– Если они провалят дело, нам останется только брать руки в ноги. Мне платят недостаточно, чтобы я махался в клубах ядовитых газов.

— Пойди, пожалуйся начальству, — хмыкнул Курц. Нгуен же недовольно продолжил:

– Наниматель у нас неплохой: техника и оплата вполне приличные. Но эти митриловские задания — спасения заложников, выслеживание химического оружия — нагоняют тоску.

— Так ведь обычным дуболомам-десантникам такое не по плечу.

В словах Курца был смысл. Опасные, сложные и деликатные операции Митрила, для которых требовалось самое современное оружие, недюжинные навыки владения им и умение выдерживать огромное напряжение, оплачивались очень хорошо. Хотя Курц и сам тоже не прочь был иногда поныть и посетовать на судьбу, он считал это справедливым и не собирался жаловаться, что оказался в такой ситуации.

– Это да. Но, видишь ли, Курц, мы с тобой — наемники. Мы работаем за деньги, и точно в оговоренных границах. Я готов сражаться с противниками моего нанимателя, но когда нас отвлекают на посторонние задания, да еще и усложняя их глупыми условиями, вроде того, чтоб не нанести вреда заложникам — разве это уже не противоречит контракту?

— В самом деле? Я этот контракт так и не читал, — беззаботно ответил Курц.

– Ну, ты даешь!.. — удивился Нгуен. — Парень, наша работа — это бизнес. Бизнес, понимаешь?

— А есть разница?

– Есть, и большая. Если дело перестает стоить денег, которые за него получишь, то, может быть, пора подавать в отставку?

— В отставку?.. — протянул Курц, мрачнея. Нет, его не слишком заботило ворчание Нгуена, но на ум неожиданно пришел Соске. Тот экспериментальный бронеробот — как его, «Арбалет», что ли? Почему так вышло, что именно на Соске взвалили и работу с ним, и даже пилотирование в настоящих боевых операциях? У Курца имелось подозрение, что Мак-Аллен или Мао являлись более квалифицированными пилотами и лучше подходили на эту роль. Мало того, с Соске не сняли задания по охране Канаме в Токио, и теперь ему приходилось разрываться между боевыми операциями и работой телохранителя. Не слишком ли велика такая ответственность для одного человека?

В последнее время Соске был очень напряжен и подавлен. Курц прекрасно знал о том, насколько он серьезен и ответственен. Конечно, он ни разу не сказал этого вслух, но он очень ценил этого угрюмого парня и считал его отличным товарищем. Руководству следовало бы получше подумать над тем, правильно ли Соске используют в последнее время?

Курц вздохнул и встряхнулся. В любом случае, сейчас не время для таких мыслей. Если «Веном» высунется, вместо Курца в диспуте примет участие его снайперское орудие. Даже если семидесятишестимиллиметровые снаряды не смогут пробить силовое поле, по крайней мере, они помогут Соске улучить момент.

Держась под самой поверхностью воды, Курц терпеливо ожидал начала сражения.

Соске и капитан Мак-Аллен составляли ударную группу. После того, как Мао и Данниган ликвидируют угрозу взрыва, Курц и Нгуен откроют огонь по наземным целям с большой дистанции. Соске и Мак-Аллен должны были синхронно с ними на большой скорости высадиться на пляж и атаковать оставшихся противников. Планировалось, что команда саперов поддержит их, выбравшись из подземного склада на поверхность. ТДД всплывет после начала боя между бронероботами и поднимет вертолеты с десантниками, которые подавят сопротивление во внутренних помещениях химического завода — план выглядел так.

«Арбалет» Соске и «Гернсбек» Мак-Аллена уже приблизились метров на шестьсот к побережью. Конечно, использованные американцами М6 с газотурбинными двигателями не смогли бы бесшумно подобраться на такое расстояние. Но даже новейшие митриловские М9 не могли действовать на более мелком шельфе, оставаясь незамеченными. В отличие от систем маскировки «Туатха де Данаан», ЭКС М9 и «Арбалета» не позволяла скрывать боевые машины, когда нижняя часть корпуса находилась в воде, а верхняя — уже нет.

