— Надо же угодить твоей матери, — заметил Майкл. — Представляешь, она даже Мерил заставила отдыхать по часу каждый день! Ты бы слышала, какую взбучку получил Роберт, когда она узнала, как много Мерил работает.

Фея улыбнулась, пытаясь отогнать мысли о Пите.

— Скоро ты привыкнешь к тому, что моя мать всеми командует.

Майкл покачал головой.

— Говорят, если хочешь узнать, какой будет женщина через тридцать лет, посмотри на ее мать. Неудивительно, что ты все еще незамужем, Фея!

— Но у доктора Гриффитс есть и хорошие качества, — вмешалась Норма. — Посмотри, как она заботится о Фее!

— Не понимаю, как у Феи вообще хватило духу заняться сценой. Кстати, о сцене. Разве тебе не надо учить роль? — Майкл покосился на Норму.

— Я прекрасно понимаю, когда мое присутствие нежелательно. Не забудь, что через полчаса вернется доктор Гриффитс, — Норма поцеловала Фею в щеку и удалилась.

— Как будто это можно забыть!

Фея улыбнулась:

— Не такая уж моя мама и страшная!

Ее мать была фанатично предана своей профессии, и хотя двадцать шесть лет назад из-за рождения Феи она была вынуждена прервать карьеру, теперь она на первое место вновь ставила благополучие дочери.

Майкл присел на край кровати и взял Фею за руку.

— Я видел в твоих глазах слезы. Он не пришел?

— Нет, — прошептала она, не видя необходимости притворяться.

— Не переживай, — сказал Майкл и взял со столика газеты. — Видела это?

Фея покачала головой:

— Сегодня мне еще не приносили газет.

— Ты за одну ночь стала знаменитой.

Фея узнала черно-белую фотографию на первой полосе. На ней она выглядела намного ярче и элегантнее, чем в жизни. Над снимком красовалась надпись: «Актриса едва не погибла при странном пожаре».

Майкл пожал плечами.

— Фильм будет иметь потрясающий успех.

Фея откинулась на подушку.

— Ну что, достаточно «драматично» для тебя? — поинтересовалась она.

— О чем ты? — Майкл вспыхнул.

— О том, что удалось подогреть интерес публики к фильму.

— И что?

— Теперь тебе больше не нужен «драматический» финал.

Майкл поднялся.

— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что я нарочно все подстроил?

— Нет, что ты! Просто я…

— Между прочим, полиция считает, что горничная бросила в мусорную корзину непотушенную сигарету. Думаешь, и это я тоже подстроил?

— Майкл!

— Это серьезное обвинение, Фея!

— Мистер Пауэр! — В дверях показалась встревоженная мать. — Как вы можете так разговаривать с больной женщиной? Вы вообще не должны были приходить…

— Не беспокойтесь! Я уже ухожу. Мне кажется, у вашей дочери начался бред! — И с этими словами Майкл бросился вон из палаты.

— Что тут у вас произошло? — Мать с недоумением проводила его взглядом.

Фея устало прикрыла глаза.

— Фея? — произнесла мать и, решив, что дочь уснула, принялась сквозь зубы бранить нежеланных посетителей, между делом складывая газеты и расставляя розы в вазе.

Фея понимала, что не сможет притворяться спящей весь день, но ей с успехом это удавалось, пока мать наконец не разбудила ее, чтобы дать чаю.

Фея чувствовала себя слишком слабой, чтобы противиться матери. Ей с трудом удалось упросить ее, чтобы она позволила позвонить в отель Майклу, но там сообщили, что его нет на месте! Ей срочно нужно поговорить с ним, извиниться. Мать поужинала вместе с Феей в палате, нарушая все больничные правила.

Фею разбудил мужской голос, и она увидела в дверях Пита, который пытался пройти в палату. Фея поправила волосы, вспомнив, что местами они обгорели, хотя Кэт сделала все возможное, чтобы этого не было заметно. Фея вглядывалась в лицо Пита. Он выглядел усталым, вокруг глаз появились морщинки, темный костюм и белая рубашка были слегка помяты.

— Думаю, вы ошиблись, молодой человек, — вновь начала мать. — Фея сейчас не принимает посетителей…

— Я не ошибся, сударыня. И уверен, что Фея меня примет.

— Сейчас вопрос не в том, чего хочет Фея. Ее врачи и я…

— Мама, все в порядке! — прервала ее Фея, не сводившая глаз с Пита.

