Через месяц после того, как родилась Рори Крэнфорд, на свет появился Ричард Пауэр-младший и был быстро зарегистрирован для поступления в Стэнфорд. Сам Дик Пауэр заканчивал Йельский университет в Коннектикуте, но как будущий губернатор Калифорнии он полагал, что лучше будет послать своего сына в калифорнийскую школу. С точки зрения политической выгоды более всего подошел бы Лос-Анджелес, но, насколько знали Пауэры, туда не было предварительной регистрации.

Анджела, временно расположившаяся в гостевом домике у родственников мужа в Бель-Эр, была счастлива находиться в Лос-Анджелесе, так как они с Кики могли общаться и обмениваться новостями о своих крошках. Она уже давно простила Кики за ту ужасную сцену в «Поло Лаундж».

Но часто встречаться с Кики, как ей того хотелось, у Анджелы не получалось. Похоже, Кики была страшно занята, и не только своим ребенком. Однажды, когда Кики была у нее в гостях с Рори, Анджела громко высказала недоумение, как может Кики надолго оставлять новорожденного одного, пока сама разгуливает по городу.

Кики сделала глоток мартини.

— Ты даешь понять, что ты лучшая мать, чем я? Ладно, Анджела, я в этом уверена. Кроме того, ты лучшая дочь, лучшая жена, у тебя лучшее положение и вообще ты во всех отношениях лучше меня. Но что я могу поделать? Я должна иметь дело с такой менее совершенной особой, какая я есть.

— О, Кики, я вовсе не намекала, что ты не очень хорошая мать, я только сказала…

— Ой, не надо, Анджела. Я знаю, что ты ничего такого не имела в виду. Но в действительности я не оставляю дочурку одну. У нее есть няня, и, если я отсутствую долго, няня нервничает, так что я не могу себе это позволять так уж часто. Кроме того, Брэд с трудом отрывается от малышки, чтобы идти на работу. Он дрожит над колыбелью Рори, словно старая бабушка. Мистер Совершенный Муж превратился в мистера Совершенного Папочку. Ты этого не знала? Само совершенство. Совсем как ты. Представляю, какую пару вы могли бы составить вдвоем. — Она рассмеялась, но, увидев, какое выражение появилось на лице Анджелы, быстро добавила: — Шучу, шучу. Господи, да ты совсем утратила чувство юмора!

Анджела не была уверена, что Кики шутила, но сказала:

— Скажи мне, что заставляет тебя так вертеться?

— Все то же самое. По-прежнему стараюсь вырвать свой контракт у твоего трахнутого свекра. Я убеждена, он хочет прикончить меня. Они опять предложили мне несколько провальных ролей, зная, что я не смогу принять их. Но к тому времени, когда срок моего контракта истечет, я буду настолько вымотана, что нет разницы, взялась бы я за эти роли или оставалась в простое.

— Кики, я поговорю с ним.

— О, нет, не надо. Если он это узнает, он поймет, что добился своего, и это только воодушевит его. Ты разве не замечаешь, как он принюхивается к выражению твоего лица? Он пытается разрушить мою карьеру только для того, чтобы показать тебе, что он может сделать с тобой, если ты попробуешь сорваться с его поводка.

— А что Брэд? Он не пытается как-то вступиться за тебя? Ведь он самая большая звезда, какой располагает эта студня.

— Брэд хочет лишь спокойно довести до конца свой контракт с «ПИФ». Ему осталось всего около года, после чего он станет независимым. Будет подписывать контракты только разовые, на один фильм. Ты понимаешь, будущее за такими контрактами. Система «студия — звезда» с долгосрочными контрактами изжила себя. Возможно, я осталась единственной актрисой с долгосрочным контрактом. И единственной, кто не снимается в фильмах. Вот почему я ношусь повсюду, словно курица, которой отрубили голову, пытаясь заставить Говарда Хьюза нажать на Лайема Пауэра, чтобы тот продал ему мой контракт.

— Но ты только что сказала, что студии больше не будут заключать долгосрочных контрактов. Тогда почему Хьюз будет выкупать твой?

Кики посмотрела на Анджелу долгим, изучающим взглядом.

— Говард не похож ни на кого другого. Он не придерживается этих правил. Он особенный.

