Но девушка не приняла во внимание чувства молодого доктора Хилтона. Когда ее ласковые манящие губы коснулись его губ, Перри не верил происходящему, но его глаза засияли от удовольствия.

Их поцелуй был подобен — а как еще иначе она могла это назвать — взрыву бомбы. Но в ту минуту, спеша к Перри через всю толпу, Косима не думала ни о чем, она вообще не испытывала никаких эмоций.

Застегивая накрахмаленный халатик, девушка с изумлением ощутила, как ее пробирает необъяснимая дрожь от воспоминаний. Но Косима была готова поклясться, что Перри Хилтон просто нравится ей, и она не хотела видеть, как его выставляют дураком и причиняют ему незаслуженную боль. Она чувствовала себя ответственной за благополучие человека, который, останавливаясь у ее стола в госпитале, частенько одаривал ее заурядными, но приятными комплиментами и улыбался так искренне и доброжелательно…

А в тот вечер… Косиму внезапно охватило не свойственное ей волнение. Ощущая тепло его губ, таких ласковых, таких страстных, на своих губах, девушка совершенно забыла обо всем и обо всех. Лица и лампы вращались вокруг нее с головокружительной быстротой, и она почувствовала себя вдруг такой слабой, что пришлось покрепче ухватиться за Перри, чтобы не упасть. Только одно отчетливо ворвалось в круговорот, поглотивший ее мир: она ясно слышала, как Марго Амброс задыхается от ярости. Кто-то даже пошутил:

— Эй! А это что? Любовные грезы?

Косима резко отстранилась от обнимающего ее мужчины. Щеки девушки залились румянцем смущения, когда она посмотрела прямо в сверкающие глаза Перри и увидела — да и никто из присутствующих не мог не увидеть, — что поцелуй для него тоже кое-что значил. Его глаза блестели, как черные бриллианты.

— Я… то есть… мы все хотели… э-э… поздравить вас, доктор!

Но Перри казался таким рассеянным…

— Спасибо, Косима.

— Поскольку президент нашего «Совета» выполнила свою миссию, — Марго, очевидно, оправилась от шока, — я бы хотела сказать и за остальных девушек. Перри, мы хотим, чтобы ты сел за наш столик.

— Мы? — эхом отозвался Перри. В его голосе сквозила ирония. Молодой доктор Хилтон, будучи неглупым человеком, дал понять, что змеиная сущность неудавшейся актрисы для него не новость.

— Джуэл, Флафф и я. Естественно, мы имели в виду и Косиму. Но после того, что я увидела… что ж! Должна признать, подобное приветствие выглядело так, будто она не прочь отхватить всю твою славу.

Кто-то в стороне, правильно истолковав смысл сказанного, тихо захихикал. Гордо вскинув голову, раздраженная Марго направилась к двери. Каблуки ее туфель отбивали ритмичный такт.

Перри появился в «Цветочной комнате» вместе с Косимой, все еще ошеломленной от произошедшего. После демонстративного выхода Марго из гримерки она попыталась улизнуть, но Перри схватил ее за руку.

— Косима, помоги мне справиться с этими людьми, — прошептал он ей на ушко. — Ты же мой босс номер один, и это твоя обязанность. Без твоей помощи я не отличу тех, над кем бы мне стоило подшутить.

И Косиме ничего не оставалось делать, как покорно следовать за Перри Хилтоном. От шока, который она испытала после этой необъяснимой бури эмоций, девушка просто онемела. Что же произошло? — спрашивала она себя. После любви к Дейлу, которого она считала единственным мужчиной на земле. Почему поцелуй с Перри вывел ее из душевного равновесия?

Все свои эмоции и порывы Косима связывала только с Дейлом. Чувство к нему все еще теплилось в ее душе. Но почему сердце требовало доказательств, что она не влюблена в Перри Хилтона? Глупости какие, вознегодовала на себя Косима. Это просто ответная реакция, случайная и бессмысленная. Сказались волнение и справедливое негодование на Марго. И все. Косима убедила себя в этом слишком хорошо. Потому остаток вечера превратился для нее в некую иллюзию. Теперь, когда Перри присоединился к блондинкам, их столик стал центром всеобщего внимания. Но, похоже, Перри был единственным во всем отеле «Принц Кухио», кто не догадывался об этом. Джуэл заняла вальяжно-застенчивую позу. Марго была намеренно чересчур подвижна и весела. Флафф, сама наивность, находясь под впечатлением вечера, тараторила без умолку. Только онемевшая и несчастная Косима ощущала на себе и на других, сидящих за ее столом, сотни пристальных любопытных глаз.

