— Твои знания впечатляют. Не скажешь, что гражданский, — похвалил собеседника Соске.

— Мне еще учиться и учиться, — поскромничал Синдзи. — Ты тоже очень много знаешь, Сагара.

— Спасибо, но… — ответил Соске.

Скрип балконной двери прервал его попытку преуменьшить свои обширные знания.

Глаза Соске и Синдзи синхронно увеличились, сравнившись в размере с чайными блюдцами.

На пороге замерла Канаме, остолбеневшая от неожиданности. Или от ярости. Или от их комбинации. Банное полотенце едва прикрывало изящно очерченную грудь и оставляло практически обнаженными длинные стройные ноги.

Поплотнее запахнув махровую ткань, Канаме всем видом показала, что желает знать, что здесь происходит.

Судорожно пытаясь найти правильные слова, Соске внезапно осознал, что в течение всего разговора бесцельно поигрывал тонкими белыми трусиками.

Его глаза метнулись с предательского кусочка ткани на Канаме и обратно.

— Чидори! — бодро произнес он. — Какое совпадение.

Канаме молча повернулась и исчезла в полумраке комнаты.

Синдзи и Сагара издали синхронный вздох облегчения.

А потом она появилась снова — с бейсбольной битой в руке.

— Вот уж синяк, так синяк. Синячище!

Курц примотал бинтом набитый льдом пузырь к плечу Соске.

— Мне кажется, она серьезно намеревалась нас убить. Казаме повезло — я отвлек ее внимание на время, достаточное для того, чтобы он успел спрыгнуть в густые заросли внизу.

— С четвертого этажа?

— Так точно. Он зацепился и повис на сакуре, а потом слез на землю.

— Ты что, убить его хотел?

— Мне и самому посчастливилось, что я ушел живым. Майор был бы разочарован, узнав, что меня прикончила девушка — объект охраны.

Курц заржал.

— Вижу его каменную физиономию, как живую.

Зная стоический характер майора, можно было легко представить, как он деловито заполняет похоронку, подписывает необходимые формуляры, касающиеся распоряжения наследством покойного, а потом невозмутимо переходит к следующему вопросу на повестке дня. Майор Калинин ни разу еще на их памяти не продемонстрировал волнения при известии о чьей-то гибели.

— Теперь она меня ненавидит, — с некоторым сожалением произнес Соске.

— И ее трудно винить за это, малолетний ты развратник, — хохотнул Курц.

В следующую минуту по радио подключилась Мао, из кабины М9:

— Только что была связь с «Де Данаан».

— Новые приказы?

— Да. Операция сворачивается. У противника больше нет резонов для похищения Канаме.

— Что ты имеешь в виду?

— С ТДД шандарахнули по той лаборатории, куда ее хотели уволочь. Все разнесли, спалили исследовательские данные. Выходит, мы можем выдохнуть и расслабиться.

— Так мы вернемся на борт или как? — спросил Курц.

— А теперь самое сладкое — у нас увольнительная на неделю!

— Быть не может! Яху-у-у!!! — подпрыгнул Курц, и занес руку, чтоб от души хлопнуть Соске по спине.

Но тот продолжал сидеть, повесив голову, и совсем не выглядел счастливым.

— Предполагалось, что послезавтра я отправлюсь в школьную экскурсионную поездку — пять дней и четыре ночи.

— Он сказал, чтоб ты ехал, — Мао попыталась изобразить низкий голос Калинина: — «Отправляйся и повеселись».

— Приказ майора?

— Ага. Мы уже заплатили за путевку. Нужно действовать в рамках бюджета. Можешь рассматривать это, как приказ.

— Но…

— Поезжай, Соске, — сказал Курц с сочувствием. — И не волнуйся. Канаме в безопасности, так что забудь обо всем, и хоть ненадолго попытайся почувствовать себя обычным старшеклассником.

Подумав еще немного, Соске кивнул:

— Отправляюсь. Это будет ценный опыт.

