В центре салона семейная чета Гавличек беседовала с Риком Коллинзом, его дамой, специально приглашенной им на этот вечер, и Джеки и Диком Ковелами, с которыми Томаш раза два встречался много лет назад. Катринке очень нравились супруги Ковел. Обе группы какое-то время вели общий разговор, потом Марго, извинившись, пошла искать Теда, который куда-то исчез в поисках сигареты, а Катринка и Марк принялись осматривать выставку Александры.

Увлекаемые потоком людей, Катринка и Марк медленно двигался по периметру комнаты, останавливаясь время от времени, чтобы переброситься несколькими словами с людьми, которые если в первый раз видели Катринку, то хорошо знали Марка; это были знакомые из Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Санкт-Морица, Кап-Ферра, отовсюду. Ван Холлен раскланивался с послом Гилфордом Дадли и его супругой; с Пэт и Недом Куками; с Кэти Танкуз и Деннисом Россом; с Энн и Говардом Оксенбергами; с людьми, чьи фотографии появятся на следующий день во всех газетах, а чуть позже в еженедельном журнале светской жизни «Палм Бич сосайети».

— Как ты думаешь, стоит поторговаться вот за эту? — спросила Катринка Марка, который остановился перед небольшой, изображавшей уличную сценку картиной кисти какого-то английского художника девятнадцатого века.

— Тебе нравится?

— А тебе?

— Производит приятное впечатление. — Марк не очень интересовался искусством. Если музыку он чувствовал интуитивно, то восприятие картин давалось ему с трудом.

— Хорошо, — сказала она, — надо же нам что-то купить, а она очень украсит виллу «Махмед».

Их разговор был прерван загорелым и улыбающимся принцем Димитрием, который представил их принцессе Сибиле де Бурбон Парм, постоянно живущей в Палм Бич. Когда они перешли к другой группе гостей, Марк сказал:

— Если тебе и в самом деле понравилась эта картина, я куплю ее.

— Это лишнее, — Катринка рассчитывала купить ее на собственные деньги.

— Но мне так хочется, — попросил Марк. — Это подарок.

— Ты и так даришь мне слишком много, — возразила Катринка.

— Я ничего не дарил тебе с самого твоего дня рождения. — Это была правда, если не считать подарками новый городской дом с обстановкой, цветы, шелковые шарфы, флаконы духов, кашемировый свитер, который он привез ей из Лондона.

Катринка знала, сколько Марк потратил на то, чтобы выпустить в свет «Интернейшнл». Кроме того, огромные средства ушли на борьбу с внезапным необъяснимым взлетом спроса на акции «Ван Холлен Энтерпрайзис». Катринка коснулась пальцами ожерелья из неограненных рубинов, которое Марк подарил ей на день рождения, и сказала:

— Этого мне хватит надолго. По крайней мере, до следующего дня рождения…

— Тебе оно очень идет, — смущенно сказал он. «Как красива моя жена, — думал он, как она элегантна. Она чувствует себя как дома среди всех этих богачей, потомственных стопроцентных американцев». — Я все-таки куплю эту картину, — решил он. Раз уже они с Катринкой решили жить на вилле «Махмед», которая раньше принадлежала Грэхему, Марк чувствовал необходимость внести свою лепту в ее оформление. Картина, пусть даже небольшая, могла стать хорошим началом. — О'кей?

— О'кей, — сдалась Катринка, беря мужа под руку.

— Садитесь, — шепнула им Александра, пробегая мимо. — Сейчас подадут ужин.

— Леди и джентльмены, — прозвучал эхом голос одного из дворецких, стоящих в дверях. — Пожалуйте на ужин.

Из-под балдахина, сделанного по специальному заказу, где были расставлены столы для трехсот гостей, донеслись звуки оркестра. Катринка и Марк стали медленно продвигаться к выходу и вскоре оказались лицом к лицу с Ниной и Расселом. Катринка улыбнулась и вежливо поздоровалась.

— А, Катринка, как я рада тебя видеть! — неожиданно для себя искренне ответила Нина. Как ни странно, с годами она стала уважать, восхищаться и даже любить свою бывшую невестку, которую когда-то презирала.

Марк обменялся с супругами рукопожатием и отпустил несколько невнятных комплиментов. Он не любил Нину, а Рассела считал человеком легковесным, ненадежным.