Осторожно выставив полголовы на поверхность, колышущуюся невысокими волнами, «Арбалет» тщательно просканировал лежащий впереди остров. Ночной низкоуровневый телевизионный прицел приблизил здания химического завода, низкие хранилища, окруженные забором и освещенные переливающимся зеленым светом фонарей. Повсюду виднелись разрушения, оставшиеся с прошлого неудачного штурма.

Соске определил позицию одной из вражеских самоходных зенитных установок. На гусеничном шасси возвышалась башня с двумя двухствольными автоматическими пушками. Искусственный интеллект «Арбалета» автоматически опознал цель: 2С6М «Тунгуска» советского производства. Несмотря на свое зенитное предназначение, она представляла собой большую угрозу и для бронероботов. Стоило противнику обнаружить его, и на «Арбалет» обрушился бы настоящий ливень тридцатимиллиметровых снарядов.

Вдоль пляжа двигался один из вражеских караульщиков. Бронеробот периодически посвечивал по сторонам прожектором, выхватывая из темноты пальмы и выкатывающиеся на пляж волны. На инструктаже говорили, что это «Мистраль-II» французского производства. Его силуэт напоминал низенького коротконого здоровяка и был лишен даже намека на голову, а между ног у него располагалась малокалиберная пушечная установка.

«Мистраль-II» превосходил бронированием советский РК-92 «Сэведж», с которым Соске много раз приходилось иметь дело, и отличался более высокой точностью стрельбы.

Других противников в поле зрения не наблюдалось, но задания и рельеф местности образовывали многочисленные непросматриваемые зоны, где могло скрываться все, что угодно. Включая и «Веном».

Прямо напротив Соске на песке так и оставались обгорелые обломки бронеробота — одного из американских «Дарк Бушнеллов». Его корпус был смят и деформирован, а манипулятор торчал к ночному небу, словно вытянутая в агонии рука мертвеца.

Американские морские пехотинцы неожиданно столкнулись с противником, противостоять которому не мог и гораздо более современный М9, а ведь они имели только бронероботы предыдущего поколения. Страшно представить себе отвратительное ощущение беспомощности и бессильного гнева, которые они испытывали в свои последние минуты.

Прошел час. Над лагуной развернулось розовое полотно рассвета. Согласно плану операции к данному моменту Мао и Данниган должны были уже проникнуть в подземелье и обезвредить детонаторы. Но пока никаких сообщений не поступало. На базе и химическом заводе все было по-прежнему тихо.

«Веном» так и не появился в поле зрения. Проходит техническое обслуживание в каком-то из ангаров? Или скрывается в режиме оптической невидимости? Что, если он тоже погрузился в воду и сейчас незаметно подкрадывается к митриловским бронероботам? Если он прямо сейчас устроил засаду на команду Мао? А, может быть, атакует группу Курца? В голове Соске непрерывной чередой вращались вопросы, не имевшие ответа. Он нервничал все сильнее. В этот момент заморгал индикатор ультракоротковолнового приемо-передатчика ближнего радиуса действия.

— Сержант Сагара, — раздался голос Мак-Аллена.

— На связи, сэр.

— Вот уже девять лет, как я вожу в бой бронероботы. Поэтому хочу кое-что тебе объяснить.

Соске слушал молча.

– Знаешь, я повидал всяких: имел дело с хорошими машинами, да и с дерьмовыми тоже приходилось возиться. Так вот, могу смело сказать, что тот, в котором ты сидишь, к дерьмовым не относится. Скремнись, сержант, и делай все, как всегда. Уяснил?

Надо полагать, капитан решил таким образом подбодрить напарника. Он всегда был остр на язык, строг и часто казался просто упертым служакой, но, на самом деле, относился к подчиненным очень внимательно, замечая их неудачи и сложности и по-отцовски помогая справляться с ними.

— Так точно, сэр, — ответил Соске. Но как бы бодро ни заставлял он звучать свой голос, у него не получалось изгнать навязчиво всплывающий перед внутренним взором образ разбитого «Бушнелла», омываемого волнами.

Прошло еще несколько минут, и со стороны острова донесся приглушенный взрыв.