— Откуда он тут взялся?

— Если вы не против, мисс Канаме, я разделю каюту с вами. Прошу, располагайтесь, не стесняясь.

Даже командирская каюта оказалась не такой уж просторной, куда как меньше стандартного номера бизнес класса в гостинице. Выдвинутая койка, сейчас скрывавшаяся в стене, заняла бы большую часть пространства. Помимо небольшой ванной комнаты в задней части каюты, никаких излишеств не наблюдалось. В глаза Канаме сразу бросился большой и прочный сейф, заделанный в переборку. На столике посреди стоял горшочек со сциндапсусом, свеча из цветного воска и ратанговая вазочка-корзинка. А рядом с ней — алебастровая рамка с фотографией, повернутая в другую сторону. Канаме рассеянно потянулась к ней, но Тесса хищно кинулась вперед, сцапала ее двумя руками и прижала к груди. Переведя дыхание, она дрожащим голосом объяснилась:

— Это… это вам нельзя смотреть. Здесь секретная информация… позывные и шифровальные ключи для этой недели — я записала, чтобы не забыть.

Даже Канаме могла легко сказать, что в кокетливой рамке не могло быть ничего подобного. Наверняка чья-то фотография. Наверняка — его…

Канаме вспомнился недавний разговор с Мао, и на нее нахлынул поток противоречивых чувств. Сочувствие, неуверенность, сомнения — все это смешалось в тугой комок и стеснило грудь.

Впрочем, она выдержала вполне безразличный тон.

— Если это такая важная штука, прятала бы подальше.

— Д-да. Совершенно верно. И… я так и сделаю.

Тесса торопливо спрятала рамочку в сейф и вернулась к роли гостеприимной хозяйки. Откашлявшись, вежливо произнесла:

— Присядьте, пожалуйста. Не хотите ли чаю?

— Давай. Выпью чашечку, — ответила Канаме, устроившись на маленьком диванчике, с трудом уместившимся в каюте.

Тесса открыла крохотный секретер, вынула чайничек, чашки, остальной затейливый чайный набор, и принялась колдовать над ним.

Канаме ожидала, посматривая по сторонам. Ее клонило в сон: часы на переборке показывали 17:29 — всего лишь ранний вечер. Но это было корабельное время, установленное по Гринвичу; в Японии же сейчас пробило полвторого ночи.

— Вы устали, наверное, — начала Тесса. — Но, пожалуйста, послушайте меня еще немного. Завтра тяжелый день, я буду занята, и единственный момент, когда мы можем спокойно поговорить — сейчас.

Канаме зевнула, прикрыв рот ладошкой, и ответила:

— Да сколько хочешь. О чем же ты хотела поболтать?

— О нас.

— О Митриле?

— Нет. О вас и обо мне, и еще о нескольких людях — таких же, как мы. Точное их число мне неизвестно.

Не понимая еще до конца, о ком идет речь, Канаме вопросительно наклонила голову.

— Кого ты имеешь в виду?

— «Посвященных».

Голос Тессы оставался мягким и негромким, словно она старалась не спугнуть собеседницу, но Канаме непроизвольно напряглась.

— Вы ведь уже слышали это слово, не правда ли? — продолжала Тесса.

— С-слышала.

В воцарившейся на минуту тишине Канаме отчетливо услышала, как зачастило ее собственное сердце.

«”Посвященные”. Вот о чем она», — думала Канаме.

Это название засело, словно заноза, в уголке ее сознания — уже некоторое время назад. Но попытка прикоснуться к нему и рассмотреть вызывала неприятное чувство беспокойства и неловкости, поэтому она бессознательно старалась не бередить это место. Не думать об этом. О спрятанном внутри нее секрете. Секрете, из-за которого она уже несколько раз оказывалась лицом к лицу со смертью.

Канаме давно знала, что встреча с Тессой может пролить свет в этот темный уголок и… возможно, именно поэтому она не пыталась заставить Соске организовать такую встречу. Она и хотела этого — ведь блуждать в темноте было попросту страшно — и одновременно боялась. Ее одолевало предчувствие, внятно говорящее, что стоит ей лишь приблизиться к этой тайне — и она мгновенно отдалится от своего уютного дома, школы, друзей, своего удобного и привычного мира, в котором жила. Эта мысль грызла и точила ее, не желая уходить. Но время, наконец, пришло, и всем неосознанным уверткам тоже пришел конец.