— На вас приятно смотреть! воскликнула Катринка с деланым энтузиазмом. — Семейная жизнь пошла вам на пользу!

— Рассел просто удивительный человек, я почти не нахожу в нем недостатков, — сказала Нина, и это была самая серьезная похвала, которую от нее можно было услышать. — Он ужасно балует меня.

— Баловать тебя одно удовольствие, милая, — Рассел Льюис весело улыбнулся.

Милая? Это Нина Грэхем-то милая?

— К тому же она — прекрасный союзник, — продолжал Рассел растекаться в комплиментах. — Ездит со мной по всему штату, помогает собирать голоса. У меня еще никогда не было лучшего помощника. Ей никто и ни в чем не может отказать.

— Да, — Катринка не удержалась от широкой улыбки, — я это тоже заметила.

— Не сомневаюсь, — улыбка Нины быстро погасла. «Зачем эта глупая девчонка бросила моего сына, затрепав имя Грэхемов в газетах самым непотребным образом? — раздумывала она. — Адам и раньше не отличался послушанием, а теперь и вовсе отбился от рук! Может, нынешняя беременность Катринки — всего лишь месть Адаму и мне?» — Какое симпатичное платье. Такое… цветастое! И новое ожерелье, как я вижу!.. — Нотки осуждения появились в ее голосе.

— Подарок Марка, — пояснила Катринка, решив не обижаться. Многие годы Нина обвиняла ее в том, что она не умеет беречь деньги. Катринка уже привыкла к этому.

— Ах да, конечно! — Было совершенно ясно, что Нина хотела этим сказать: «Чего еще можно ожидать от человека его происхождения?» Она оценивающе осмотрела Марка, отметила его безукоризненные черты, но осталась неудовлетворенной. Он был похож на принца из сказки и выглядел довольно аристократично, но его манеры были слишком вызывающими, а его «фрак» — слишком новым. «Он не может сойти за аристократа, — решила она, — у него ничего не выйдет». Нине даже в голову не пришло, что самого Марка это нисколько не интересовало.

Она повернулась к Расселу:

— Пойдем, дорогой. Нам и в самом деле пора искать свои места. До свиданья! — С такими словами она увела своего послушного супруга. Рассел Льюис, похоже, мог противостоять ей не больше, чем любой другой член ее семьи.

Катринка облегченно вздохнула и посмотрела на Марка, который озабоченно рылся в карманах.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Ищу нож, — засмеялся он.

Катринка улыбнулась.

— Она и вправду совершенно невыносима. Ты расстроился?

— Нет, — успокоил жену Марк. — Мне просто не нравится, что она говорит тебе гадости.

— По крайней мере, она говорит их в лицо. Не то, что Сабрина.

Марк засмеялся и еще немного порылся в карманах.

— А ты тоже неплохо научилась метать копья в свою бывшую свекровь.

— Мы сидим за одним столом, — объявил Рик Коллинз, проходя мимо них и крепко держа за локоть свою спутницу. — Идите за мной, — его изящная фигура легко прорезала толпу.

Пока все шло как по маслу. Александре было не на что жаловаться. На ее приглашение откликнулись принцы и принцессы, герцоги, парочка сэров, элита старого общества Палм Бич, несколько новых имен из Веллингтона. Если аукцион пройдет хорошо, то успех вечера не подлежал сомнению. При этой мысли Александру снова пронзил неприятный холодок дурных предчувствий, хотя ослепительная улыбка не сходила с ее лица.

— Не хочешь потанцевать, радость моя? — спросил Тед. Он только что раскланялся со своим собеседником и теперь, стоя за стулом жены, учтиво ждал, когда она ответит согласием, чтобы помочь ей выйти из-за стола.

— С удовольствием, — сказала Марго с улыбкой, поднимаясь. — И не называй меня «радость моя», добавила она шепотом, беря мужа за руку и следуя за ним на танцевальную площадку. Она понимала, что напрасно сердит его, но ничего не могла с собой поделать.

Тед промолчал. Любой его ответ вызвал бы ссору, которая была ни к чему. Вместо этого он обнял жену и притянул к себе. Марго была обижена и сердита и имела на это право. Он никогда и не думал, что сможет так скверно обращаться с кем-либо, тем более со своей собственной женой, которую любил всем сердцем. До недавнего времени… Никогда еще он не чувствовал себя таким несчастным.