Беседуя так, беглая агнатка Катрина Бета и всемогущий демиург Сэм Эливинер Тивари оставили зал «Лоэнгрин». Эливинер продолжал свой рассказ.

— Мраморный зал Нойшванштейна задумывался как «Священный», — вещал мохнатый Творец. — Как вы можете видеть, он выполнен в византийском стиле, а мотивы, используемые нами в отделке, навеяны интерьером святой Софии Константинопольской. Смотрите!..

Катрина согласно кивала, хотя и не понимала практически ничего. Но по длинным стенам огромного зала в два яруса вздымались величественные колонны из знакомых ей откуда-то порфира и лазурита, а под ногами струился мраморный пол и тонкий орнамент, со вставками из яшмы и змеевика, кружился на нем и петлял, сплетая замысловатые кружева. И это значило, что слова не нужны — хватало просто смотреть на эту тонкую вязь, впитывать в душу эту музыку зримого чуда и… искренне восторгаться.

Заканчивался зал полукругом, похожим на «апсиду» — священное место для божественного алтаря. Девять ступеней мрамора вели к ней. А выше ступеней высился, играя самоцветами, трон из бронзы, в платине и в темной слоновой кости. Гигантский резной канделябр красной меди в форме огромной неохватной руками готической короны сверкал тяжким золотом украшений. А сотни неоновых свечей, усеивающих его ободы и венцы, накрывали зал дрожащим сиянием, плавно тающим в тенях ниш и углов, каррарских портиков и нефритовых арок.

Однако, слушая Эливинера и восторгаясь изысканностью отделки древнего замка, Катрина не только согласно кивала и поддакивала своему увлекшемуся хозяину, но и задумчиво хмурилась время от времени — так, чтобы Эливинер не слишком это замечал. Красоты кластера и болтовня его Творца не скрывали от девушки главного — того, на что сразу обратил внимание кавалерист Катилина. Первое впечатление, составленное при изучении Буцефала на борту Хохотуна по техническим документам Департамента архитектуры, оставалось неизменным: возможно, Буцефал и являлся бесценной сокровищницей и музеем, но прежде всего он был крепостью! Хорошо защищенной, практически неприступной, неусыпно охраняемой цитаделью, роль стен которой играли гигантские космические кольца и силовые поля. Возможно, думала Кэти, именно подобная «отгороженность» от внешнего мира и беспрецедентная защищенность частного кластера позволяли Сэму Эливинеру столь расслабленно беседовать с незнакомыми ему гостьями на любые свободные темы.

Бог-шимпанзе чувствовал себя слишком уверенно в стенах своего дома — это не вызывало сомнений. Но почему? Быть может, не без оснований? Задавая несложные наводящие вопросы и откровенно используя словоохотливость гостеприимного хозяина, Кэти вскоре выяснила необходимые подробности, которых, впрочем, отыскалось не много.

Как ей уже было известно, в центре системы вокруг пустой точки по единой орбите кружились две планеты. Вокруг двух планет, также по единой орбите, кружились две звезды. А затем — идеальными, невероятно огромными кругами — три фантастических кольца.

Все три кольца являлись непробиваемыми щитами частной вселенной. Безусловно, они всего лишь «опоясывали» ее, находясь в одной плоскости, однако со слов Эливинера выходило, что кольца являются не просто тоненькими поясками, а именно «сплошными стенами». Как выяснилось, кольца перекрывали подступы к Буцефалу со всех сторон пространства, ибо генерировали по своему ободу три сферических силовых поля, расположенных последовательно одно в другом.

Эливинер имел доступ к источникам, не подконтрольным Нуль-Корпорации, а потому, потреблял энергию без ограничений. И если все остальные жители Искусственного Мироздания платили «Нулю» за синтезированную материю и электричество, то Эливинер в каком-то смысле был сам себе Корпорацией. Вывод из информации следовал один — три поля, генерируемые тремя гигантскими кольцами, обладали беспрецедентным уровнем напряженности и непробиваемой мощью.