А потом все закончилось.

Даже самые выносливые гости начали покидать променад-кафе. Перри уже завершил свое шоу. Но оставшаяся публика требовала еще песен, и это желание Перри воспринял с таким же энтузиазмом, как и прежде. Он встал из-за стола, где сидели уже пятеро, поймал на себе свет прожекторов, поднялся на невысокую сцену с очаровательной непринужденностью и запел. Сначала он исполнил «Звездную пыль», потом «Это было давно» и, наконец, по многочисленным просьбам снова «Пока не придет время». Перри пел и смотрел в сторону столика, где сидела она…

Когда они впятером проходили мимо клеток с какаду, накрытых ночными покрывалами, Марго предложила:

— Как насчет того, чтобы перебраться ко мне и отведать яичницу-болтунью… — Звучало неубедительно для любительницы домашнего уюта. Она не сводила глаз с Перри. — А если Косима устала, уж очень она плохо выглядит, мы можем отвезти ее домой.

Едкое замечание Марго было не лишено справедливости. На протяжении всего вечера можно было заметить, по крайней мере находясь вблизи от девушки, что полная решимости улыбка и смех — не что иное, как внешний лоск.

— Я могу взять такси, — ответила Косима, слишком утомленная, чтобы дать Марго отпор, прекрасно понимая, что в присутствии Флафф и Джуэл актриса не успокоится. — Завтра утром я должна ассистировать на операции. Мне надо хорошенько выспаться. Поэтому я попрощаюсь.

— Операция? — внезапно проявил интерес Перри.

— Доктор Празер назначил ее на одиннадцать часов. Он будет склеивать сетчатку глаза.

— При помощи нового светового коагулятора Мейер — Швикерата, который мистер Дженсен привез из Германии для «Алоха»? Празер обещал мне дать возможность понаблюдать, как он с помощью этой штуки склеивает «дыру» в ткани сетчатки.

В его голосе звучал неподдельный интерес. Косима с удивлением глянула на него. Но, прежде чем она смогла ответить, вмешалась Марго:

— Ну, так что, все идут? Доброй ночи, Косима.

— Наверное, я провожу Косиму, — предложил Перри.

— В этом нет необходимости, доктор. — Это обращение непроизвольно сорвалось с языка, и Косима мгновенно осознала, что впервые за весь вечер она его так назвала. — Поезжайте. Продолжайте праздновать.

Высокий, худой, как тень, доктор Нельсон Празер был полной противоположностью Амосу Уоли, низенького, плотного телосложения другого ее кумира среди врачей «Алоха». Бледное лицо доктора Празера напоминало обтянутый кожей череп, что редко контрастировало с розовощеким упитанным лицом доктора Уоли. Но что касается профессионализма — этих двоих можно было сравнивать, проработав с каждым из них в отдельности, после чего понять, что они одинаковы в своем медицинском призвании и компетентности.

Ровно в одиннадцать часов доктор Празер вошел в палату номер четырнадцать третьего отделения госпиталя «Алоха». Косима отметила про себя, что его походка похожа на ножницы, которые то открываются, то закрываются. Девушка, в безупречно чистом белом халате, стояла у операционного стола, присоединенного к кровати, на которой лежала молодая полинезийка, мать четверых детей. Всего десять минут назад она нуждалась в поддержке медсестры, а сейчас, казалось, отдала себя во власть безмятежного сна.

Пациентка давно страдала близорукостью, но несчастье с младшим ребенком, которого пришлось снимать со склона действующего вулкана, куда он забрел во время устроенного в горах семейного пикника, спровоцировало отделение сетчатки глаза, что привело к начинающейся слепоте. Миссис Лехуа Кахеке запаниковала. Ее муж потерял работу. А дети нуждались в материнской заботе. Женщина была близка к истерике, когда родные уговорили ее довериться рукам доктора Нельсона Празера.