— Ах, так! — протянул Петросилиус Цвакельман и после этого рассмеялся. — Хотценплотц, — воскликнул он, — не могу выразить, как я рад! Этот Сеппель мне нравится, он как будто создан для моего домашнего хозяйства! Я быстренько сведу его на кухню, пусть он там начистит картошку. Потом мы можем в спокойной обстановке поговорить с тобой цене.

— Давай лучше поговорим об этом сейчас! — сказал разбойник Хотценплотц.

— И то верно! Я предлагаю тебе… скажем — полмешка нюхательного табака!

— Только половину? — ответил Хотценплотц. — что не маловато ли за целого слугу?

— Ну ладно, — сказал Петросилиус Цвакельман, — ты получишь целый мешок. Идет?

С этими словами он протянул Хотценплотцу правую руку.

— Идет! — согласился Хотценплотц и ударил по ней. — ВС этого момента ты можешь делать с Сеппелем все, что тебе заблагорассудится, отныне он твой!

Остаток дня Касперль провел на кухне в замке волшебника Цвакельмана за чисткой картофеля. Великий и злой волшебник никак не мог досыта налопаться этим первым картофелем, который ему не пришлось чистить самому. За обедом он уничтожил семь мисок картофельного пюре, а во время ужина — шесть с половиной дюжин картофельных кнедлей с луковой подливкой. Ничего удивительного, что в этот вечер он пребывал в наилучшем расположении духа!

Наконец он поднялся из-за стола, снисходительно похлопал Касперля по плечу и сказал:

— На сегодня достаточно! А теперь я хочу показать тебе, где ты будешь спать. Пойдем-ка со мной, Сеппель!

Касперль проследовал за великим волшебником Петросилиусом Цвакельманом через прихожую в маленькую комнатку. Там стояли голая кровать да умывальник.

— Это твоя каморка, Сеппель, здесь ты будешь спать.

— Здесь? На голой кровати? — спросил Касперль.

— Наберись терпения! — сказал Петросилиус Цвакельман.

Он щелкнул пальцами.

Тут же на железном каркасе уже лежал — откуда он появился здесь, Касперль сказать не брался — толстый соломенный тюфяк. Затем Цвакельман щелкнул во второй, в третий и в четвертый раз подряд: поверх соломенного тюфяка уже лежали простыня, перина и подушка.

— Так, этого будет достаточно! — сказал великий волшебник. — Теперь я отправляюсь в постель. Спокойной ночи, Сеппель!

— Спокойной ночи, великий волшебник Эпрояисиус Дакелыпванц!

Цвакельман удалился. Его спальный покой располагался наверху в башне замка, на шестом этаже. А каморка Касперля, так же как и кухня, находилась на первом этаже. Если выглянуть в окно, взгляду представал заросший зеленью и сорняками огород. За ним начинался лес. А окно?

Решетки на окне не было, и оно открывалось изнутри!

«Неплохо! — подумал Касперль. — Боюсь, что с завтрашнего дня великий волшебник снова должен будет чистить картошку сам…»

Касперль дождался, пока на улице совершенно стемнеет. Если он окажется на свободе, то хотелось бы как можно скорее освободить также и своего друга Сеппеля. Как это осуществить, ему еще предстоит подумать. Первым делом — выбраться отсюда!

Крепко ли уже уснул Петросилиус Цвакельман?

Касперль осторожно выбрался из окна в огородные заросли! Он пристально осмотрел замок снизу доверху. Все было погружено во мрак, вокруг стояла мертвая тишина. Так, хорошо!

Садовая ограда была не особенно высока. Однако лишь только Касперль хотел через нее перебраться, произошло нечто неожиданное: кто-то схватил его сзади за полу куртки и за шиворот и рванул назад! Касперль довольно неласково приземлился на четвереньки.

Кто же это схватил его? Может быть, великий волшебник Петросилиус Цвакельман собственной персоной?

Касперль испуганно огляделся вокруг — надо им, ни души не было видно во всем огороде!

«Думаю, мне все это померещилось, — решил Касперль. — Надо еще раз попробовать, на сей раз как-нибудь по-другому!»

