Вернувшись домой, заводя машину во двор, Мэгги все еще думала, что же делать дальше. Ощущение беспомощности и полнейшее отчаяние угнетали ее все сильнее. Она уже переговорила со всеми, кто мог бы ей помочь, но, несмотря на это, она ровным счетом ничего не выяснила. Розу до сих пор не обнаружили.

В почтовом ящике Мэгги увидела официальный конверт. Послание было адресовано Розе. Забрав его из ящика, Мэгги пошла в кухню и распечатала конверт. Читать или не читать почту Розы — такой вопрос больше не волновал ее. Если бы только сестра вернулась живой и здоровой! И пусть ругается сколько ей влезет. Поначалу Мэгги жадно изучала все мелочи жизни сестры в поисках ключа к разгадке. На этот же раз, однако, когда она поняла, что в письме содержится информация из банка о финансовых делах Розы, она на мгновение испугалась, не зашла ли она слишком далеко. И все же Мэгги впилась глазами в строчки на листе бумаги. Перед ней были счета за медицинские услуги, перечисление заработной платы и прочие обычные данные: переплата по закладным, выплаты по страховкам, переводы. Вдруг где-то в дальнем уголке ее сознания словно зазвонил колокольчик, заставляя ее снова взглянуть на колонку счетов.

Это ежемесячное письмо, которое напоминало клиенту банка о снятых со счета деньгах, в последней своей части такой информации не содержало. Последняя дата — за два дня до исчезновения Розы. Больше — ничего. В последние дни — обычные каждодневные расходы и пара чеков, которые были выписаны до пропажи Розы. От внезапно охватившего ее ужаса у Мэгги закружилась голова.

Если Роза куда-то отправилась, неужели ей до сих пор не понадобились наличные? В последний день, в соответствии с отчетом, со счета сняли небольшую сумму денег — пятьдесят фунтов, которые у Розы ежедневно уходили на карманные расходы. Более того, за последнее время не было произведено ни одной банковской операции, не выписано ни одного чека — никаких платежей за гостиницу, рестораны, ни малейшего признака, что она уехала куда-то из Бристоля.

Хотя, возможно, ее спутник оплатил все счета. Но независимость была самой главной чертой Розиного характера, она всегда сама платила за себя.

Еще одно предположение; она могла воспользоваться кредитными карточками, но опять же в письме не указывалось какой-либо крупной суммы, свидетельствующей о пользовании ими. И что самое важное — Розе бы все равно потребовались наличные на мелкие каждодневные траты.

Недобрые предчувствия захлестнули Мэгги. Она взглянула на часы. Майк уже должен был вернуться из школы, даже если задержался на дополнительную игру в крикет.

Пройдя в комнату, она протянула руку к телефону, собираясь позвонить Майку, как вдруг раздался звонок. «Телепатия, — решила Мэгги, — это Майк».

— Алло?

— Мэгги? Это Стив Ломакс.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы отвлечься от своих мыслей и вспомнить, кто такой Стив Ломакс.

— А, Стив, привет. — Ей не удалось скрыть свое разочарование.

— Я вот тут подумал: может, выберемся куда-нибудь вечером; посидим, выпьем?

— Сегодня вечером? — Она молниеносно перебрала в голове все «за» и «против». Мэгги собиралась встретиться вечером с Майком, но ведь Стив — ниточка, тянувшаяся к Розе, к «Вандине». Если Брендан не виноват в исчезновении Розы, то единственную реальную причину нужно искать в «Вандине».

— Конечно, если только у тебя нет никаких других дел на вечер, — деликатно поинтересовался Стив.

— Нет-нет, у меня нет никаких планов.

— Тогда могу ли я настаивать, чтобы мы провели его вместе?

— Согласна. А почему бы и нет?

— Здорово! Я за тобой заеду? Скажем, в восемь?

— Договорились. С нетерпением жду. — Она положила трубку, затем подняла ее вновь и набрала номер Майка. Однако услышала автоответчик и продиктовала: — Мне необходимо поговорить с тобой. Я отправлюсь в город в восемь часов вечера, если вернешься раньше, позвони мне.

Лишь положив трубку, Мэгги почувствовала, как по всему телу прошла дрожь.

— Ну и на чем вы порешили, дорогой?

