Не получить ни малейших повреждений, столько времени находясь под прицельным огнем — враг явно был талантливым пилотом.

Кроме того, тактико-технические характеристики вражеского бронеробота нисколько не уступали таковым у М9 Курца, если не превосходили его. Но откуда могла взяться техника, переплюнувшая образцы Митрила? Ведь организация недаром гордилась своим оружием, которое на десять лет опережало вооружение всех потенциальных противников и всех армий мира.

— Как такое может быть? Доннерветтер!

Представив, как ухмыляется пилот серебряного БР, дразня его и уходя от выстрелов, Курц серьезно разозлился.

— Нечего со мной шутить! — заорал он, осознавая, что время неотвратимо уходит, и каждая секунда ценится на вес золота. Необходимо было немедленно разобраться с противником и подобрать Соске и Канаме.

В его голове моментально созрел план. Пришло время схитрить!

Сделав вид, что не желает сокращать дистанцию, он несколько раз выстрелил: торопливо и неуверенно, ловко изображая спешку и волнение новичка. Отпрыгнув назад, припал на колено и прицелился.

Однако в этот раз выстрела не последовало. «Гернсбек» опустил голову к своей самозарядной пушке и несколько раз передернул затвор вручную. Снова приложился, но и теперь оружие не выстрелило.

Гаурон внимательно следил за его действиями. Курц бросил пушку под ноги и схватился за мономолекулярный резак, выполненный в форме боевого ножа.

Противник выхватил свой собственный кинжал и немедленно бросился в атаку.

— Ага, попался!

М9 стоял, выжидая, когда противник приблизится. Дистанция сократилась вдвое, и Курц метнул свой резак, заставив Гаурона чуть притормозить, чтобы отбить его в сторону. В тот же миг Курц подхватил с земли длинноствольное орудие и молниеносно прицелился — одним легким и точным движением.

С такого расстояния он не мог промахнуться, а враг не имел возможности уйти от выстрела в упор.

— Увидимся в аду!!!

Выстрел. 57-миллиметровый подкалиберный снаряд вылетел из ствола точно в середину торса серебряного бронеробота.

— Быстрей, быстрей! — подгоняли заложников солдаты в голубых беретах. Школьники, прикрывая уши ладонями и пригибаясь под ревущими струями газов из незаглушенных турбореактивных двигателей, забегали в просторные трюмы транспортников. Широкие аппарели позволяли производить посадку очень быстро, а отсутствие кресел еще больше облегчало эту самую хлопотную в гражданской авиации процедуру: заложники просто усаживались на пол ряд за рядом.

Бронеробот Мао опустился на колени, прикрывая бегущих школьников бронированным корпусом. Но противников пока не было видно. Немногочисленные вражеские солдаты, все еще наблюдавшиеся в ее поле зрения, удирали во все лопатки.

— Одна из моих учениц пропала! — отчаянно закричала заложница, выбежавшая из линии. Молодая женщина в строгом костюме — с виду ровесница Мао.

— Канаме отправится домой другим самолетом, — прогремели в ответ динамики боевой машины.

— Д-другим самолетом? И откуда вы знаете имя моей ученицы?

— Неважно. Поторопитесь и залезайте в транспортник.

Сбитая с толку учительница отступила и последовала ее приказу.

Время было не на их стороне. Канаме и Соске все еще числились пропавшими без вести, а Курц продолжал сражаться в одиночку за пределами базы. Тридцать секунд назад он доложил по радио, что у него возникли какие-то сложности.

— Урц-6, ты закончил? — настойчиво запросила Мао. Ответа не было.

Заложники и солдаты уже погрузились в самолеты, и кормовые рампы медленно поднялись и встали на свои места.

— Быстрее, Урц-6. Тащи их сюда немедленно.

Молчание.

— Урц-6, отвечай. Урц-6!

Нет ответа.

— Кончай дурачиться, Курц, сейчас не время! Лучше не зли меня!

Но Курц все равно не ответил.

Даже добежав до уходящей вдаль, словно шоссе, главной взлетно-посадочной полосы, Соске не увидел никаких следов Курца.

