Наконец, когда контроль над ситуацией попал в руки Министерства безопасности, рейс 903 уже пересек демаркационную линию и вошел в воздушное пространство КНДР. Южнокорейские ВВС отозвали свои истребители эскорта. Они были немало удивлены тем фактом, что в воздухе не появился ни один северокорейский перехватчик.

Увы, теперь, когда не осталось сомнений, что самолет был угнан, время оказалось безнадежно упущено. В столичном полицейском департаменте имелась антитеррористическая группа под названием SAT, но что они могли сделать, когда аэробус уже оказался на территории Северной Кореи?

К своему стыду, премьер-министр узнал об инциденте непосредственно во время пресс-конференции в NHK49, когда ему задал вопрос один из репортеров. Пожав плечами, он ответил, что не имеет никакой информации, и сейчас не будет обсуждать этот вопрос. Затем он торопливо перешел к следующим пунктам, что дало критикам благоприятную возможность позлобствовать.

Самым странным моментом в истории с захватом аэробуса было то, что никто не взял на себя ответственность. Патрулирующий над Южной Кореей АВАКС50 ВВС США доложил, что рейс 903 совершил посадку на военно-воздушной базе Сунан, приблизительно в двадцати километрах к северу от Пхеньяна.

И на протяжении всего этого времени заложники даже и не подозревали о том затруднительном положении, в котором они оказались.

28 апреля, 11:55 (стандартное время Японии)

Корейская Народная Демократическая Республика

военно-воздушная база Сунан

Что-то пошло неправильно.

Пассажиры никак не могли понять, почему аэробус так долго летит над заросшими лесом горными хребтами, и почему они еще не приземлились на острове Окинава.

Стюардесса была так же озадачена, как и все остальные.

— Нет нужды беспокоиться, — неловко улыбаясь, уверяла она. — Я уверена, что мы скоро приземлимся. Возможно, все дело в погодных условиях.

Наконец, аэробус начал заходить на посадку. Пассажиры, сидевшие справа, с удивлением рассматривали город, расположенный неподалеку от взлетной полосы. Городок выглядел тихим и пустынным. Его окружало кольцо старомодных фабричных цехов с трубами, извергающими густые клубы отвратительно черного дыма. Картинка в иллюминаторе словно переносила в индустриальное прошлое Японии конца 19 века.

— Слушай, я уверен, что-то здесь не так, — прошептал Казама Синдзи. — Это не Окинава. Вообще не похоже на Японию.

— Ты прав, — ответил Соске.

Несколько раньше Соске и Синдзи без труда идентифицировали южнокорейские F-16, некоторое время летевшие параллельным курсом. Им не нужно было объяснять, что этим истребителям было совершенно нечего делать над Тихим океаном в направлении Окинавы.

Скоро аэробус приземлился. В паре сотен метров от ВПП находился большой ангар, в котором теснились устаревшие боевые самолеты. Они чрезвычайно напоминали большеротых карпов с приклеенными треугольными крылышками.

— Сагара, гляди, это же МиГ-21! То есть, я имею в виду, J-751.

Со своих выгодных мест возле иллюминатора они легко разглядели пару допотопных танков.

— Ого! Не может быть — Т-34!!! — Синдзи чуть не описался от восторга. — Этим жестянкам по меньшей мере полвека!

В добавление ко всему этому антиквариату на аэродроме наблюдались и несколько образцов самой современной боевой техники — бронероботов. Соске и Синдзи насчитали три штуки.

— Эй, а там новые Рк-92! Куда же они подевали все, что затесалось между этими поколениями?

Рк-92 представляли собой длиннорукие бронероботы советского производства, окрашенные в желто-зеленый цвет хаки — наиболее популярный вариант камуфляжной окраски на Востоке. Большинство военных источников западного происхождения называли Рк-92 «Сэведжем», то есть «Дикарем», согласно кодовой системе названий НАТО52. Соске был прекрасно знаком с этой моделью. Ему приходилось пилотировать ее и сражаться на ней во множестве боев.

