Бежали минуты, но Джефф молчал, погруженный в свои мысли. Дана почувствовала странное одиночество радом с ним и вздохнула с облегчением, когда вернулся Бретт с графином виски и бокалами в руках. Его голос был ровный, даже дружеский:

— Наливай себе сам, сынок. Тебе это, видимо, понадобится.

Джефф налил себе полный бокал и залпом выпил его содержимое с легкостью человека, имевшего большой опыт в таких делах.

— Как говорят, признание облегчает душу, — намекнул Бретт, подталкивая его к разговору. — Начинай, Джефф — сегодня твой вечер! После я и пальцем не пошевельну, чтобы помочь тебе.

Джефф немного поколебался, глядя в темноту. Затем он заговорил. Слова падали одно за другим, так долго сдерживаемые, что почти душили его. Странно, но Дана не была удивлена услышанным. Не удивился и Бретт. Джефф излагал факты честно, не пытаясь обелить себя, даже если это было возможно.

Эта история началась, когда он был в полном отчаянии из-за своих карточных долгов. Безвыходная ситуация толкнула его на сговор с Роем Ладлоу. Они решили придержать Принца Акиру на Кубке Мельбурна. Умелый и высококвалифицированный жокей, Ладлоу был способен сделать все так, что никто не смог бы обвинить в неудаче его.

Они мало обогатились на этом, делая ставки через многочисленных знакомых Джеффа, но это было их моральным падением.

Джефф поклялся, что это был единственный случай в его жизни. Он просто обезумел тогда от своих карточных долгов… А Тод отказался помогать ему… Рой Ладлоу имел несчастье быть женатым на женщине, отличавшейся ненасытным аппетитом к роскоши…

Единственное, что они оба не приняли в расчет, — ее осведомленность о всех деталях этого сговора. Или, вернее, ее блестящую догадливость, базировавшуюся на великолепном знании мужа. И она использовала это по полной программе после смерти Роя, шантажируя с тех пор Джеффа.

Джефф закончил говорить и вытер рукой покрытый испариной лоб. Бретт поставил перед ним полный бокал, и он поспешно выпил.

— Ладно, теперь все ясно, — прокомментировал Бретт. В его голосе звучали стальные нотки.

Джефф вскочил на ноги, опрокинув стул и даже не заметив этого.

— Что ты собираешься делать? — в смятении вскричал он. — Я понимаю, что не заслуживаю даже презрения, но один Бог знает, как я не хотел придерживать Принца. Он должен был стать чемпионом! — Его взгляд остановился на Дане, умоляя о понимании и прощении.

Бретт нагнулся и поднял стул.

— Садись, Джефф! — Это был приказ.

Джефф мгновенно подчинился. Дана смотрела на него, и беспорядочные мысли вертелись в ее голове. Вскоре она не могла больше думать ни о чем, чувствуя себя совершенно ошеломленной. Голова начала вновь отвратительно болеть. Бретт бросил на девушку внимательный взгляд, заметил ее бледность и протянул свой бокал с виски:

— Теперь ваша очередь, малышка. Сделайте глоток, это не повредит вам сейчас.

Дана автоматически взяла бокал и с осторожностью глотнула обжигающую жидкость. Почувствовав приятное тепло, она продолжала маленькими глотками прихлебывать из бокала.

— Если бы у меня было мужество, я положил бы конец этому, — с отчаянием в голосе сказал Джефф.

— Не говори так, — резко оборвал его Бретт. — Держи себя в руках, парень. Я найду способ остановить ее. — Он сказал это так уверенно, что Дана посмотрела на него с надеждой.

— Ты с ней расплатишься сполна? — содрогнулся Джефф.

— И не подумаю! — отрезал Бретт. — Есть достаточно строгое наказание для шантажистов в этой стране. Я просто познакомлю леди с ним… лично.

На красивом лице Джеффа отразилась целая гамма чувств, и в глазах впервые блеснула надежда.

— Ты собираешься запугать ее? Я никогда бы не осмелился сам сделать это. Ты не знаешь ее! Она ужасно порочна!

— Если она не глупа, у нас есть шанс. А я не думаю, что она дура, — сурово заметил Бретт.

Дана положила руку на затылок.

— У меня разболелась голова, — жалобно сказала она.

Вместо ответа, Бретт помог ей подняться с кресла.

— Пойдемте, я отведу вас в комнату, дитя.

Джефф встал, наблюдая, как они уходят.