Тем временем громоздкие туши транспортников на противоположном конце полосы пришли в движение, выруливая на взлет. Тяжелый рев турбин усилился. Все это означало, что люки уже закрыты, и попасть на борт самолетов невозможно. Единственное, что остается беглецам — попытаться добраться до транспортно-десантных вертолетов, которые должны будут сесть, чтобы забрать бронероботов.

Но до них было так далеко. Станут ли они дожидаться? Заметит ли кто-нибудь две микроскопические фигурки в темной бесконечности взлетных полос и рулежных дорожек?

Нет, на это рассчитывать было нельзя. Дым многочисленных пожаров стелился над бетонными плитами, и шансов на то, что их заметят с воздуха, практически не имелось.

С востока донесся гром артиллерийской канонады, и несколько неприцельных пока снарядов взорвались тут и там на территории авиабазы. Один из них поднял столб земли метрах в пятидесяти от Канаме и Соске, словно поторапливая.

— Что это? — с опаской спросила Канаме.

— Вражеские подкрепления, — объяснил Соске, утирая пот со лба. Они остановились, и, пригибаясь, нырнули за стенку ближнего ангара.

Теперь, когда прибыли вражеские резервы, транспортные вертолеты не смогут ожидать под огнем ни одной лишней минуты после того, как заберут БР. Нужно было немедленно решать, что делать дальше.

Надвигающийся громовой свист заставил их припасть к земле: почти над головами тяжело проплыло брюхо первого транспортного самолета.

— Ай! Они улетели!

— Ничего не поделаешь.

Беспощадная реальность рухнула на головы, словно снег с крыши. Они разминулись со спасателями и остались во вражеском тылу совершенно одни.

Раскачиваясь и дергаясь на стыках плит, два С-17 катились по взлетно-посадочной полосе.

По фюзеляжам барабанили мелкие камешки из-под шасси, двигатели выли и визжали, когда пилоты прижимали педали тормозов и работали РУД-ами, разворачивая тяжелые машины. Тогда транспортники начинали тяжело переваливаться с боку на бок, едва не задевая законцовками плоскостей за грунт. В тридцати метрах справа от полосы полыхнул разрыв, взрывная волна толкнула самолет.

Пассажиры в ужасе закричали.

— Спокойно!.. Сохранять спокойствие! Сидеть!!! — надрывался солдат в голубом берете, хотя школьники и так были слишком напуганы, чтобы подняться на ноги. Они сжались на холодном дырчатом полу, прикрывая головы руками. Казама Синдзи сидел прямо, но по его щекам струились слезы.

— Тебе страшно, Казама-кун? — сочувственно спросила вдруг Киоко.

— Нет. Я так… я так счастлив! — хлюпая носом, ответил он. Пассажиров повело назад — самолет пошел на взлет, и Синдзи пришлось упереться руками, чтобы не свалиться. — Я увидел настоящий М9, в настоящем бою! А теперь сижу во всамделишном С-17. Если что, я умру счастливейшим человеком на Земле!

Бешено взревев турбинами, транспортник достиг скорости отрыва — когда самолет разгоняется достаточно, чтобы оторваться от земли — и круто полез вверх. За ним взлетел второй.

Появившийся неизвестно откуда вражеский пехотинец выпустил ему вслед зенитную ракету из ПЗРК69. Но пилот уже включил ЭКС, и ракета немедленно потеряла цель, заметалась, нарезая дикие круги, и безвредно врезалась в землю на пустыре между рулежками.

Транспортники стремительно уменьшались, таяли в темной западной стороне горизонта. За ними потянулись «Харриеры» эскорта.

— Главное дело сделано, — пробормотала Мао, провожая их взглядом. — Гора с плеч.

— Да, гулянка подходит к концу, — подтвердил по радио пилот громоздкого транспортно-десантного вертолета. Тот приземлился неподалеку и теперь медленно вращал ухающими лопастями громадного винта на холостых оборотах. — Пора бы и уносить ноги. Наши сообщают, что приближаются запоздавшие хозяева.

— Подождите! Мы ничего не слышали от Урц-6. Да и Урц-7 с девушкой не дали о себе знать.