— Канаме! Перестань, посмотри на меня! Вернись, Канаме!!! — рявкнул Курц, схватив ее за плечи и встряхивая, как куклу.

Она затравленно осмотрелась и поняла, что во время приступа разорвала на груди свою голубую больничную рубашку, словно в удушье.

— Ч-что? Что я творила?.. Д-да, я, похоже, превратилась в буйнопомешанную. Х-ха, Ха-ха-ха! — выдавив неестественный смешок, Канаме попыталась прикрыть грудь лохмотьями рубашки. Ее обычно громкий и энергичный голос звучал потерянно и тускло.

— Слушай, Канаме. Не думай больше об этом. Забудь. Забудь и все… ух… — решительное лицо Курца неожиданно исказилось от боли.

— Что с тобой?!

Он бессильно откинулся назад и уронил голову.

— Н-ничего. Черт, ну надо же так. Что за ерунда... такой момент, а я даже рукой не могу пошевелить.

Курц жалобно застонал, его красивые небесно-голубые глаза налились слезами.

— Терпи, пожалуйста, — Канаме наклонилась к нему, чтобы утереть мокрое от пота лицо. — Ничего не поделаешь, ты же ранен.

— Это ужасно! Если бы мне было чуточку лучше, я бы не упустил случая полюбоваться… попристальнее…

— Чем полюбоваться?

— Твоим… роскошным декольте…

Спустившись с заросшего елками склона на возделанную равнину, Соске увидел впереди постройки небольшой запущенной фермы. Подкравшись поближе, он бесшумно слил в подходящую канистру моторное масло из картера полуразобранного трактора. Больше подошел бы бензин, но экономический кризис оставил пустыми почти все топливные баки в стране. То, что здесь еще остались тракторы, означало, что они угодили в более-менее процветающий регион.

По щиколотку утопая в рыхлой земле вспаханного поля, от оттащил тяжелую полиэтиленовую канистру подальше от построек. В боку пульсировала боль, но она была из разряда тех, что он мог вытерпеть.

Вылив масло длинными дорожками на землю, он посмотрел на часы. Ноль двадцать восемь.

«Начнем».

Соске вынул аптечку и достал оттуда таблетку марганцовокислого калия используемую для стерилизации воды. Но сейчас он раздавил ее, посыпал масляную лужицу порошком и щелкнул зипповской зажигалкой.

Масло вспыхнуло, и по земле медленно побежали огненные змейки.

Разведывательный спутник «Стинг» нес на борту фотокамеры с очень высоким разрешением. В ясный день с его помощью можно было без труда прочитать из космоса заголовок в газете. Но сквозь туман и морось этой ночи он не смог бы отличить беглецов от преследующих их северокорейских солдат. Поэтому Соске изобразил большие огненные буквы:

А67ALIVE.

«А» означало кодовое имя Канаме — «Ангел». Номера относились к Урц-6 и Урц-7 — позывные Курца и его собственный. Слово «живы» дополнительных объяснений не требовало.

Стараясь не оставлять следов, Соске вернулся к Канаме и Курцу.

Дальше уточнять свое местоположение не имело смысла: если «Стинг» обнаружит огненные буквы, он легко отследит подсвеченный пламенем силуэт Соске своими светочувствительными камерами.

Масляное пламя должно было угаснуть через несколько минут, и не имелось никакой гарантии, что его заметит хоть кто-нибудь: друзья или враги.

Это была рулетка, бросок наудачу.

29 апреля, 03:45 (стандартное время Японии и Кореи)

Корейская Народная Демократическая Республика

военно-воздушная база Сунан

— ...Поджог? — переспросил Гаурон.

Наблюдая за ходом ремонта своего «Чодара» в специально подготовленном трейлере-мастерской, Гаурон выслушивал доклад своего подчиненного.

— Так точно, сэр. Нам сообщили, что кто-то поджег поле на ферме в пятнадцати километрах к западу отсюда.

Главарь террористов почувствовал беспокойство. Была ли это диверсия? Но простого пожара было недостаточно, чтобы отвлечь внимание. Как бы то ни было, наверняка, виновник — Касим. Даже если Гаурон не мог догадаться, чего хотел добиться мальчишка, его приблизительное местоположение теперь не вызывало сомнений.

— Корейские армейцы уже стягивают свои поисковые группы в этот район. Поимка беглецов теперь лишь вопрос времени.

