— Кажется, Тесса говорила, что ты не единственный мой охранник, — вдруг тихо произнесла Канаме. Она заговорила об этом впервые с момента их знакомства. Видимо, разговор по пути домой подтолкнул ее к таким мыслям.

— Да.

— Но… мне кажется, это может оказаться совсем не так. Я хочу заставить себя верить — и не могу. Иногда мне кажется, что все, что произошло до сих пор, совершенно все — и Митрил, и все остальное — обман. Неправда.

Задание, которое получил Соске, звучало так: «охрана Чидори Канаме». Естественно, это не значило, что он был единственным ее телохранителем. Разведывательное управление Митрила тоже отправило в Токио своего агента, который имел то же самое задание и скрывался где-то поблизости. Он не был так неуклюж, как Соске, которому пришлось раскрыть Канаме свою личность, но именно благодаря нему Соске имел возможность отлучаться из школы, отвлекаться на выполнение других неотложных заданий. Калинин назвал оперативную кличку агента — «Тень».

— Ты не встречал раньше этого человека?

— Нет. Никогда не разговаривал с ним.

— И не знаешь, кто это?

— Не знаю. Да и тебе он, наверняка, незнаком.

— Могу ли я доверять ему?

Соске молчал.

— …И не только ему, но и Митрилу тоже?

Ее недавно еще бодрый тон странно изменился. Хотя Канаме выглядела, как обычно, оживленной и беззаботной, Соске почувствовал, что она испугана. Испугана, дезориентирована и не знает, что делать. Ведь, если подумать серьезно, она не могла рассчитывать ни на чью помощь, кроме Митрила. Полиция не могла сделать ровным счетом ничего.

— Конечно, можешь, — ответил Соске, хотя в его голосе не было уверенности в своей правоте.

«Тень» всегда держался поодаль.

Когда Канаме находилась в школе, он наблюдал снаружи. Когда она возвращалась домой, он тоже оставался в пределах видимости, не слишком близко и не слишком далеко. Это была стандартная тактика скрытого наблюдения и охраны. Что же, именно благодаря его существованию Соске мог иногда отлучиться или передохнуть.

Но кое-что его беспокоило. Агент еще ни разу не проявлял себя. Что бы ни происходило с Канаме.

Даже когда она оказывалась в опасности, «Тень» ни разу ничего не предпринял. Ни когда на нее нападали бандиты и хулиганы на улице, ни когда она оказывалась в разных небезопасных местах, ни даже в тот момент, когда ее похитили безумные террористы из группы А21. К счастью, с Канаме не случилось ничего плохого, но Соске теперь совершенно не мог доверять ему. Мало того, он был просто раздражен таким непонятным поведением своего теоретического напарника.

Почему он ничего не делал?

Почему он даже не пытался защитить Канаме?

Соске уже несколько раз в своих рапортах к руководству выражал серьезные сомнения относительно агента Разведывательного управления под кодовым именем «Тень». Но единственной реакцией было: «Принято к сведению. Продолжать выполнение задания». Ни Калинин, ни Тесса не хотели или не могли дать разъяснения по этому поводу. Они тоже постоянно повторяли: «Все в порядке, действуйте согласно указаниями». Именно поэтому Соске, оставляя Канаме одну, всегда покидал Токио с тяжелым сердцем. Ему ничего не оставалось, кроме как полагаться на «Тень», согласно приказу. Но сможет ли, а, главное, захочет ли этот странный агент помочь Канаме в случае чрезвычайной ситуации?

Может быть, «Тень» терпеливо выжидал в засаде, стараясь не обнаруживать себя, пока не появится настоящий противник? Или он использовал Канаме лишь как приманку для крупной рыбы, и, пока щука не выбралась из тростников, прыжки поплавка его совершенно не интересовали? Так же, как и то, что потом случится с приманкой? В таком случае, его поведение выглядело более логичным, а скрытность и нежелание вступать в контакт становились объяснимыми.

Нет, это абсурд.

