Возможно, майор Калинин получил сведения о наличии у мафиози бронероботов, и выслал адекватное подкрепление — это было самое естественное предположение, но и оно не объясняло, почему черный БР исчез, не сказав ни слова. В итоге, их любопытство так и осталось неудовлетворенным. Мао связалась с майором по спутниковой радиостанции, которую доставил Соске, доложила о результатах и запросила больше информации. Но Калинин ответил своим обычным, деловым тоном:

— У вас нет допуска для получения сведений такого характера.

— Потому что мы на вражеской территории?

— Именно. Сконцентрируйтесь на быстрой и тихой ретираде.

— Так точно, сэр. Мао связь закончила.

Всердцах шмякнув наушниками об колено, Мао принялась в голос ругаться:

— Ах-х-х, он меня достал! Почему этот чертов старикан без конца, без конца, так самоуверенно себя ведет?! Ради бога, я этого больше не выдержу!

— Брось! Ты тут ругаешься, а между тем одна его тень заставляет всех женщин на базе восторженно визжать. Хотя я моложе, лучше выгляжу и, не сказать во сколько раз более мил, они смотрят только на него! — не преминул пожаловаться и Курц. Соске удивленно взглянул на него.

— На майора?

— Правильно. Ты не знал? Попробуй прислушаться к тому, о чем болтают связистки и секретарши в кафетерии. Они только и повизгивают: «Ах, майор так элегантен, благороден и крут!» Ходил слух, что у него недавно были тайные встречи с Норой из технического отдела. Наедине.

— С лейтенантом Лемминг? Что за тайные встречи?

— На то они и тайные, чтобы никто ничего не узнал. Что же, в конце концов, майор тоже мужчина. И что бы он ни делал, он делает это с достоинством. Хе-хе-хе…

— Хм...

Соске не понял ничего из того, на что намекал Курц, но по тому, как тот хихикал, заключил, что для майора это было нехарактерное поведение. Если вспомнить про отношения Калинина с женщинами, Соске знал только то, что его жена погибла в результате несчастного случая, давным-давно, еще в России. Ирина была музыкантом и играла на скрипке, и ему довелось увидеть ее хрупкий и изящный силуэт на фотографии. Если подумать, лейтенант Нора Лемминг действительно сильно напоминала ее.

— Но хватит кривотолков и сплетен. Давайте уже поторопимся, и, наконец, оставим этот прекрасный остров за кормой.

— Верно.

Беседа закончилась, и они направились в сторону Катании, согласно полученным приказам. Остальная часть отступления прошла настолько гладко, что это было просто удивительно. Поменяв машину в соседнем городке, они мчались всю ночь. Получив у тайного агента Митрила в Катании поддельные документы и американскую униформу, они направились к недалекой авиабазе НАТО. Мао раньше служила офицером в морской пехоте США и прекрасно знала все армейские порядки, так что проскользнуть на этот тихий провинциальный аэродром с сонной охраной было легче легкого.

Они без проблем вписались в транспортный самолет, направляющийся на авиабазу Авиано в северной Италии. Похищенный Винценто Бруно получил добавочную дозу транквилизатора и всю дорогу пребывал в безмятежном сне. Его обрядили в форму американского офицера и усадили в инвалидное кресло. Все, кто интересовался, получали ответ: «Он был тяжело ранен во время секретной операции на Ближнем Востоке и находится в коматозном состоянии». Выдуманная легенда гласила, что безутешные родственники просили привезти его сюда, на Сицилию, в места близкие их сердцам и наполненные воспоминаниями. Кое-кто из родственников — известный сенатор, поэтому все делается без лишней огласки. Какая жалость, что звуки и запахи этой прекрасной земли так и не смогли пробудить героя ото сна. А если вы подумаете об этом плохо — вам должно быть стыдно.

— Впал в летаргический сон?.. Вы уверены?

Бортмеханик транспортного самолета подозрительно рассматривал Бруно, который, в самом деле, ничуть не напоминал коматозника своим цветущим видом и румяными щеками.

— Именно так. Но его организм функционирует нормально, все внутренние органы целы. И вообще, что это за вопросы?! — вскинулась на дыбы Мао. Выставив вперед плечо с лейтенантскими знаками отличия, она грозно нависла над несчастным капралом.

