Мигель отошел в темноту из освещенного участка, и Вивьен тоже шагнула в сторону, не желая быть видимой без возможности видеть его самого. Тут же его сильная рука схватила ее чуть выше локтя; Вивьен от неожиданности вздрогнула.

— Прошу прощения, — произнес он, — но будьте осторожны. Позвольте проводить вас до двери.

— Я уже должна уйти? Ночь такая чудесная, и я раньше никогда не видела гор при лунном свете.

— Тогда я останусь с вами до тех пор, пока вы не налюбуетесь этой красотой.

Они медленно пошли по террасе, его рука по-прежнему удерживала ее. Они подошли к тому месту, где веранда перегораживала проход, и остановились, чтобы посмотреть на игру лунного света и тени на горах в долине. Но колдовское очарование уже исчезло для Вивьен, и она не могла вернуть его. Ее вдруг взволновало присутствие стоящего рядом мужчины. Он ждал, когда она уйдет, спокойно, но, очевидно, с нетерпением, поэтому, вздохнув, Вивьен произнесла:

— Благодарю вас, сеньор. Теперь я пойду.

Они вернулись к двери, через которую она вошла. Мигель повернул ручку, но она не поддалась.

— Заперто. Слуги не подумали, что кто-то может находиться на террасе.

— Может быть, открыта дверь на веранду.

— Если закрыта эта, то я думаю, и та тоже. Ну, что бы вы стали делать, сеньорита, если бы оказались запертой здесь?

— Я бы увидела свет в вашей комнате и прибегла бы к вашей помощи, — беспечно ответила она.

— Именно это вам и придется сейчас сделать, — сказал он, и они направились в другой конец террасы, где яркий свет из его окна прочерчивал темноту.

— Неужели есть необходимость запирать все двери, сеньор, когда вы живете в таком уединенном месте?

— Сеньора Диас-Фрага считает, что есть. Она ведает домом и слугами, а они делают все, что она им велит. — Его голос звучал ровно, в нем не было заметно ни одобрения, ни осуждения. Вивьен вспомнила, что он был семнадцатилетним юношей, когда эта суровая дама приехала в «Орлиное гнездо» вести хозяйство. Сколько разных ее причуд он был вынужден терпеть, вероятно, мечтая о том времени, когда сможет наконец делать все по-своему?

Мигель вернулся в свою комнату так же, как и вышел из нее — через окно. Потом он помог Вивьен перебраться через подоконник и закрыл за ней окно. Она оказалась в просторной комнате, так красиво и удобно обставленной, что она даже удивилась.

Мигель включил все освещение, и комната предстала перед Вивьен в полном блеске: роскошные ковры, богатые парчовые шторы в красных тонах, удобный диван у камина, полки с книгами, закрывающие одну стену до самого потолка. На стенах висели большие, яркие картины, написанные в современной манере, что тоже удивило Вивьен. Огромный письменный стол у двустворчатого окна был завален бумагами.

Вивьен поняла, что эта комната была его убежищем. Она была уверена, что никто из семейства Диас-Фрага не заходил сюда. Это было его владение, и он не поощрял ничьих визитов.

— Раз уж вы здесь, — сказал он (и она подумала, что ее присутствие в его комнате, вероятно, тоже нежелательно), — позвольте мне оказать вам гостеприимство. Не хотите ли чего-нибудь выпить?

— О нет, благодарю вас. Я думаю, мне следует пойти спать.

— Глупости. Никаких «следует». Если, конечно, у вас не закрываются глаза от усталости, как у Марии-Тересы.

— Нет, мне сейчас совсем не хочется спать, — ответила Вивьен, и это было истинной правдой. Прогулка на свежем воздухе взбодрила ее, а сейчас, увидев этого серьезного, невозмутимого человека с неожиданной стороны, она совершенно забыла о сне.

— Так что же вы предпочитаете? — Он открыл старинный резной буфет, и Вивьен увидела там целый набор напитков, бокалы разной величины, ведерко для льда, лимоны и многое другое, что позволяло ему угощать гостей, не прибегая к помощи слуг. Вивьен выбрала джин с тоником и ей вручили его приготовленным по всем правилам: со льдом и лимоном. Потом Мигель налил бокал себе.