— Наверное, вы уже поняли это, мисс Канаме, — продолжала Тесса. — Я тоже одна из них. «Посвященная», такая же, как и вы. Я знаю вещи, которым мне негде было научиться, и в определенных обстоятельствах могу заставить эти знания проявиться, чтобы воспользоваться ими. Полагаю, во всем мире не наберется и нескольких десятков подобных нам людей. Не больше.

Слова Тессы, казалось, заставили время замедлиться и растянуться. Негромкое, но отчетливое звяканье ложечки в фарфоровой чашке было столь мирным и уютным, что невозможно было представить себе сомкнувшуюся над головами собеседниц давящую тяжесть двухсотметровой океанской толщи.

— «Посвященных» иногда называют «сокровищницами черных технологий». В определенных условиях они могут выдвигать научные теории и сопровождать их информацией о технологиях, намного опережающих современные представления.

— И я тоже? — спросила Канаме, все еще не веря.

— Да. Как правило, дети, рожденные «посвященными», растут, даже не подозревая о своих способностях. Но по мере взросления мозг начинает развиваться, увеличивается интеллектуальный потенциал и тезаурус. Постепенно, понемногу, они начинают слышать «шепчущий» голос.

Канаме вся обратилась в слух.

— Когда этот процесс начинается, интеллект «посвященного» лавинообразно растет. Задачи, еще недавно казавшиеся нерешаемыми, выглядят детскими и несложными. Эти люди с легкостью выдвигают оригинальные концепции в самых разных областях науки. Проходит немного времени, и они достигают уровня, граничащего с гениальностью.

— И… я тоже?

— Вам ведь знакомо то, о чем я говорю, не правда ли?

— Н-не уверена, но… — на ум Канаме неожиданно пришли оценки, полученные на недавно сданной экзаменационной сессии за первый триместр.

Английский и общественные науки выглядели хорошо, японский чуть похуже — как всегда. Но предметы, относящиеся к точным наукам, и математика претерпели большие изменения. Сдавая алгебру и физику, Канаме удивлялась — откуда на экзамене такие элементарные вопросы? Любой смог бы заработать сто процентов, совершенно не напрягаясь.

Но, увы, этого не произошло. Средний общешкольный уровень Дзиндая по математике, физике и химии составил пятьдесят два процента. Канаме получила девяносто пять, хотя еще совсем недавно физика и алгебра были для нее настоящей головной болью. Киоко и остальные друзья — включая Соске — просто разинули рты от удивления и восхищения.

«Так то была не случайность»?

— Звучит страшновато, — сказала она вслух, передернув плечами. Приятные успехи в тех областях, где раньше она была слабовата, не могли уравновесить жуткое и тяжелое чувство отчужденности от себя самой.

— Безусловно. Но это правда, — пряча глаза, подтвердила Тесса.

«Наверное, вот так же врачи объявляют больному, что у него неизлечимая раковая опухоль», — мелькнуло в голове у Канаме.

— Помимо способности легко усваивать самые сложные разделы фундаментальных наук, «посвященные» иногда обнаруживают в себе знания, которые современной науке просто неизвестны. Они слышат «шепот».

«Шепот? Наверное, она имеет в виду тот голос»…

Ошеломленная свалившимся на нее грузом нежеланной и нежданной силы, она с трудом выговорила:

— Вот так, ни с того, ни с сего?

— Да. Насколько мне известно, вы дважды проявляли эту способность. Первый раз в горах Северной Кореи, второй — во время сражения с «Бегемотом». Вы обнаружили знание вещей, которые вам просто неоткуда было узнать. Хотя во второй раз я вам немного помогла.

— Помогла?..

— Вы не помните?

— Ну… как сказать. Смутно. Но я так и не поняла, что в тот момент произошло.

Действительно. Тогда она тоже услышала неясный, едва различимый голос в глубинах подсознания. То есть… два голоса. От одного из них бросало в дрожь, но второй… второй, наверняка, принадлежал Тессе.

— То, что произошло тогда, называется «резонансом».