Судя по типам и количеству боевой техники, Соске заключил, что это, без сомнения, военный аэродром Северной Кореи.

«Что же, черт возьми, здесь происходит?»

Если верить последнему сообщению, полученному Мао, Канаме больше не должна была подвергаться опасности — поскольку причина, по которой ее хотели украсть, была устранена. Однако свершившийся угон самолета со всей определенностью указывал на обратное.

Конечно, это не могло быть совпадением. Кто бы ни был ответственен за похищение, он выбрал оптимальный вариант — имея дело с террористами, захватившими несколько сотен заложников, даже Митрил не мог позволить себе действовать поспешно и необдуманно.

Ситуацию делало еще более неприятной то, что самолет находился на территории Корейской народной демократической республики, государства, чьи взаимоотношения с Японией были, мягко говоря, натянутыми. Спасательная операция в таком, практически враждебном, окружении должна была оказаться еще более трудной и опасной. Нельзя было не признать, что это было новое слово в списке классических приемов угонщиков самолетов.

— Ловко проделано, — заключил Соске.

— М-м? — вопросительно взглянул на него Казама.

— Ничего.

И действительно, Соске сейчас ничего не мог сделать. Скрупулезно следуя школьным правилам и требованиям авиакомпаний, он оказался совершенно безоружным. В самый неподходящий момент. Хотя, даже если бы у него и был пистолет, едва ли бы это помогло.

Обеспокоенные пассажиры тоже начали догадываться, что происходит нечто непредвиденное, и принялись шуметь и требовать объяснений.

Динг!

— Вниманию пассажиров. Благодарим вас за то, что вы летаете нашими авиарейсами. Особенно сегодня, — проговорил по общей трансляции уверенный мужской голос. — Как вы уже могли догадаться, это не аэропорт Наха. Настоятельная необходимость заставила нас произвести посадку на военно-воздушной базе Сунан в Корейской Народной Демократической Республике.

— Что?! Вы смеетесь?! — в изумлении воскликнула неунывающая классная руководительница, не ожидавшая такого подвоха.

— Просто послушайте, Кагурадзака-сэнсей, — деликатно посоветовал Синдзи.

— На следующей неделе американские империалисты и их южнокорейские марионетки собираются провести объединенные маневры с целью запугать доблестную Корейскую Народную Армию. Наши северокорейские братья готовы сокрушить милитаристов и империалистов, даже если для этого потребуется взять в заложники всех вас, мои дорогие друзья. Пожалуйста, взгляните в иллюминаторы.

Несколько сотен человек прилипли к квадратным окошкам, расплющив носы о плексиглас. Их взорам предстали бронетранспортеры, бронероботы и взвод военнослужащих в незнакомой униформе, окруживших аэробус.

— Они рады приветствовать вас. Но если вы не будете следовать нашим указаниям или предпримете неразумные попытки к бегству, солдаты немедленно вас застрелят.

Пассажиры в один голос ахнули.

— Поэтому, пожалуйста, оставайтесь на своих местах до того момента, когда вы будете освобождены. Самолет оснащен всем необходимым, чтобы приютить вас на время. Благодарю за сотрудничество.

28 апреля, 04:05 (время по Гринвичу)

Корейский пролив, перископная глубина

главный командный пост «Туатха де Данаан»

— Нас оставили в дураках, — проговорила Тереза Тестаросса. — Они обманули нашу разведку.

На панорамном переднем экране ГКП подводной лодки бушевал красочный и головокружительный вихрь информации. Красные, зеленые, желтые буквы и цифры плясали и водили хороводы, сложнейшие пространственные фигуры свивались в кольца и накладывались друг на друга. Несколько стран одновременно проводили экстренную мобилизацию своих вооруженных сил, и перехваченные шифровки лились широкими и бурными потоками с разных направлений.