— Я составляю компанию папе, — ответила она.

От его цепкого взора не укрылся румянец. Ланс многозначительно взглянул на ее отца, который согласно закивал.

— Сейчас прибудет Бинз, чтобы проводить мистера Мориса Пемблтона на яхту. Более вам не придется так усердствовать.

— Я пойду с ним. — Она встала.

— Но зачем? Для того, чтобы помочь Бинзу приготовить его ко сну? — Что-то в его глазах и взгляде заставило ее затрепетать.

Она не успела дать ему язвительный ответ, потому что Ланс уже вел ее в танце под ритмичную музыку оркестра. В первые минуты Гейл была слишком сосредоточена на своей злобе. Постепенно волшебство мелодии охватило ее, и она отдалась чистой радости танца в сильных руках мужчины. Гейл пыталась себя уверить, что в этом нет ничего необычного, но почему же у нее при этом так бьется сердце?

— Выходит, вы одновременно теряете Тэдди и вашу подружку Дороти, — говорил он над ее ухом. — Я думаю, Тэдди собрался в Бостон, обиженный вашим холодным отношением.

Гейл сжала губы.

— Я не расстроена отъездом Тэдди. Я буду скучать без него так же, как и без Дороти.

— Не сомневаюсь. Тем не менее жаль, что вы так твердо настроены держаться возле своего отца. Чего вы добиваетесь в конечном счете? Сопровождать отца всю жизнь? Не забудьте также, что, в то время как вы отражаете нападение одиноких вдов, вы теряете ваших собственных поклонников.

— Но ведь это мое дело?

— Конечно, — сказал он, свободно обходя приближающуюся пару. — Однако крайне неприятно видеть девушку, пропадающую по собственной воле и тянущую за собой других. Я имею в виду вашего отца.

К настоящему времени Гейл привыкла к его постоянному бесцеремонному вмешательству в жизнь ее семьи, и оно уже не шокировало ее.

— Папа счастлив. Он не имеет никакого желания жениться снова, — акцентируя каждое слово, проговорила Гейл.

— И все же он не выглядит счастливым человеком, — возразил Ланс ван Элдин.

Она задрожала от негодования.

— Еще раз повторяю вам: это вас не касается, и если вы действуете в интересах миссис Ламберт, вы тратите впустую время. Я ни на секунду не поверила, что папа когда-либо делал ей предложение. Он бы непременно сказал мне об этом.

Танцуя, они вышли на открытую террасу, и он отпустил Гейл с раздражением.

— Когда же вы повзрослеете и поймете, что счастье другого является столь же важным и ценным, как ваше собственное?

Гейл больше не могла подавлять свои чувства. Он зашел слишком далеко, и она не собиралась больше выслушивать его жесткую критику. Ноздри у нее раздулись, глаза засверкали.

— Как вы смеете? — вскричала она.

Он не сложил оружия перед ее натиском.

— Кто-то должен заставить вас увидеть реальность прежде, чем станет слишком поздно. Однажды вы окажетесь перед фактом, что лишили вашего отца его шанса на счастье. — Он сделал паузу, чтобы посмотреть ей в лицо, которое теперь было бледным как бумага, и неуклонно продолжал: — Между нами говоря, Хильде Ламберт нравится ваш отец, но она отвергла его из-за вашего отношения к ней. Она не хочет стать причиной ссоры и тем самым причинить боль вам. — У его рта появились жесткие складки. — А вы ведете себя как избалованный ребенок.

Хлопок от пощечины, которую она дала Лансу, перекрыл звуки музыки, доносящиеся из соседнего помещения. С быстротой молнии его пальцы безжалостно обвились вокруг ее тонких запястий. Несмотря на загар, было заметно, как покраснело место удара, и она с дрожью осознала свою ошибку. Его следующие слова отозвались холодом в ее разгоряченной гневом голове:

— Если бы была хоть маленькая надежда на то, что вы станете терпеливее относиться к Хильде, но вы ведь не желаете вести себя как взрослая. Вам нравится роль маленькой папиной дочки. Вы понятия не имеете, в чем может нуждаться мужчина, и еще меньше сами осознаете свои потребности. Разве вы не догадываетесь, что может быть любовь другая, помимо отцовской?

