Но когда он наконец сумел добраться до вершины холма, то открывшееся зрелище заставило его захныкать от ужаса.

Впереди, прямо над ним, стеной стояли такие высокие скалы, каких ему еще видеть не доводилось. Эти скалы были куда выше, чем даже тот огромный валун возле их Логова.

«Кра!»— хрипло крикнули вороны.

Волчонку было очень страшно, но остаться одному ему совсем не хотелось.

И он, прищурив глаза от пронзительного ветра, двинулся следом за воронами к этим ужасным скалам.

— Сколько дней пути до Высоких Гор? — спросил Торак.

Ренн покачала головой:

— Не знаю.

Лес остался далеко позади; впереди расстилались округлые холмы, покрытые снегом. А в далекой дали — но даже на таком расстоянии внушая ужас своим величием — вздымались сверкающие вершины Высоких Гор.

Торак совсем пал духом. Отсюда были видны тысячи остроконечных горных пиков. Который же из них Гора Духов? Как ее найти? Единственная надежда — встретиться с кем-то из горных племен.

Ренн, похоже, читала его мысли.

— Северные олени сейчас будут искать убежища в Лесу. Фин-Кединн говорит, что горные племена всегда следуют за северными оленями. Если нам повезет, мы непременно кого-нибудь из них встретим.

Торак не ответил. Ему и самому хотелось заползти поглубже в Лес и спрятаться там.

Волк, чувствуя его настроение, подошел, привалился боком, и Торак, сняв рукавицу, погрузил пальцы в густую шерсть у него на загривке. Волк лизнул ему руку, но даже это короткое, ласковое прикосновение теплого языка ледяной ветер тут же унес прочь.

— И помни, — сказала Ренн, — она хочет, чтобы ты ее нашел.

— Да, но я, а не ты, — откликнулся Торак, — и не Волк, и не Рип и Рек.

— Она все время пытается разделить нас, Торак. Пока что ей это не удавалось.

— Ничего, она попытается снова.

Они замолчали, глядя в одну сторону: вдаль, за холмы. Ветер с воем швырял в них заряды колючего снега. Назад, ступайте назад!

А вот воронам такая погода явно пришлась по вкусу. Они с удовольствием «ныряли» и парили в свирепом, холодном, пустом небе. Рек крутила «мертвые петли», а Рип стрелой взмывал ввысь, потом складывал крылья и приземлялся прямо в пушистый снег. Повозившись в снегу, он переворачивался на спину и скатывался вниз по склону. У подножия холма он старательно отряхивался, взлетал на вершину и все начинал сначала.

Волк глухо тявкнул и устремился за Рипом, видимо собираясь последовать его примеру и скатиться с холма, но ворон, оседлав очередной порыв ветра, поднялся на недосягаемую высоту. Волк остался на вершине холма и, приветливо махая хвостом, посмотрел на стоявшего внизу Торака. Густая шерсть Волка была присыпана снегом, глаза ярко горели. «Пора идти!»— нетерпеливо тявкнул он.

Похоже, бодрое настроение воронов и Волка отчасти передалось и Тораку. Он решительно повернулся к Ренн:

— Я думаю, у нас все получится.

Она уже открыла рот, чтобы возразить, но Торак ей не дал:

— Нужно только поскорее отыскать северных оленей.

Ренн обвела рукой раскинувшиеся перед ними бескрайние холмы:

— И как же мы это сделаем?

— Ничего, справимся! У нас есть волк, два умных ворона, твое мастерство колдуньи и моя способность находить любой след. Мы их найдем!

Но оленей они так и не нашли.

Три дня они тщетно рыскали по холмам, но не смогли отыскать ни одного отпечатка оленьих копыт. На этом ровном белом сверкающем пространстве было почти невозможно определить расстояние, и Высокие Горы отнюдь не становились ближе, а как раз наоборот. Да и холмы при ближайшем рассмотрении оказались куда выше и круче, чем это представлялось вначале. Здесь начинались самые настоящие предгорья, изрезанные глубокими оврагами, замерзшими озерами и обледеневшими колючими зарослями — некоторые кусты были высотой по грудь, а некоторые всего по колено, но такую преграду в любом случае приходилось обходить кругом. Кое-где Ренн и Торак чуть ли не по плечи проваливались в глубокий снег, зато на вершинах холмов ветер почти полностью сдувал снежный покров, оставляя лишь ледяную корку с вмерзшими в нее камнями.