— Э-э, я просто…

— Что вы имеете в виду?! Этот героический борец за демократию стоял лицом к лицу с такими опасностями, которые вам и не снились! Он не нуждается в вашей жалости!

— М-мне… мне очень жаль, мэм! Пожалуйста, простите, я не имел в виду ничего дурного…

— Отставить! Никаких поблажек! Мне немедленно нужны ваши полное имя, звание, идентификационный номер и должность! Все будет отмечено в рапорте.

Капрал, готовый расплакаться, согнулся, выслушивая нотации суровой Мао и прося прощения, и думать забыл про Бруно. Армейская субординация — преполезная вещь; запугать таким образом гражданских стюардесс было бы намного сложнее.

— Ах, сестренка, да ты просто актриса! — воскликнул в восхищении Курц, когда бортмеханик спасся бегством. Соске только молча кивнул, соглашаясь. Мао сплюнула, все еще не успокоившись:

— Ух, он меня взбесил. Что за наглость! Думала уж, по старой привычке, обложить его матюгами, тоже неплохо помогает…

Больше никаких проблем не возникло и минут через десять самолет, разбежавшись по взлетной полосе, оторвался от земли.

Чувство облегчения охватило их. Боевой адреналиновый выброс в крови, наконец, успокоился, уступив место усталости и опустошению.

Согласно первоначальному плану Мао и Курцу предстояло сопровождать пленного в Австралию, в штаб Оперативного управления Митрила. Соске должен был расстаться с ними на полдороге, чтобы в одиночку вернуться в Японию. Вернее всего, он успеет попасть в Токио завтра утром.

Ровный гул турбовинтовых двигателей плотно давил на уши, но все они давно привыкли к таким вещам и совершенно их не замечали. В пустынном салоне сидели всего пять или шесть человек.

Кроваво-красные лучи осеннего сицилийского солнца, встающего из оранжевых вод колыбели цивилизаций — Средиземного моря, просочились через пыльные иллюминаторы. Усталые и вымотанные оперативники Митрила жмурились и потирали покрасневшие от недосыпа глаза. Однако вибрирующие дырчатые алюминиевые сидения не особенно располагали ко сну, да и взвинченные нервы еще не до конца успокоились.

— Кстати, Соске, — нарушил оцепенелое молчание Курц, ерзая в жесткой чашке сиденья. — Ты в порядке?

— Что ты имеешь в виду? — отстраненно переспросил Соске, уткнувшись в японский учебник мировой истории.

— То самое. Экзамены — ты же их пропустил?

— Да.

«Верно, пропускать экзамены в конце триместра неправильно. Может плохо кончиться», — думал Соске.

Его внезапно отозвали для заморской операции, но он и так уже напропускал немалое количество контрольных по многим предметам, так что оправдаться теперь будет трудно. Если так пойдет, то, как и говорила Канаме, его могут выгнать из школы или оставить на второй год.

— Но ведь то, что мы делаем, тоже очень важно. Если бы меня не послали в прикрытие, кто знает, что могло бы вчера случиться, — ответил, наконец, он, вспоминая, как Мао и Курц оказались в окружении мафиози.

— Да, в тот момент нам пришлось туго, верно, сестричка?

— М-м-м. Возможно, — чуть высокомерно ответила Мао, сидевшая напротив. — В тот момент у меня уже возникло несколько вариантов возможных действий.

— Вот как… — уныло проговорил Соске и опустил голову. К переживаниям по поводу пропущенных экзаменов и ссоры с Канаме вдруг добавилось острое чувство ненужности, и на душе стало совсем тяжело. Ему показалось, что Мао хочет сказать: «Лучше бы ты спокойно сдавал экзамены, а не таскался хвостом за нами».

— Нет, — помолчав, снова заговорила Мао, пристально взглянув на него. — Ты в самом деле спас нас вчера. Если бы не ты, мы не смогли бы выполнить задание и погибли бы там. Но, знаешь, я немного волнуюсь за тебя. О чем вы с ней говорили?

— О моих прогулах.

— Да нет, не то. Я имею в виду странную ситуацию, в которой ты сейчас оказался. Ты учишься в школе, охраняя Канаме, участвуешь в боевых операциях, не говоря уж о том, что на тебя повесили этот странный «Арбалет» — ты не думаешь, что ответственность становится невыносимой? Что это уже чересчур?