— Тогда получается, что мы обязаны друг другу, — тихонько сказала она. — А значит, мы в расчете.

— Я хочу у тебя кое-что спросить, Паула. Это очень личный вопрос. Ты разрешишь мне задать его?

— Разумеется, Боб.

— Воспоминания об этом несчастном безумце, Гардинере… ты полностью вычеркнула их из своей жизни?

Несколько секунд она сидела молча, наблюдая за проезжающими мимо них машинами. Но в ее глазах не мелькнуло и тени беспокойства, и наблюдавший за ней с волнением Додсон облегченно вздохнул.

— Да, — наконец ответила она. — Я полностью вычеркнула их и из мыслей, и из своей жизни. С каждым днем образ Ивора становится все более смутным. Но когда моя память все же возвращается к нему и к нашей помолвке, я словно вспоминаю дурной сон — ничего более. Думаю, Сигна испытывает те же чувства.

— Сигна сейчас обрела себя в счастливом браке. Паула… мне бы хотелось, чтобы и ты поступила так же.

Она зарделась, бросила на него быстрый взгляд и тут же отвела глаза.

— Ты действительно считаешь, что брак так важен в жизни женщины?

— Да. Это вершина ее женственности. Даже для тебя, преуспевающей балерины, чья жизнь так богата и разнообразна, она все равно не будет полной без мужа и детей… без дома, который с тобой разделит любимый и любящий тебя человек.

— Может быть, ты и прав. Мне всегда хотелось, чтобы у меня был дом… ребенок…

— И муж?

Она почувствовала, к чему он клонит, и повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо, такое знакомое, умное, с проницательными голубыми глазами. Его лицо было абсолютно не похоже на лицо Ивора Гардинера. Боб был совершенно другим человеком. Может быть, менее эффектным, более занятым своим делом, более прозаичным. Тем не менее чудесным человеком с острым умом, человеком, обладающим шармом и прекрасным характером, человеком, равных которому Паула еще не встречала.

Она сказала:

— Возможно, Боб, и муж тоже.

Он перебирал ее тонкие пальцы, глядя на нее сверху вниз с лукавой улыбкой.

— Я считаю, что и жизнь мужчины является неполной без жены и детей. Много лет назад я совершил ошибку, решив, что обойдусь без всего этого и буду просто врачом, специалистом, сосредоточенным на своей исследовательской работе. Я дал клятву никогда не жениться. Но ты, Паула, перевернула все мои убеждения. Милая леди, я прошу вас выйти за меня замуж. Я не осмеливался сделать это раньше, потому что прошло так мало времени после тех неприятностей… тех событий в твоей жизни. Но теперь ты утверждаешь, что для тебя все уже позади. Твоя сестра вышла замуж, и, когда они вернутся из своего свадебного путешествия, они начнут строить совместную жизнь. Паула… мы с тобой не должны жить в отдельных квартирах. Нам надо жить под одной крышей. Мы продолжим заниматься каждый своим делом. Ты будешь танцевать, если захочешь, — я ни в коем случае не хочу становиться между тобой и твоей карьерой. Но я хочу, чтобы ты стала моей женой, Паула. Я хочу этого больше всего на свете.

Паула чувствовала, что эта длинная речь Барклея Додсона взволновала ее до глубины души. Она прекрасно понимала, что взамен старой эфемерной, опасной страсти, которую предлагал ей Ивор… Барклей, ее милый Боб, предлагал ей настоящую, прочную любовь. Чувство безопасности. Дом, который будет их общим домом. И никогда больше ей не придется быть одинокой, несчастной или в чем-то не уверенной.

Ее охватило огромное, теплое чувство к сидящему рядом с ней мужчине. Она отвечала ему, а ее глаза сияли как звезды.

— Дорогой, любимый Боб… больше всего на свете я хочу быть с тобой… всегда…

Он глубоко вздохнул. Это был самый счастливый момент в его жизни, и он наслаждался им сполна. Какое-то время они сидели, прижавшись, друг к другу, и он обнимал ее, касаясь губами ее гладких темных волос.

— Моя красавица Паула… моя любимая, — произнес он.

Она сама подставила мягкие губы для их первого страстного поцелуя. И после этого поцелуя Паула поняла, что Боб прав. Жизнь была бы неполной без истинной любви. Именно в ней заключаются полный покой и абсолютное счастье любой женщины.

Позднее, когда они вдвоем стояли у камина в шикарной библиотеке Барклея, Паула посмотрела на себя в зеркало над камином — без пальто и шляпки, волосы слегка растрепались — и рассмеялась.

— Для балерины это новая роль, — сказала она. — Невеста самого известного специалиста Англии по умственным расстройствам, а в будущем — жена, хлопочущая вокруг знаменитого мужа… Собственно говоря, она будет так занята, что у нее совсем не останется времени на танцы.

Барклей Додсон привлек ее в свои объятия.

— Дорогая, этого я не хочу. Я не хочу, чтобы ты забывала ради меня о своем потрясающем таланте.

— Хммм, мне надо будет хорошенько подумать, — с улыбкой ответила она. — А как же семья, к которой мы оба так страстно стремимся? Я не могу быть женой, матерью и плюс к этому балериной.

Глубоко тронутый, он наклонился и поцеловал ее в гладкий белый лоб. Никогда еще она не казалась ему такой прекрасной и такой дорогой. Он сказал:

— Я предоставлю решение тебе, моя бесценная.

Она села на стул у камина и прикурила сигарету. Потом счастливо улыбнулась и сказала:

— Наши дорогие Сигна и Блэйк уже должны быть в Париже. Я так надеюсь, что их медовый месяц удастся на славу.

— Уверен, что так оно и будет. Она милое дитя, а он — очень славный юноша. Мне нравится Блэйк.

— И мне тоже. Слава богу, что все их беды остались позади.

— Кстати, о медовом месяце… как ты смотришь на то, чтобы сэр Барклей и леди Додсон отправились самолетом в какое-нибудь далекое солнечное местечко… и очень скоро?

Она улыбнулась, глядя на него снизу вверх:

— Когда захочешь, Боб. Я думаю, чем скорее, тем лучше.

— Просто удивительно, насколько совпадают наши мнения, — ответил он. — Отлично. Давай назначим все на Новый год. Через неделю, считая с сегодняшнего дня. Никакой огласки… и мы тихонько улизнем и начнем новый год вместе.

— Звучит просто божественно, Боб.

— И куда мы отправимся?

Паула подумала минуту, потом сказала:

— Итальянская Ривьера. Рапальо. Санта-Маргерита. Я обожаю Италию.

— И я тоже, — сказал он. — Я побывал на парочке конференций в Риме, но вот север совсем не знаю.

Она протянула ему руку:

— Тогда… пусть будет Италия. Мы можем полететь в Рим на самолете.

— Дорогая моя, — произнес он. — Любимая моя…

Нежась в его объятиях, Паула мысленно набрасывала черновик телеграммы, которую отправит сегодня вечером мистеру и миссис Блэйк Сондерс — с объявлением о своей помолвке.