Если Канаме умрет, и все таинственные знания будут потеряны вместе с ней, разве это не будет провалом для разведки Мирила? Страшно вспомнить, но она уже несколько раз подвергалась смертельной опасности и могла бы погибнуть, если бы Соске совершил ошибку хоть единожды. Почему же «Тень» не пошевелил и пальцем? Где логика? Какими разумными соображениями это можно было объяснить?

Соске терялся в догадках. Холодная, эгоистичная, жестокая логика действий всегда была свойственна Разведывательному управлению, да и не только ему. Кто мог гарантировать, что они не ведут какую-то свою игру, используя втемную и Канаме и его самого? Объяснить это Канаме невозможно, у него нет на это права, и теперь он по должности обязан успокаивать ее, просить довериться подозрительному агенту, которому он сам не поверил бы ни на грош…

— Соске? — позвала его Канаме, вырвав из мрачного водоворота тяжелых мыслей.

— М-м-м?..

— Что случилось? Ты так глубоко задумался.

— Да нет, ничего…

— О том, что я наговорила… не переживай слишком сильно, хорошо? Да, я сомневаюсь, но… — она вдруг перестала щелкать ножницами и заколебалась на мгновение. Помолчав немного, Канаме встретилась с Соске глазами в зеркале и мягко произнесла:

— …Тебе я доверяю больше всех на свете.

Странное и незнакомое чувство охватило его.

Теплая и нежная волна стеснила сердце. Щеки потеплели, а в груди как будто начало разворачиваться что-то, съежившееся там глубоко-глубоко; что-то, о существовании чего он и сам никогда не подозревал.

Что это было? Почему? Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного.

Как же называется это чувство?.. Он почему-то никак не мог припомнить.

— Э-э, спасибо... — только и сумел он неловко выдавить в ответ.

— Да не за что, — ласково проговорила она и осторожно провела пальцами, разглаживая спутанные волосы на макушке. — …Так, посмотрим… развернись-ка немного вправо.

— Гм? Хорошо.

— Да нет, не сюда. В другую сторону.

Мягко нажав тонкими пальцами на щеку Соске, она повернула его голову к себе. Он замер, остро чувствуя на коже целебную прохладу этого мимолетного, но нежного прикосновения. Как будто свежий легкий ветерок коснулся лица в застойном, душном воздухе тропической чащобы.

Перед его лицом оказалась темная блестящая прядь волос Канаме и ее легкая белая футболка. Она нагнулась, сосредоточенно закусив губу, и принялась подравнивать волосы на его лбу. Простая дешевая футболка, сшитая из столь тонкой ткани, что на свету становилась почти прозрачной. Яркий свет плафона очертил контур ее тела от подмышки до бедра. Стройный, плавный изгиб талии, ровная изящная полусфера… Соске торопливо опустил глаза, как будто ненароком взглянул на ослепительное солнце.

— Хо-хо, кажется, я начинаю входить во вкус… — довольно произнесла Канаме, уже более решительно и ловко управляясь с непослушными прядями.

Подрезав волосы на лбу, она подравняла затылок с помощью старой отцовской бритвы. Закончив стричь, Канаме принялась аккуратно расчесывать его волосы. Легкие движения ее рук успокаивали, навевали дремоту. Глаза стали слипаться, и Соске неожиданно клюнул носом.

Что со мной? Пусть я давно уже не высыпался, но рядом со мной человек держит в руке острое стальное лезвие — а меня клонит в сон?!

Это я? Я?..

Просто не могу поверить.

Я должен быть настороже, но откуда тогда эти необъяснимые легкость и тепло, которые я чувствую?

Чидори, что со мной?..

– А теперь пора принять душ!

Рука Канаме вдруг нажала ему на затылок, толкнула голову вниз, в раковину, а сверху полилась прохладная вода. Сонливость моментально улетучилась.

— Ну, не так уж и плохо. Какая я умница! — жизнерадостно произнесла она и включила фен.

Соске серьезно рассмотрел в зеркале результат ее трудов и прокомментировал:

— Не похоже, чтобы я сильно изменился.

Отросшие и падающие на глаза и уши пряди исчезли, но, действительно, он просто стал таким, каким был месяц назад. Взъерошенные волосы все так же беспорядочно торчали во все стороны, да и длина их с разных сторон теперь была неодинаковой и асимметричной.