Она провела гребнем по волосам, побрызгала в лицо холодной водой из тазика, стоявшего в ванной, и спустилась вниз, вытащив, проходя мимо, пачку писем и газет из почтового ящика. На кухне просмотрела почту, пока грелась вода в чайнике. Среди кипы бумаг оказалась пара рекламных буклетов, предлагавших таймшер, реклама двух почтовых отделений и клуба коллекционеров аудиокассет, конвертик от фирмы, обещавшей бесплатную проявку пленки. Мэгги бросала листки один за другим в мусорное ведро и злилась, что множество деревьев перевели на бумагу для такой ерунды. Лишь два письма заинтересовали ее.

Первое, в официальном конверте банка, услугами которого пользовалась Роза, разочаровало: в нем содержалась все та же реклама, хотя и более утонченная, о новых финансовых услугах. Разорвав письмо на две половинки и выбросив его в корзину, Мэгги подумала, что банк мог бы сообщить информацию другого плана — не снимала ли Роза деньги со счета в течение последней недели.

Второй конверт был надписан от руки, и Мэгги засомневалась, стоит ли его открывать. В конверте лежала записка от зубного врача Розы, который назначил ей визит для обычной систематической проверки на девятнадцатое июля. Доктор интересовался, сможет ли Роза прийти. Мэгги пожала плечами.

Итак, среди почты не оказалось абсолютно ничего заслуживающего внимания. А как насчет автоответчика? Может, он принесет пользу? Всего было девять звонков — свидетельствовал дисплей. Мэгги перемотала кассету и нажала кнопку прослушивания.

Вновь разочарование постигло ее. Три звонка от Майка, два от матери, один — от мастера, который сообщал, что кресло уже обтянули заново и его можно забрать, один — непонятно от кого. Один звонок от подруги из Скарборо, которая просила Розу перезвонить ей. «Значит, у нее Розы нет», — машинально отметила Мэгги. И последний звонок скорее всего от кого-то из «Вандины»: «Роза, это Лиза. Я просто интересуюсь, не вернулась ли ты. Есть дела, с которыми можешь справиться только ты, но Дине приходится улаживать их самой. И у меня есть еще одна новость, которая тебя, несомненно, заинтересует. Пожалуйста, позвони мне, как только вернешься. Чао».

Мэгги перемотала кассету и прослушала последний звонок еще раз. Ясно, что у «Вандины» в отсутствие Розы появились проблемы; ясно, что ее отъезд был неожиданным и незапланированным; ясно, что они не знают, когда она вернется. Однако упоминание о какой-то интересной новости заинтриговало Мэгги. Ей вспомнились слова Майка о подозрениях Розы, что нечто странное происходит в «Вандине». Есть ли здесь связь? Рядом с автоответчиком лежали листы бумаги и ручка. Мэгги большими буквами записала: «ЛИЗА — «ВАНДИНА». Теперь ей было известно имя еще одного человека в «Вандине», с кем можно связаться, помимо малообщительной Дины Маршалл. Придя в офис, Мэгги побеседует с Лизой и выяснит, что скрывалось за ее словами.

Чайник уже закипел и автоматически отключился. Ощутив прилив энергии, Мэгги приготовила тосты и кофе. Но даже после завтрака было еще слишком рано кому-нибудь звонить. Поэтому Мэгги решила поискать разгадку в доме. Конечно, это было все равно, что подглядывать, но разве не за этим она сюда приехала?

Мэгги методично приступила к делу. Сначала просмотрела почту, которую Майк доставал из ящика в течение недели и аккуратно складывал на полочке в кухне. Затем перешла к изучению деталей быта. Конечно, о них мог рассказать и Майк, но это не одно и то же. Ведь Мэгги пыталась взглянуть на все глазами Розы, да к тому же были вещи, о которых Майку наверняка не было известно. Он был мужчиной Розы, но Мэгги подозревала, что после ужасного брака с Бренданом Розе было очень трудно довериться кому-либо полностью, а потом, она всегда любила секреты. Совершенно ясно, что она хранила некоторые тайны от Майка, и случай с Бренданом тому очевидное доказательство.