Первым и самым маленьким «щитом» являлся Граник — кольцо-парк с динозаврами и мамонтами, огромная замыкающаяся в себя лента по ободу воображаемого круга. Кэти прикинула: Граник имел ширину «ленты» с диаметр Бавея или Чакана, а длину, как следовало из данных Сети, полученной ей на Хохотуне, ровно пятьдесят миллионов километров. Даже по самым приблизительным подсчетам, выходило, что площадь Граника превосходит территорию поверхности Бавея и Чакана, вместе взятых, как минимум в пятьдесят миллионов раз. Воистину, то был чудовищный по своим масштабам мир! Мир-кольцо, мир невероятных, невообразимых для обычной шарообразной планеты размеров. Неудивительно, что именно здесь Эливинер решил расположить свои «заповедники» для биосферы различных геологических эпох.

Вслед за Граником, второй неприступной стеной следовало кольцо «Гавгамел».

По форме Гавгамел отличался от Граника и был подобен гигантскому листу Мёбиуса, то есть ленте с одной стороной, грань которой, изгибаясь вдоль дуги кольца, плавно переворачивалась и переходила в обратную сторону самой себя. Кольцо, таким образом, вращалось не только вокруг оси, проходящей через общий центр Буцефала, но и как бы вдоль собственной оси искривления, благодаря чему на ее поверхности осуществлялась смена ночи и дня.

По примерным расчетам Кэти, второе кольцо превышало радиус первого ровно в шестнадцать раз и при этом было совершенно необитаемо, если, конечно, не считать населением несколько сотен человек обслуживающего персонала. Здесь, как заверял Эливинер, располагался Музей Земли, но вот только ли он один?

Наконец, третьим щитом-стеной Буцефала являлся Гидасп, так называемый Музей Корпорации. По размерам он ровно в тридцать два раза превосходил кольцо Гавгамел и в пятьсот двенадцать раз казавшийся гигантским Граник.

Три кольца, таким образом, размещались одно в другом подобно матрешкам. А вместе с этим одно в другом помещались все три шарообразных силовых поля кольца работали постоянно, сплошными сферами, без перерывов во времени и брешей в пространстве. Они защищали Буцефал от любой угрозы извне. Ни один корабль, ни даже пылинка не могли проникнуть сквозь защитные сферы без дозволения владельца кластера.

Именно этим, совершенно очевидно, объяснялся порядок проникновения в Буцефал, который Катрине пришлось испытать на себе. В пределах действия трех силовых полей работали только нуль-порталы, и Катрина поняла, в чём состоял смысл размещения военных сателлитов. Первый, Табу, находился перед тремя стенами-кольцами, за границей системы. Второй, Эксцесс, — сразу за ними, внутри системы. Проникнуть внутрь кластера на корабле, таким образом, представлялось в принципе невозможным. Все суда, в том числе собственные суда Эливинера, причаливали на Табу и далее гости кластера следовали через нуль-порталы на Эксцесс — и никак иначе! Уже с Эксцесса можно было попасть на другие тела системы через порталы, расположенные в бронированных подземных цитаделях, или же с космодромов на поверхности, где ждали маленькие невооруженные флаеры. Но с самого Табу, как внешнего сателлита, нуль-порталы вели только на Эксцесс. Никакой связи с иными телами кластера внешний сателлит не имел, что казалось вполне объяснимым, учитывая «крепостной» характер архитектуры Буцефала. Табу, таким образом, играл роль своего рода «предвратной» или «сторожевой» башни крепости.

Загадочная и темная «предвратная башня», стальная планета-страж, являлась последним творением Эливинера в его личном домене не только в смысле удаленности от центра системы-крепости, но и в смысле особого расположения относительно стен-колец. Табу как бы замыкал собою весь кластер, находясь за его невидимыми границами.

Как рассказывал Эливинер, стальную планету изготовили задолго до создания Буцефала, она являлась почти точной копией старинных боевых кораблей, воссозданных творцом-обезьяной по сохранившимся чертежам. Табу, в частности, представлял собой аналог доисторического линкора. Как главный военный объект кластера, Табу вооружили до зубов. В ангарах планеты-стража размещались две военно-космические эскадры Творца, состоящие исключительно из мощнейших и самых быстроходных типов судов, а также богатейший набор специального оборудования и средств, доступных лишь акционерам Нуль-Синтеза: включая псидоминатор, гравитационный контроллер и прочие забавы творцов-демиургов.