28 апреля, 09:15 (стандартное время Японии)

аэропорт Ханеда, Токио, Япония

зал отправлений

Несмотря на прямой приказ «веселиться», Соске находился далеко не в лучшем состоянии духа. Освободившись от обязанностей телохранителя, он маялся неуверенностью, и не знал, куда себя девать.

Мало того, Канаме по-настоящему возненавидела его. Стоило их взглядам случайно пересечься, как она демонстративно отворачивалась, и удалялась в противоположном направлении вместе с Киоко и другими девочками.

— Хм, я бы не стал ее винить, — констатировал Казама, устроившийся на жестком дырчатом сидении в аэропортовском зале ожидания. — Любая девушка рассердилась бы, застукав тебя непринужденно беседующим на ее балконе с ее же трусиками в руках.

С того злополучного инцидента Синдзи и Соске, как соучастники, в равной мере разделяли стыд и позор.

— Эй, взбодрись, Сагара.

— Хорошо, — Соске решил, что будет просто ожидать возвращения на «Туатха Де Данаан» и нового задания.

И зачем он только согласился поехать в эту экскурсию?

— Так, четвертый класс44! — закричала Кагурадзака-сэнсэй. — Приготовили билеты и ученические карточки!

Соске и Синдзи мрачно поплелись в хвосте длинной шеренги учеников, выстроившихся на посадку в самолет.

Рассадив, наконец, полный салон неугомонных школьников, стюардесса облегченно вздохнула. Хотя на борту было около восьмидесяти обычных пассажиров, не имеющих отношения к школьной экскурсии, они терялись в веселой толпе учеников. Входя в салон, они заранее закатывали глаза, предчувствуя буйство юношеской энергии.

Предвидя неминуемую головную боль, стюардесса жалобно поморщилась.

— Прошу прощения, — обратился к ней пассажир, который, пригнувшись, перешагнул через порог гермодвери. — Не покажете, где мое место?

Он помахал в воздухе билетом.

— Пожалуйста, следуйте за мной, — ответила она, выдавив дежурную улыбку.

— Не завидую я вам. Нянчиться с такой оравой ребятишек.

— Это не так уж и плохо, — ответила она.

— Я бы на вашем месте взбесился, и выкинул их в окошко километров эдак с восьми.

Смутившись, стюардесса не знала что ответить, и лишь промычала что-то невразумительное.

— Без них полет станет тихим и спокойным, вы не думаете?

— Сэр, я не совсем…

— Шучу. Просто шучу, — серьезно произнес пассажир. — А, вот и оно.

Протиснувшись на свое место, мужчина улыбнулся, но это была очень неприятная улыбка.

28 апреля, 09:58 (стандартное время Японии)

в воздухе над Токио, Япония

рейс 903 авиакомпании JAL45

Аэробус набрал высоту и занял положенный эшелон.

Киоко, которая ни разу раньше не летала на самолетах, расплющила нос о стекло иллюминатора. День был ясный и солнечный, и Токио лежал под ними как на ладони.

— Ой! Ты только посмотри! Радужный мост46! Какая прелесть!

— Ага, — безо всякого энтузиазма подтвердила Канаме.

— Эй, Кана, да ты не слушаешь?

— Конечно.

— Гляди, статуя Свободы!

— Угу.

— Эйфелева башня!

— Не свисти, — монотонным голосом ответила Канаме.

Киоко с интересом потыкала ее локтем:

— В чем дело? Ты весь день себя странно ведешь. Что случилось?

— Ничего особенного, — Канаме совсем не хотелось никому объяснять, что она ужасно зла на себя. Ей показалось, что она что-то нашла в этом парне, что-то почувствовала, когда он выпрыгнул из окошка электрички. Но на самом деле Сагара оказался эксцентричным дегенератом и извращенцем к тому же!

«Дурочка я была, когда поверила ему», — с отвращением думала Канаме.

— Дело в Сагаре? — неожиданно спросила Киоко.

— Что? Конечно, нет? Причем тут он?! Ха-ха-ха.

Несмотря на то, что Канаме ясно давала понять своим нервным смешком — «давай поговорим о чем-нибудь другом» — Киоко не собиралась менять тему.