— Хочешь сказать, что у тебя была лихорадка? — резко оборвал ее Росс, привставая со стула и пронзив Клэр тяжелым взглядом стальных глаз. — Когда это было?

— Ой! — Она вздрогнула, поняв свою оплошность. Но отступать было уже поздно. — Когда ты уезжал на те дальние плантации каучуковых деревьев. Я… не сказала тебе ничего тем утром, я знала, что ты разозлишься и, вероятно, останешься дома. А я не хотела тебя задерживать. Позже начались бы дожди, и ты вообще не смог бы туда съездить…

— Дурочка! — гневно воскликнул Росс. — Как долго держалась температура?

— Дня четыре. Но она не была очень высокой, и жар к вечеру спадал. Я принимала много лекарств и быстро вылечилась.

— Ты не понимаешь, болезнь могла дать серьезные осложнения! — Его лицо стало бордовым от злости, на висках выступили синие вены, в которых бешеными скачками билась кровь. — О боже! Зачем только я привез тебя сюда!

— Не говори так, — взмолилась Клэр. Слезы подступили к ее глазам, в горле застрял комок. Ее кожа казалась бледной и обескровленной на фоне его раскрасневшегося лица. Она знала, что Росс позаботился бы о ней во время болезни. Но была бы эта забота вызвана устремлением сердца или всего лишь волей разума? Она не знала ответа на этот вопрос. В одном она была уверена: больная, ослабленная женщина стала бы обузой на плечах Росса, а он не любил осложнений.

— Какая же ты все-таки глупая, Клэр. Тебе следовало признаться мне тем утром, что ты больна. Я бы не кричал на тебя, а попытался вылечить.

— Твое лечение, Росс, страшнее самой болезни… давай выпьем кофе.

Они расположились на диване с чашечками крепкого черного кофе. Клэр налила себе свежих сливок из небольшого серебряного кувшинчика для молока с изумительной чеканкой. Это был свадебный подарок Саймона Лонгворфа, но она держала этот факт в тайне. Росс просто восхищался кувшинчиком, принимая его чуть ли не за произведение искусства. И сейчас он сидел, осторожно поглаживая серебряную вещицу подушечками мозолистых пальцев.

— Тонкая работа, — произнес Росс. — Когда я вижу подобные вещицы, всегда начинаю чувствовать себя грубым и неуклюжим. Наверное, я просто боюсь их сломать.

— Серебро — довольно прочный материал. — Клэр хрипло засмеялась. — Как и женщин, его иногда можно грубо держать в руках, — заметила она с усмешкой и тут же почувствовала на себе острый, недовольный взгляд серых глаз.

— Клэр, я не люблю, когда в тебе начинает говорить хитрая лисица, — сказал Росс.

— Это просто одно из средств самозащиты, — пошутила она. — Если ты считаешь меня глупой, мягкотелой девчонкой, просто отошли меня обратно в Англию.

— Именно так и поступлю. — Он говорил вполне серьезным тоном, от которого все надежды Клэр разбились, как волны о прибрежные скалы. Отъезд навсегда закроет для нее путь к сердцу Росса. Она сделала уже многое, осталось немного подождать. Но все ее труды рухнут, подобно тому как в джунглях за неделю рушатся здания, возведенные за несколько месяцев. Нет, нет и нет! Она поднялась с дивана и, шурша складками шифонового платья, подошла к пианино.

«Я не уеду, ни за что, — думала Клэр, обуреваемая отчаянием. — Я упрошу его, стану умолять… нет, я его соблазню. Я сделаю все, чтобы остаться здесь!»

Ее пальцы сами собой заскользили по клавишам пианино, создавая ритм популярной мелодии. Она вспомнила глупейшие слова этой песни и принялась их напевать мягким, хрипловатым голосом.

Она услышала, как засмеялся Росс, подойдя к входной двери и открыв ее нараспашку.

— Дождь прошел, — сказал он. — Ветер прогнал облака, и теперь можно увидеть луну.

Клэр запела еще мягче, еще нежнее. Были ли его слова приглашением насладиться вместе с ним лунным светом? Не важно! Она возьмет на вооружение тактику Пэтси Хэрриман, применит пару ее приемчиков… Росс не должен знать, что Клэр движет любовь. Его надо уверить, что она хочет его, что этого требуют ее плотские желания.

Она вышла на веранду и встала рядом с мужем. Когда Росс прикуривал, то слегка задел локтем плечо Клэр. По ее телу пробежала дрожь вожделения, ее манила теплота его тела, терпкий запах мужского пота… Она должна была превратить его безразличие в пламенную страсть… страсть, из-за которой он не отошлет ее назад в Англию.