— Парня прикончить. Что до девчонки, то пусть делают с ней что захотят, но ни при каких обстоятельствах не убивают.

— Так точно, сэр.

— Я тоже скоро двинусь.

— На «Чодаре»?

— А ты что, против?

— Н-никак нет, сэр! Но доктор Канеяма говорила, что вам не следует слишком открыто демонстрировать его перед местными военными.

— Прямого запрета руководства не было, верно? Кроме того, наш противник — Митрил. И Калинин. Могут возникнуть сложности.

Согласно докладам моряков, субмарина Митрила уже убралась подальше от берега, и скрылась в китайских территориальных водах. Они не смогут выслать подмогу даже с использованием крылатых ракетных носителей — расстояние слишком велико. Но все равно…

— Лучше перебдеть, чем недобдеть. Уловил?

Как раз в этот момент механик закрыл технологический люк на спине бронеробота и крикнул, что ремонт закончен.

29 апреля, 03:55 (стандартное время Японии и Кореи)

Корейская Народная Демократическая Республика

горный массив Таедонг, провинция Южный Пьёонган

Когда Соске вернулся, Канаме встретила его облегченным вздохом. Она сидела на корне, придерживая рукой рубашку, почему-то разорванную на груди. Курц лежал тихо — очевидно, спал.

— Как он?

— Хорошо, даже слишком. Такие люди живут долго, — процедила Канаме с непонятным выражением.

«Такие»? Соске не понял, что это означает и как следует отвечать, поэтому просто устало опустился рядом с ней.

— Ну, как? Сработало?

— Не знаю. План не слишком надежный. Мне до сих пор кажется, что тебе лучше было бы бежать в одиночку.

— Поздно об этом говорить. И я все равно не передумаю, не надейся.

— Понял. Больше не буду об этом упоминать.

— Вот и славно.

В отдалении заухали вертолетные лопасти. Но звук не приближался, наоборот, секунд через десять он совсем затих.

Темный мокрый лес выглядел мрачным и пустынным. Словно лабиринт, из которого не существует выхода.

Канаме робко нарушила молчание.

— Эй, Сагара… если мы выберемся отсюда, что ты будешь делать дальше?

— Меня отправят на следующее задание.

— Ты имеешь в виду, куда-то еще? И ты больше не появишься в школе?

— Вероятно, нет. Все равно мое назначение в школу было временным. Командование отдаст новые приказы, а школа будет только мешать. Я незаметно исчезну.

— Вот как…

В следующую секунду Соске насторожился. Его уши уловили отдаленный шорох шагов. Более быстрых и тихих, чем человеческие. Частое дыхание подтвердило — какое-то животное, скорее всего — собака.

Чуть позже послышалась и тяжелая человеческая поступь: три или четыре человека, возможно, и больше.

Соске затаил дыхание: быстрый шорох травы и потрескивание сучков приближалось. Потом напряженную тишину разорвал протяжный кровожадный вой.

— Ч-что?..

— Они идут. Ложись! — резко скомандовал Соске. Немедленно вслед за его словами из-за груды камней выпрыгнули и бросились на них две собаки. В темноте нельзя было различить породу, но это были огромные, черные и злые звери.

Не колеблясь ни секунды, Соске выстрелил дважды. Раздался жалобный визг. Один из псов был уже так близко, что даже после удара пули налетел на Канаме. Она взвизгнула, но пес уже повалился на бок и издох.

Отряд преследователей немедленно открыл огонь на выстрелы: над корнями, за которыми прятались беглецы, густо завизжали пули, засыпая их сбитыми ветками, листвой и каменной крошкой от рикошетов. Сверкающие трассеры осветили бледные лица Канаме и ее спутников.

— Привел за собой хвост, дубина!.. — выругался Курц.

— Это был лишь вопрос времени, — пожал плечами Соске. У них все равно не было возможности скрыть запах крови, по которому, очевидно, их и выследили.

В тени толстого древесного ствола впереди появился вражеский солдат, оценивающий обстановку. Соске прицелился и выстрелил одиночным. Точно направленная пуля пробила ногу противника, и он рухнул наземь. Соске выстрелил еще несколько раз, нарочно целясь по кустам рядом с раненым. Солдат испуганно закричал, зовя на помощь. Его храбрый товарищ, рискуя собственной жизнью, бросился по открытому пространству к раненому и уволок его под прикрытие еловых зарослей.