Он резко притянул Гейл к себе и впился в ее губы безжалостным поцелуем. Впервые в жизни Гейл натолкнулась на страсть, смешанную с гневом. Поцелуй, казалось, длился бесконечно. Силы покинули ее. С заглушенным стоном она безуспешно пыталась отпрянуть, но была беспомощна против его грубой силы. Когда наконец он отпустил ее, она отшатнулась назад, прижав руку к пересохшему рту.

— Поняли вы хоть что-нибудь? — процедил он сквозь зубы. Его темные глаза горели. — Я сомневаюсь в этом. — Он с раздражением отвернулся от нее. Прошла вечность, прежде чем он оставил ее одну.

Гейл продолжала стоять, и сердце ее билось так сильно, что казалось, выскочит из груди. Она боролась с ненавистью и еще каким-то чувством, которое она не могла определить. Животное! Что он думает о себе? Кто он такой, чтобы взять на себя право перевернуть всю ее жизнь? Гейл сделала глубокий, успокаивающий вдох и решила отправиться на яхту с отцом.

Только она вошла в зал, как была схвачена за талию и вовлечена в толпу танцоров, кружившихся по всему залу. Гейл оглянулась, когда уже была далеко от того места, где сидел отец, и увидела, как он уходит. Оказавшись стиснутой между двумя молодыми моряками, она поняла, что у нее нет выбора, придется ехать на яхту с остальной частью гостей, когда вечер будет окончен. Гейл не имела недостатка в партнерах. Она пользовалась успехом у молодых офицеров с прибывающих в гавани судов, но это не радовало ее. Мысли девушки были заняты другими переживаниями.

В конечном счете в одной компании с Фредой и Неттой она направлялась к яхте. До гавани было недалеко, и, немного проехав, они пошли пешком, наслаждаясь прогулкой. Был прекрасный вечер. Дул легкий бриз. В темной зелени окружающих холмов мерцали огни. Светила луна, отражаясь и дробясь на серебряные кусочки в темной спокойной воде. Было так поразительно красиво, что Гейл остановилась, в упоении оглядывая чудесную картину.

Она смотрела на суда в гавани. Вокруг царила безмятежная тишина. Ей думалось об отце и о том, спит ли он сейчас. Она вспомнила о том, как Ланс сказал, что ее отец не выглядит счастливым. Это, конечно, ерунда. Просто болезнь лишила его сил, да и поездка за границу подорвала его изношенный сверхурочной работой организм. Скоро отец станет прежним, когда окончательно окрепнет. Она глубоко вздохнула. «Что-то я слишком часто вздыхаю в последние дни», — подытожила она.

Внезапно Гейл заметила, что отстала: все ее спутники уже были на борту яхты, и только она хотела последовать за ними, как вдруг с испугом увидела какой-то силуэт, неожиданно возникший перед ней. По характерной походке она признала в этой фигуре моряка. Шляпа едва держалась у него на затылке — он был сильно пьян. Затем наступил кошмар.

Он грубо схватил девушку и стал жадно искать ее губы. Он был безнадежно пьян, и от него так противно пахло, что ее чуть не вырвало. На какой-то миг она лишилась сил от ужаса. Очнувшись, предприняла отчаянную попытку освободиться — все было напрасно. Она начала задыхаться, когда пришло спасение.

Нападавшего хорошенько двинули по шее, и он отлетел в сторону. В результате апперкота моряк тихо и бесчувственно осел на землю. Ланс усадил его, прислонив к причальному вороту.

Она была глубоко благодарна ему за вмешательство, положившее конец этому ужасу. Его темные глаза озабоченно вглядывались в ее лицо, освещенное лунным светом. Он схватил Гейл за руки, и она подумала, что он не осознает, как крепко ее сжимает.

— Все в порядке? — Его голос звучал хрипло, и она только кивнула в ответ.

Усилием воли Гейл заставила себя встать на ноги. В полумраке его глаза странно блестели, когда он глядел на нее. От этого странного взгляда блестящих глаз она ощутила непривычный ток крови. Гейл видела, как он рассержен и едва сдерживает гнев, и оцепенело наблюдала за ним, пока он вытаскивал носовой платок из кармана, чтобы нежно вытереть ее рот. Именно эта его нежность пробудила в ней дремлющее негодование против него.

— Этого могло не случиться, если бы вы не препятствовали моему возвращению на яхту вместе с папой, — сказала она обиженно.