расстроенное лицо младшей сестры:

— Этого не может быть! Если ты действительно вышла за него замуж, где тогда твое кольцо, твое свидетельство о браке? Я просматривала твой дорожный чемодан и сумки, когда ты лежала в больнице. Я ничего не нашла — никаких свидетельств того, что ты когда-либо была замужем!

Сигна потрогала лоб — в голове снова заворочалась и запульсировала боль.

— Я… не могу точно вспомнить, куда я положила кольцо и свидетельство. Думаю, в маленький «дипломат». Ты там смотрела?

— Да. Там не было ничего, кроме миниатюры с портретом мамы, пары снимков нашего бедного папы, нескольких старых писем и небольшой денежной суммы. Сигна, милая, ради всего святого, постарайся вспомнить точно — этого просто не может быть!

— Я понимаю, — ответила Сигна, — но пойми и меня — я уверена в этом. Если в моих вещах нет ни свидетельства о браке, ни обручального кольца, значит, кто-то вынул их оттуда.

— Но к нему никто не прикасался. Он лежал в камере хранения на вокзале — не было же у них, в конце концов, ключа. Я открыла чемодан ключом, который нашла в твоей сумочке. Собственно говоря, мой Ивор, мой жених, сам привез мне с вокзала твой чемодан, так что я точно знаю, что в нем никто не копался.

— Действительно загадка какая-то, — задумалась Сигна. — Пока не могу объяснить всего этого, но точно знаю, что я вышла замуж за Ивора Гардинера и еще что я виделась с ним в отеле на Нортумберленд-авеню в тот день, когда заходила к тебе.

— Так это он был тем таинственным незнакомцем, которого видели входящим с тобой в отель? — удивилась Паула.

— Да. Это был Ивор. Мы с ним ссорились. Он толкнул меня, и я упала — вот как я повредила голову, — объяснила Сигна.

Вдруг она резко замолчала. На нее нашло еще одно озарение, пронеслось в ее мозгу, поставив в затруднительное положение. Она вспомнила еще один фрагмент из прошлого… а именно то, что она встретила Ивора в квартире Паулы в день своего приезда в Лондон, что она видела его фотографию в ее спальне.

Сигна разом побледнела, и Паула, пристально наблюдавшая за ней, поспешила обхватить ее за талию.

— Милая моя, тебе плохо?!

— Нет… я… только немного нехорошо.

— Мы уже почти пришли, — сказала Паула. — Это тот самый отель, в котором ты остановилась. Да, вот и «лагонда» Ивора стоит у входа. Пойдем, бедняжка моя, мы найдем Ивора и обсудим все это с ним. Он такой рассудительный и благоразумный — он поможет нам обеим.

Сигна не отвечала. Шок от столь стремительно восстанавливающейся памяти был слишком силен. Ивор — то же самое имя. Ивор. Но откуда в квартире Паулы взялось фото Ивора Гардинера и почему в тот злополучный день Ивор вошел в квартиру так, словно был в ней хозяином? Что, во имя всех святых, это означало?

Паула была уверена, что Сигна что-то путает. Не может быть, чтобы она и вправду вышла замуж за этого Гардинера в Сингапуре, говорила себе Паула. Блэйк наверняка знал бы об этом, если бы это случилось.

«Бедная моя сестричка, — думала Паула. — Когда вернемся в Лондон, надо будет показать ее специалисту. Наверное, у нее просто слегка помутился рассудок. Как же ужасно это будет для Блэйка — если все окажется правдой!»

Они вошли в гостиницу. Паула, все еще поддерживающая сестру за талию, повела ее прямо в номер. Там она помогла ей прилечь на диван.