Торак и Ренн старались держаться восточного направления, ориентируясь по солнцу и звездам, но им сильно мешала низкая облачность; кроме того, они постоянно отвлекались, принимая за северных оленей обыкновенные валуны, разбросанные по склонам холмов.

Выжили они в значительной степени благодаря тем знаниям, которые приобрели на Далеком Севере. Чтобы сверкание льда и снега не слепило глаза, надевали специальные маски; чтобы предохранить кожу от укусов ледяного ветра, натирали лицо приготовленной Ренн мазью из костного мозга. На ночь они выкапывали себе норы в снегу; ставили силки и ловили белых куропаток, которых ели сырыми; они берегли каждую веточку того скудного топлива, которое могли собрать, чтобы было на чем растопить снег. Ночуя в снежных норах, оружие они всегда клали рядом с собой, чтобы не потерять его в случае внезапной метели, а бурдюк с водой прятали в спальный мешок, чтобы за ночь вода не замерзла. А ночи были холодные, очень холодные! И больше всего им хотелось раздобыть где-нибудь большую охапку сухих дров и как следует погреться у костра.

На третий день они вроде бы заметили вдали людей и поспешили к ним — но обнаружили там всего одного человека, да и то сделанного из земли, точнее, из дерна. Странная фигура прямо-таки обросла густой бородой из сосулек, а вместо рук у него из плеч торчали ветвистые оленьи рога, и в каждой такой «руке» было зажато по копью. Ощущения угрозы, впрочем, от странного идола не исходило; скорее наоборот, он выглядел необычайно приветливым.

— Это, наверно, чей-то хранитель? — предположила Ренн. — Возможно, племени Рябины — они свои жилища как раз из дерна делают.

— В таком случае этого они сделали еще прошлой осенью, — сказал Торак. — Смотри, его рога уже мхом обросли.

Он внимательно оглядел окрестные холмы. Лес давно уже остался позади, и вокруг не было видно ничего, кроме белых округлых вершин. Идти по-прежнему было очень скользко: снег лишь прикрыл ту ледяную кору, которая сковала землю. Проклятая Эостра так и не ослабила своей хватки. И они чувствовали: колдунья внимательно следит за ними.

— Скоро темнеть начнет, — сказала Ренн. — Надо, пожалуй, к ночлегу готовиться.

Они устроили стоянку у подножия холма на берегу замерзшего озера, окаймленного колючими зарослями. Прямо рядом с тем человеком из дерна. Ренн предложила разделить усилия: она выроет нору в снегу и попытается с помощью заклинания призвать на помощь какое-нибудь горное племя, а Торак пусть поставит силки и закинет в озеро лески с крючками. Съестного у них почти не осталось, разве что горсть лесных орехов, а за последние несколько дней им удалось поймать всего одну белую куропатку.

Волк тоже побежал охотиться; следом за ним увязались Рип и Рек, явно полагая, что Волку повезет больше, чем Тораку.

На озере Торак топором прорубил во льду отверстия и опустил в воду толстые лески, сплетенные из волокон сосновых корней, прицепив к ним крючки из шипов можжевельника, прихваченные из Лесу. Чтобы лунки не замерзли в ночи, он набил в них веточек и прикрыл снежком, а рядом с лунками воткнул свой нож, желая отпугнуть Рипа и Рек, — нахальные вороны вполне способны были вытянуть лески и украсть улов.

Снова выбравшись на берег, Торак обошел озерцо кругом. Вокруг на первый взгляд было совершенно пусто, но его глаз охотника подсказывал, что это далеко не так. Он заметил следы, оставленные крыльями серой совы, нырявшей в снег во время охоты на лемминга. Чуть дальше он обнаружил несколько неглубоких ямок и возле каждой небольшую кучку замерзших экскрементов: здесь передыхала, сбившись вместе, стайка белых куропаток. Однако истоптанный птичьими лапками снег и отсутствие глубоких нор свидетельствовали о том, что куропатки здесь не ночевали. Белые куропатки обычно летят высоко и прямо с высоты ныряют в мягкий снег; в результате получается глубокая и совершенно неприметная снаружи норка.