Лунный свет отражался и преломлялся в миллионах капель влаги, из-за чего тропический лес казался высеченным из единого кристалла горного хрусталя. Клэр и Росс стояли вдвоем на веранде, окруженные первобытной красотой джунглей. Неожиданно из деревни донесся глухой бой барабанов.

— Это в твою честь, Клэр, — медленно произнес Росс. — В честь твоего дня рождения я подарил жителям деревни трех хорошо откормленных свиней, и сейчас они устраивают пир.

— Росс, ты поступил очень мило. — Она положила руку ему на плечо и крепко вцепилась в ткань смокинга. В легком мерцании луны ее бледные пальцы были похожи на белые лепестки орхидеи. — Если ты отправишь меня домой, у местных жителей больше не будет возможности устроить такой праздник.

Клэр подняла голову и заглянула ему в глаза. Она знала, что сейчас лунные блики играют в ее блестящих волосах, ночные тени утончили лицо, сделав его хрупким и нежным, а фиалковые глаза сияют, подобно двум чистейшим аметистам.

Маленький красный огонек брошенной Россом сигареты описал дугу и пропал в темноте ночи. Клэр почувствовала, как теплые руки обхватывают ее плечи, спину, движутся вниз к талии. Она прижалась к его груди, дрожа от предвкушения. Горячее, прерывистое дыхание Росса обжигало ее лицо. Секунду, которая в тот миг казалась вечностью, они смотрели в глаза друг другу. Росс нарушил молчание.

— Сладкая глупышка, — сказал он. И сразу Клэр почувствовала прикосновение его губ к своим губам, нежное, но требовательное. Она слегка вскрикнула, когда ее губы разжались, принимая поцелуй Росса. Стук двух сердец и барабанная дробь сплелись воедино, в дикую песнь страсти. Для Клэр все оборвалось неожиданно, один миг — и Росс уже отдалился, а она рассеянно смотрит на задорный блеск его глаз.

— Уф, это было неожиданным, — с усмешкой сказал он.

— Да, — прошептала Клэр в ответ. Она пыталась представить, что бы сказал Росс, узнав, какие ощущения одолевали ее хрупкое тело в момент поцелуя. Знал бы он, что земля ушла у нее из-под ног, а мир вокруг застыл и затаил дыхание.

— Думаю, во всем виновата романтическая обстановка этого вечера, — добавил он.

Клэр выдавила из себя слабую улыбку. Она так и не узнала, к чему мог привести этот стремительный страстный поцелуй, потому как в эту минуту по джунглям разнесся оглушительный, жуткий рев вышедшей на охоту дикой кошки. У Клэр застыла кровь в жилах, а Росс сразу напрягся. Он оттолкнул жену, спустился по ступенькам веранды и начал внимательно прислушиваться, пытаясь определить направление звука.

— О боже! Он совсем близко… я пойду и прикончу его!

— Росс, нет! — закричала она, до боли вцепившись в железные перила веранды. — Ты не должен ходить в джунгли ночью… это слишком опасно!

— Милая, только не впадай в панику. — Его лицо выражало суровую решительность, а глаза застыли, как два слитка стали. — Я не могу допустить, чтобы леопард беспрепятственно бродил вокруг нашего дома или деревни. Сегодня полнолуние, света достаточно, чтобы найти его по следам.

— Ты пойдешь один? — Ее сердце обливалось кровью. Клэр захотела броситься ему на шею, удержать его, умолять не уходить. Она ужасно боялась, но не за себя, а за мужа, которому предстояло схватиться с огромной дикой кошкой.

— Естественно, я пойду не один, — сказал Росс, послав ей насмешливую улыбку. Он вернулся в дом и прошел в кабинет, где держал оружие. Росс сиял, как электрическая лампочка. В нем проснулся древний инстинкт охотника. Клэр знала, что никакие мольбы и уговоры не помешают Россу пойти по следу леопарда.

— Я возьму с собой несколько охотников из деревни, — сказал он, вынимая коробку с патронами и заряжая винтовку. — Не волнуйся, Клэр, все будет хорошо. Судя по реву, зверь довольно крупный, но мне уже доводилось несколько раз подстреливать леопарда. Это опасные звери, Клэр. Нельзя допустить, чтобы они бросались на детей или женщин. Когда я был здесь в прошлый раз, леопард растерзал подростка… я не хочу, чтобы это повторилось.