Переходя из комнаты в комнату в поисках чего-то значительного, Мэгги постепенно утрачивала свой вновь обретенный оптимизм. Хотя Майк и выкинул испортившиеся продукты, от его глаз ускользнули многие другие вещи: вакуумная упаковка филе сельди с перцем, срок хранения которой истек в конце прошлой недели, кусок запеченного цыпленка в фольге — Мэгги пришлось заткнуть нос, когда она развернула упаковку. В маленькой комнате-прачечной лежала куча неглаженного белья, а в корзинке в ванной — грязная одежда. Все это было очень плохо, плохо, плохо. Любая мелочь говорила о том, что Роза не собиралась отсутствовать долго. Но все эти детали не несли, увы, ни малейшего намека на то, где она может быть или что с ней произошло.

Обход дома был завершен. Мэгги вернулась на кухню и посмотрела на часы. Начало девятого. «Пожалуй, лучше позвонить матери, прежде чем браться за дела», — подумала Мэгги, хотя ей не особенно хотелось звонить сейчас. У нее не было никакого желания рассказывать об исчезновении Розы. Ведь придется говорить более откровенно, чем это сделал Майк, не желавший тревожить мать. Еще меньше ей хотелось отвечать на вопросы о своей личной жизни на Корфу, объяснять, почему она прилетела без Ари и вообще — зачем прибыла в Англию. Однако разговор был неизбежен. Мэгги вздохнула, подняла трубку и набрала номер.

К телефону на другом конце линии долго никто не подходил, и Мэгги уже собиралась положить трубку, когда услышала мужской голос:

— Алло. Полковник Эшби слушает.

Сердце у Мэгги упало. Единственный человек, с кем ей хотелось говорить еще меньше, чем с матерью, был полковник. «Странный человек, — подумала Мэгги. — Почему он по-прежнему представляется не иначе как полковник? Ведь уже двадцать лет, как он оставил службу».

— Гарри, это Мэгги. Могу я поговорить с мамой?

— Не знаю, где она.

«Я сойду с ума!» — решила Мэгги.

— Вы имеете в виду, что ее нет дома? — громко спросила она.

— Ну, она где-то здесь — в саду, наверное. Она что-то говорила о розах.

— А вы не могли бы ее позвать? Пожалуйста!

— Храбро сказано, храбро, отчеканил он.

«Он возмущается и обижается по любому поводу, — заметила как-то Роза. — Ему нужны подчиненные, внимающие каждому его слову, не прекословящие. Вместо них — наша мать!»

Мэгги ждала, мысленно проговаривая то, что намеревалась сказать. Но когда задыхающийся голос матери раздался в трубке, все тщательно продуманные фразы вылетели из головы.

— Маргарет, это ты?

— Да, мамочка.

— Боже мой, что за сюрприз! И как хорошо тебя слышно! Как будто ты в соседней комнате, а не на Корфу!

— А я и так звоню не с Корфу, — сказала Мэгги.

— Но откуда?

— Не с Корфу. Я на Стоук-саб-Мэндип.

— Стоук… с Розали, ты имеешь в виду?

— Я, ну не совсем с Розой…

— Маргарет! — было что-то актерское в голосе Дульсии Эшби — наигранное удивление. — Маргарет, ты ведь не бросила Ари, не так ли?

Мэгги начала заводиться. Как это возможно — разговаривать с матерью и не испытывать успокоения и не рассчитывать на утешение? Но всегда, во всяком случае, с давних пор, беседы с Дульсией лишь вызывали раздражение настолько сильное, что порой Мэгги казалась себе сжатой пружиной, готовой в любой момент резко распрямиться.

— Нет, мама, я не бросила Ари.

— Тогда что же ты делаешь в Англии? Я не знала, что ты собиралась приехать. Почему ты ничего не сообщила мне? Когда ты приехала?

— Вчера. Прошлой ночью. Я и сама до последнего момента не знала, что отправлюсь в Англию.

— Ты решила сделать себе подарок и поехать отдохнуть?

— Мама, — Мэгги пыталась выбирать слова. — Я знаю, что Майк звонил тебе несколько дней тому назад…

— Майк? Ты говоришь о Майке? Приятеле Розы?

— Ну конечно!

— Да, он звонил. Хотел узнать, не видела ли я Розу. Будто такое возможно. Мне кажется, я вижу Розу даже реже, чем тебя.

— Слушай, Майк не хотел тебя беспокоить, но никто не знает, где Роза. Он и мне позвонил, спрашивал, нет ли ее у меня. Конечно, у меня ее не было, поэтому-то я и приехала — узнать, где она и что с ней случилось.

— Что с ней может случиться?