Сказано — сделано.

Касперль поднялся и отступил на несколько шагов. Потом пустился бегом к садовой ограде. Он намеревался преодолеть ее одним махом. Но ему опять не повезло! На сей раз кто-то поймал его за кирку и с силой отбросил назад так, что он плюхнулся словно мешок с мукой.

Некоторое время Касперль оставался там, где он как раз и лежал, а именно точно посреди петрушечной грядки волшебника Цвакельмана. Он весь обратился в слух, но ни травинка не шелохнулась.

— Тсс! — прошипел он. — Здесь есть кто-нибудь? Никакого ответа.

«Если здесь кто-нибудь есть, он должен ответить!»

Вокруг царила мертвая тишина. Только снаружи, по другую сторону ограды, шелестел лес.

«Я, должно быть, ошибся, — подумал Касперль. — Итак, попробуем в третий раз… Однако перелезать у меня больше нет охоты, попытаюсь-ка я пробраться под оградой!»

На четвереньках Касперль полз вдоль ограды и искал лазейку. В одном месте расшаталась планка! Она отодвинута в сторону, дыра образовалась как раз подходящая.

«Прекрасно!» — подумал Касперль и хотел было резво проползти наружу. Но неудача ждала его и на этот раз, потому что кто-то ухватил его за ноги; и без лишних церемоний рванул прочь от ограды.

Но и этим дело не кончилось!

Внезапно раздался шлепок, и Касперль получил такую затрещину, что громко закричал от испуга.

От этого крика проснулся великий волшебник Петросилиус Цвакельман, зажег свечу и свесился, с ночным колпаком на голове, из окна спального покоя на шестом этаже.

— Ай-ай-ай, что я слышу и вижу? — воскликнул он. — Сеппель надумал сбежать! Однако, однако… какой же ты дурак, Сеппель! Из моего волшебного замка тебе нет дороги на волю! Если ты захочешь покинуть замок, то либо с моего разрешения (которого я тебе, конечно, никогда не дам), либо дело у тебя пойдет ни на йоту лучше, чем только что. Ложись-ка спать, Сеппель, и на будущее никогда больше не нарушай мой ночной покой — иначе…

Сверху блеснула молния и ударила в землю почти у самых ног Касперля. Касперль обомлел от испуга, а наверху, на шестом этаже своего замка, великий волшебник Петросилиус Цвакельман с издевательским смехом громко захлопнул окно.

На следующее утро Касперль должен был сварить великому волшебнику целый стиральный котел картофельного мусса, и Цвакельман только Тогда выпустил из рук ложку, когда котел опустел. Затем он удовлетворенно вытер рот краешком волшебного халата.

— А я? — в недоумении спросил Касперль, так как надеялся, что Цвакельман и ему что-нибудь да оставит.

— Не беспокойся, мой дорогой!

Волшебник щелкнул пальцами и выколдовал каравай хлеба и масла с сыром в придачу.

— Это для тебя, Сеппель, — сказал он. — Однако погоди приступать к еде, мне нужно кое-что сказать тебе…

Он откашлялся и начал:

— Сегодня я должен оставить тебя здесь одного, потому что отправляюсь к коллеге в Букстехуде и вернусь только поздно вечером. Если проголодаешься, сходи в кладовую и возьми себе все, что понравится. Но главное для тебя — это работать. Запомни, что тебе следует сделать! Во-первых, начистить и мелко нарезать шесть ведер картофеля для вечерней трапезы; во-вторых, распилить три сажени дров, наколоть их и сложить в штабеля; в-третьих, вымыть шваброй пол на кухне; и, в-четвертых, перекопать пустые грядки в моем огороде. Повтори!

— Как прикажешь, великий волшебник Спектрофилиус Цакелыпван! — сказал Касперль. Он решил отныне выполнять все настолько глупо, насколько возможно. Этим он намеревался довести Петросилиуса Цвакельмана до полного отчаяния. Может быть, тогда великий волшебник так рассвирепеет, что вытолкает его из замка в три шеи.