Стив Ломакс положил трубку на место и развернулся на голубом кожаном кресле лицом к Джейн Петерс-Браун, стоявшей в дверном проеме.

Она приняла нарочито вызывающую, страстную позу, прислонившись к дверному косяку так, что кремовая блузка обтянула ее пышную грудь; одну ногу она провокационно выставила вперед, но вместо обычного в таких случаях плотского желания, Стив почувствовал лишь раздражение.

Как любовница Джейн была безупречна — большего и пожелать нельзя. Его возбуждала ее ненасытность, а ее независимость подстегивала его чувства. Занятие любовью с нею он сравнивал с извержением вулкана: что-то завораживающее, удовлетворяющее, но в то же время очень опасное. Но место в его постели не обеспечивало ей допуск к другим сферам его жизни. У нее не было права предъявлять претензии, тем более вторгаться в его офис без приглашения и расспрашивать о личном телефонном разговоре, который она подслушала.

— Ты что-то хотела? — холодно спросил он.

Его вопрос привел ее в минутное замешательство. Затем лицо Джейн стало суровым, зеленые глаза заблестели от злости, полные губы сжались.

— Честно говоря, да. Я хотела узнать о планах Дины, как она собирается избежать финансовых потерь из-за «Рубенса».

Он откинулся на спинку кресла, его глаза сузились:

— А что?

И вновь от него не ускользнула ее реакция на его короткую реплику. Стив едва сдержал улыбку. «Джейн становится предсказуемой», — подумал он.

Она проявляла первые признаки уязвимости, которая возникает по мере эмоциональной зависимости. Но она так быстро подавила свои эмоции, что Стив даже засомневался, не почудилось ли ему это минутное замешательство.

— Ты сегодня жуткий брюзга, дорогой.

— Видишь ли, на тот случай, если ты до сих пор не заметила, скажу: у моего кабинета есть дверь. И я был бы очень тебе благодарен, если бы ты стучалась в нее, прежде чем войти, как это делают другие служащие.

Бурная вспышка ярости — так отреагировала она на этот раз.

— Я не совсем обычная служащая.

— В рабочее время ты такая же, как все.

— Ну уж нет! Если даже отбросить наши личные отношения, хотя, по правде говоря, не вижу для этого никакой причины, должна тебе напомнить, что я являюсь главным дизайнером этой компании. И никогда еще мне не требовалось особого приглашения, чтобы повидаться с тобой.

— Ну хватит язвить, Джейн. Все, о чем я тебя прошу: не вторгаться, когда я беседую по телефону. Полагаю, у меня есть право на личные секреты.

Ее глаза метали молнии. Она прекрасно слышала, как он назначил свидание другой женщине, Стив это знал наверняка. Он подумал, уж не набросится ли она на него, уличив в неверности. В этом случае ей стоило сто раз подумать, прежде чем делать подобный шаг.

Тут она многозначительно произнесла:

— Хорошо, мистер Ломакс. Тогда, если вы пожелаете, может, мне стоит выйти и войти вновь, постучавшись в дверь, так чтобы мы встретились в более спокойном состоянии?

Он повернулся на вращающемся стуле лицом к письменному столу. В нем начинали пробуждаться желание, страсть. В своей ярости она была безумно привлекательна. Но он не намеревался выдавать свои эмоции. «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей», — вспомнил он старую истину. Стив всегда следовал ей.

— В этом не будет никакой необходимости, если подобное не повторится. Проходи, присаживайся. Итак, о чем ты меня спрашивала?

— Меня интересуют планы Дины. Я не могу делать свою работу как следует, пока не узнаю, что у нее на уме.

— Боюсь, ничем не смогу тебе помочь. Об этом тебе придется поговорить с самой Диной.

— Но ведь Дина в Лондоне. А мне необходимо знать это немедленно. Если мы действительно собираемся внедрять новую коллекцию этой весной, то нам нельзя терять ни минуты.

— А по-моему, один день ничего не изменит. И более того, думаю, этот вопрос вообще не должен тебя тревожить. Насколько я понимаю — а я, надо заметить, сам был в полном неведении, как и ты, до тех пор, пока неприятности не обрушились на нас, — ну так вот, насколько я понимаю, Дина занимается дизайном и развитием общей идеи лично.