Он внимательно взглянул на ее мать.

— Надеюсь, я не оскорбил вас, миссис Гриффитс, — тихо произнес он. — Я только недавно узнал о несчастном случае с Феей и так разволновался, что совершенно позабыл о манерах. Меня зовут Питер Стюарт. — Он протянул руку.

Похоже, мать ошеломила эта неожиданная перемена.

— Мария Гриффитс, — отрекомендовалась она.

— Я должен был сразу узнать вас. Вы так похожи на дочь.

— Благодарю. Но я все равно вынуждена повторить, что моя дочь сейчас не в состоянии принимать посетителей, особенно в такое время.

— Прошу тебя, мама! — Фея не могла поверить в то, что Пит узнал о несчастном случае только сегодня. В душе у нее шевельнулась слабая надежда. — Мы с Питом старые друзья.

Доктор Гриффитс вскинула брови:

— Ясно. — Сняв со спинки стула жакет, она взглянула на Пита. — Что ж, ты сделала шаг вперед по сравнению с Грегори Стоуном, — сказала она, кивнула Питу, поцеловала дочь. — До завтра, милая.

Какое-то мгновение после ее ухода Пит стоял на месте, потом пожал плечами.

— Я и представить не мог, что у тебя такая мать. Она защищала тебя, словно орлица!

— Меня это тоже удивляет. Но может, я просто недооценивала ее. Так ты действительно не знал, что я в больнице?

— Я прочел об этом в газетах.

— Но…

— Когда мы расстались, я собирался отправиться в Лос-Анджелес, но стоило мне оказаться там, как я ощутил такое беспокойство, что на следующее утро вернулся в Санта-Монику.

— Но Мерил должна была…

— Она понятия не имела, где я, — вздохнул Пит. — Я просто взял и уехал. Мне нужно было время, чтобы спокойно подумать. Но ничего не решилось, и, когда я увидел твою фотографию в газетах, я тут же отправился к Мерил. Она места себе не находит. Наверное, ты считаешь меня бесчувственным типом. Я не знал, чего ожидать, когда мне сказали, что ты серьезно обгорела.

— Как видишь, газеты опять преувеличивают, — заметила Фея.

Взгляд Пита скользнул по ее обожженным ногам.

— На этот раз нет! И если бы Роберт не нашел тебя…

— Пожалуйста! — взмолилась Фея.

— Прости, что напомнил, — вздохнул Пит, присаживаясь на краешек кровати и беря ее за руку. — Справедливости ради надо сказать, что мой отъезд в Лос-Анджелес ничего не изменил. Я по-прежнему не могу тебе ничего предложить.

Огонек надежды, вспыхнувший было в душе Феи, погас. Просто Пит, как вежливый человек, не мог не удостовериться, что с ней все в порядке.

— Правда, одно стало очевидно, — признался он. — Я понял, что должен рассказать тебе все до конца.

— Разве не достаточно того, что ты все еще любишь жену?

— Нет. Ты сказала, что любишь меня, и ты должна узнать правду. — Из кармана пиджака Пит извлек маленькую голубую тетрадь. — Это последний дневник Грейс. Я не давал его Мерил. Хочу, чтобы ты прочла.

— Я не могу этого сделать! — Фея покачала головой.

— Я настаиваю. — Пит положил тетрадь на кровать. — Ты узнаешь все и перестанешь любить меня.

Фея взглянула на голубую тетрадку, недоумевая, о чем там может быть написано. Возможно, об измене Пита? И все равно ничто не сможет заставить ее разлюбить его.

— Не важно, что там, Пит. Как ты не понимаешь?

— Нет, это очень важно! Я больше не могу жить с этим кошмаром. — Пит провел ладонью по лбу.

— Мерил знает?

— Не все.

— Но, тем не менее, она тебя любит.

— Я же сказал, она не все знает. — Пит вздохнул. — Грейс умерла, с тобой нам быть не суждено. Прочти дневник. Фея, и верни его мне, когда закончишь. Уверяю тебя, ты больше не захочешь меня видеть.

— Пит…

— Как ты думаешь, Стоун имеет отношение к пожару?

— Грегори?

— Мерил сказала, что огонь охватил только один номер. Твой…

— По-моему, полиция пришла к выводу, что всему виной непотушенная сигарета, — пожала плечами Фея.

— Оставленная горничной? Мерил проверила: горничная не курит. Очевидно, тот, кто подбросил окурок в мусорное ведро, этого не знал.