Тот, кто объявил Говарда Хьюза одним из самых великих любовников в мире, или сам являлся величайшим лжецом, или никогда не был с ним в постели, — так подумала Кики в тот день, когда Говард, лежа на ней, методично и деловито пытался достигнуть оргазма. Она уже решила, что на этом все и кончится, но лукавый Хьюз перехитрил ее.

— Возьми его, быстро! — дико закричал Говард, неожиданно выйдя из нее, и Кики, подчинившись, взяла нежными пальцами с накрашенными перламутровым лаком ногтями его пенис и начала работать…

— Стоп! Быстро!

Кики отпустила его орган в ожидании нового приказа, надеясь, что это будет не то, чего она опасалась. Но произошло все именно так.

— Перевернись, живо!

В этот раз Говард предпочел ее зад влагалищу.

Когда он вонзил в нее свой орган, Кики уткнулась лицом в подушку, чтобы унять слезы. Черт возьми, но Кики Девлин никогда не позволит себе расплакаться!

Каждый раз, когда он обещал, что переговорит с Лайемом Пауэром, ей казалось, что он не отступится от своего обещания. А затем он будет продвигать ее от одной грандиозной картины к другой, сделает ее величайшей звездой, какую когда-либо знал Голливуд, большей, чем Пикфорд, большей, чем Дитрих, большей, чем Гарбо. И никак не меньше, чем Тернер, — всегда говорила Кики, давая ему понять, что она не такая легковерная дурочка, за которую он, очевидно, ее принимает.

Но ситуация не менялась, и все это начинало ей надоедать. Тело Говарда не вызывало в ней ни малейшего вожделения, а его личность оказалась на редкость скучной. Она все размышляла, как ему удалось заслужить репутацию очаровательного любовника, даже принимая во внимание эту стаю будущих звезд, которые брали на веру все обещания своего блистательного будущего, а затем в ожидании звонка надолго оставались у своих телефонов…

Тут Говард внезапно снова вышел из нее, и она стала ждать очередной команды. Черт побери! На сей раз она не намерена брать его член в рот, после того как он, чтоб ему пусто было, побывал в ее заднем проходе.

— Вазелин! Живо!

Она знала, чего хочет этот извращенец. Взяв баночку с вазелином, которую Хьюз заранее вынул из прикроватной тумбочки, она смазала средний и указательный пальцы и ввела их ему в зад.

Никто не мог сказать, что Кики слаба в постели. Такой она продолжала оставаться и сейчас — она тоже кончила, а когда он вскрикнул и распластался на постели, она с мстительной ухмылкой так резко вырвала из него свои пальцы, что все там расцарапала длинными острыми ногтями.

Кики прошла в ванную, а когда вернулась обратно, на Говарде была надета его белая рубашка и тапочки, и больше ничего. Одеваясь, она сказала ему, что теперь — все, хватит. Больше никаких послеполуденных встреч в доме на Голливуд-Хиллз. Больше никакого секса и никаких гнилых, не сдерживаемых обещаний.

Говард смотрел на нее нервно, настороженно, предчувствуя какую-то хитрость, с помощью которой его так или иначе загонят в угол.

— Ладно, я женюсь на тебе, — сказал он наконец.

— Что? Ты с ума сошел? Я абсолютно счастлива замужем. Почему ты решил, что я хочу выйти за тебя замуж?

«Ах ты старый педераст!»

Говард заморгал.

— Этого все хотят, — затем, не обратив внимания на ее слова, увлеченно продолжал: — Во-первых, ты должна развестись с Брэдом. Но ты не должна открывать, почему разводишься с ним. Я не хочу, чтобы он думал, что я что-то имею против него. Но, разумеется, — рассуждал он, — в этот период мы не должны встречаться. А ты не должна оставаться в одном доме с Брэдом. Ты переедешь сюда на время бракоразводного процесса. Этот дом снят, но не на мое имя, ты не беспокойся. Меня ты видеть не будешь, но я буду каждый месяц все оплачивать.

Кики знала о том, что Говард снимал для разных красоток дома во всех концах города, оплачивал аренду, но иногда больше с ними ни разу не встречался; единственным условием для них было то, чтобы они ни с кем там не встречались.

— Говард, — твердо сказала Кики, — я не хочу выходить за тебя замуж. У меня нет желания переезжать в этот дом и разводиться с Брэдом.