— Англичане часто бывали гостями в моем доме, — сказал он, поднимая бокал, — но я впервые принимаю английскую сеньориту у себя в комнате, значит, сегодня произошло знаменательное событие.

— Но оно произошло случайно, — напомнила ему Вивьен, но при этом у нее мелькнула мысль о том, сколько же сеньорит, которые не были англичанками, побывало в его комнате.

— Случайно, — согласился он. — Будем считать это счастливым случаем.

«Будем так считать, конечно, подумала Вивьен, — будем вежливыми, даже если мы думаем иначе».

— Если бы ваш визит был известен заранее, а не произошел случайно, я бы предпочел, чтобы это было днем. Тогда бы Долина орлов произвела на вас куда более неизгладимое впечатление. Отсюда, — показал он на одно окно, — открывается вид на горы до самых их вершин. А отсюда, — показал он на другое окно, — видна долина между скал, а за ней — самые дальние горы.

— Тогда, очевидно, для того, чтобы я должным образом оценила эту красоту, вы должны пригласить меня сюда днем, — с улыбкой сказала она, и, встретившись с ним взглядом, посмотрела прямо в его карие глаза, которые, казалось, могли видеть ее насквозь. Она почувствовала, как улыбка тает у нее на губах под задумчивой серьезностью его взгляда. Наверное, ей не следовало так говорить, подумала она, ощутив странную робость.

Мигель сам нарушил это затянувшееся молчание. Повернувшись, он закрыл дверцу буфета.

— Да, так и надо сделать, — спокойно произнес он. — Садитесь, пожалуйста, сеньорита, и расскажите мне немного о себе. Я знаю, что вы работаете в гостинице, знаю о ваших друзьях в больнице. А ваши родители? Они живы?

— Да. Они очень жизнелюбивы и до сих пор еще очень активны, к тому же это люди с многосторонними интересами. Им ведь еще нет и пятидесяти.

— Не на много старше, чем я, — заметил он.

— О, — она уже была готова запротестовать, но потом передумала. — Я думаю, родители всегда кажутся старыми только потому, что они — родители, и потому что на них лежит ответственность за семью.

— У вас большая семья?

— У меня еще есть брат, он на два года младше меня.

— И чем же он занимается?

— В настоящий момент он путешествует где-то по Индии. В прошлом году он закончил университет, а сейчас решает, какую страну ему хотелось бы предпочесть для работы. У него большие способности к науке.

— Вы тоже закончили университет?

— Нет. Моя семья не относится к числу состоятельных, и я решила, что надо самой зарабатывать на жизнь. А брат всегда получал стипендии, потому что он действительно очень способный.

— Вы живете в Лондоне?

— Я — да, потому что хорошую работу в отеле можно найти только там. А выросла я в небольшом городке в Дорсете, где до сих пор живут мои родители. — Она решила быть с ним до конца откровенной, что вообще было для нее характерно. — Они живут в очень маленьком домике. Он бы полностью уместился в одном вашем холле.

— Но они счастливы в нем.

— Да, в этом я уверена. Мы с братом с радостью приезжаем к ним.

— Это большое счастье, — произнес он. — Налить вам еще сеньорита?

— О нет, благодарю. Теперь мне в самом деле пора спать. — Она поставила пустой бокал на стол и встала. — Спокойной ночи, сеньор, и спасибо, что выручили меня.

Он проводил ее до двери и на Прощание пожал руку.

— Вы найдете дорогу? — спросил он.

Она заверила его, что не заблудится, и пошла по застеленному ковром коридору. Он вел прямо в прихожую, и когда она вышла туда, то почти столкнулась с Рамоном, который, казалось, нарочно поджидал ее. Вероятно, он услышал, как открылась дверь комнаты Мигеля и как они прощались. Он с удивлением взглянул на Вивьен, потом выражение его лица изменилось. Его губы скривились в усмешке, и он многозначительно посмотрел на нее.

— Ну-ну, — произнес он по-английски. — Сеньорита! Вы посещаете комнату дона Мигеля в такой поздний, вернее, такой ранний час?

Внезапно Вивьен рассердилась.

— Если вас это так волнует, сеньор, то я оказалась запертой на террасе, а дон Мигель позволил мне пройти через его комнату.