— Я сожалею, Дана, я правда сожалею. Пожалуйста, поверьте мне, я говорю искренне.

— Я верю вам, Джефф, — тихо ответила она. — В любом случае я думаю, что вы уже достаточно наказаны за это.

Бретт сначала поддерживал девушку под локоть, затем, обеспокоенный ее состоянием, легко и высоко поднял на руки и властно сказал через плечо Джеффу:

— Останься здесь. У нас с тобой есть, что обсудить, чтобы закрыть тему.

Джефф опять сел в ожидании своего кузена. В первый раз за долгие годы он чувствовал на душе облегчение. Бретт внушает доверие, излучает уверенность, силу, волю и даже некоторую жестокость. Совсем как старик Тод. Так размышлял Джефф и, к своему удивлению, обнаружил, что улыбается…

Наверху в комнате Бретт положил Дану на кровать.

— Думаете, вы сможете сами раздеться? — невозмутимо спросил он.

Девушка в изумлении уставилась на него.

— Вы же не намерены помочь мне? — выдавила она, чувствуя, как кровь пульсирует в висках.

— А вы думаете, я не смогу?

Прошла целая минута, прежде чем она смогла ответить:

— Я даже не отваживаюсь думать об этом.

Он спокойно посмотрел на нее:

— А вы попробуйте, моя голубка. Вы, сдается мне, готовы потерять сознание в любую минуту.

Дана спустила с кровати длинные загорелые ноги.

— Уверяю вас, у меня не будет с раздеванием ни малейшего затруднения.

Бретт засмеялся и похлопал ее рукой по щеке.

— Отлично, тогда приступайте. Очевидно одно, моя милая, — вы никогда не станете пьяницей.

— А вы никогда не станете джентльменом! — огрызнулась она в ответ, приведенная в ярость его словами.

— А вот это весьма вероятно, — буркнул он и пошел к двери.

Дана обнаружила, что дрожит. Бретт тоже заметил это.

— Немедленно в кровать, дитя. Хотя в такой позе, полулежа, вы выглядите довольно соблазнительно.

— Бретт! — тихо сказала она. — Мне кажется, я вас ненавижу!

— Приятных снов, мой ангел! — успокаивающе произнес он полным сочувствия голосом и закрыл за собой дверь.

Дана поняла, что больше не может сохранять безразличие. Бретт лишил ее силы духа. Она шлепнулась на кровать, повернулась лицом к подушке и начала бить ее кулаками, представляя, что это Бретт.

Перед Дерби — ежегодными скачками в Мельбурне — Принц Гонтлитт был главной темой для разговоров в ипподромных кругах. С блеском выиграв несколько предыдущих соревнований, он считался основным претендентом на Кубок.

Усмирение буйного жеребца было великой заслугой Слоана Грегори. Дни, недели, месяцы постоянных тренировок и неусыпного внимания вылились в необычное спокойствие, поражающую воображение взрывную скорость, что делало эту лошадь гвоздем программы для всех завсегдатаев ипподромов.

Принц Гонтлитт забыл о прежних проказах и стал совершенно предсказуемым в своем поведении, демонстрируя теперь уравновешенность характера. Управляя жеребцом согласно инструкциям Слоана Грегори, Манни Бокселл давал ему свободу действий во время скачки, и Принц делал все точно и правильно. Мощные удары его задних ног выносили его легко и далеко вперед, а огромный объем легких позволял выдерживать заданный темп, когда соперники были уже изнурены, и приходить к финишу с большим запасом сил в резерве, демонстрируя характерный мощный финальный рывок.

В день первого забега Дана встала рано, чтобы сопроводить отца и Бретта на круг понаблюдать за утренней тренировкой Принца. День обещал быть прекрасным, теплым и солнечным, что было важно, поскольку Принц не питал любви к сырости.

Манни пустил его шагом, потом галопом метров двести, прежде чем начать бег. Между этим юношей и лошадью возникла крепкая дружба, которая сразу бросалась в глаза. Манни наклонился к шее своего скакуна, ласково что-то шепча ему на ухо и поглаживая лоснящуюся шкуру цвета черного дерева, которую он так усердно и любовно чистил скребками, доводя до совершенства, от высокой головы до аккуратных копыт с легкими подковами. Эти двое, казалось, имели особую связь друг с другом, такую явную, что Слоан дал указание, чтобы никому, кроме Манни, не доверяли присматривать за жеребцом в его отсутствие.