Нет, только не это…

«Собрался включить самоликвидатор?!» — похолодев, догадался Соске.

Да, Гаурон изо всех сил старался, чтобы их машины уже не разделила никакая сила. Направив всю оставшуюся энергию в электромагнитные мышцы, он заставил «Веном» намертво стиснуть «Арбалет» в объятиях, обвив его манипуляторами и ступоходами. Его бронеробот ничуть не уступал митриловскому в силе, так что, не поняв намерений врага и упустив первый момент, освободиться было уже невозможно. «Арбалет» потерял равновесие и грохнулся на спину, как раз на площадку подъемника.

— Давай дружить!!! — хохотал Гаурон, прижав его к палубе всем весом.

Сомнений не оставалось, террорист задумал прихватить его с собой. Сколько же у него взрывчатки? Разнесет ли на куски оба бронеробота или хватит еще и для того, чтобы проделать пробоину в прочном корпусе и потопить «Туатха де Данаан» со всем экипажем?

В этот отчаянный миг Соске почувствовал, как палуба под ним дрогнула. Квадратная площадка подъемника, двадцать на двадцать метров, обычно подающая бронероботы, вертолеты и самолеты на расположенную над ангаром полетную палубу, медленно поползла вверх, поднимая сцепившиеся боевые машины.

У вахтенной смены операторов головы шли кругом. На них обрушилось такое множество задач, что непонятно было, за что хвататься. Необходимо было перекрыть и локализовать трубопроводы и кабели, порванные в ангаре во время безумного побоища бронероботов; забивка воздухом баллонов высокого давления была далека от завершения; американская подлодка продолжала настырно выпускать торпеды — как будто и без нее не хватало проблем!

Но что удивило и напугало их больше всего, так это то, что створки крышки полетной палубы — огромные полуцилиндрические секции легкого корпуса длиной более семидесяти метров — безо всякого предупреждения начали раскрываться, сами по себе. Их поднимали только перед запуском с полетной палубы бронероботов или летательных аппаратов, и створки были конструктивно устроены так, что приподнимались и сдвигались в сторону бортов, открывая огромное пустое пространство. Раскрывать их, когда на поверхности бушевал шторм, было поистине безумием.

Капитан второго ранга Мардукас вбежал в ГКП, яростно крича:

— Что вы делаете, черт вас дери?!..

Но единственное, что могли ответить Годарт и остальные операторы, было:

— Без понятия, сэр.

В этот миг на переднем экране вспыхнули огромные буквы. Послание было набрано округлым шрифтом, какой нравится девчонкам:

«Не волнуйтесь, все будет хорошо!»

Площадка подъемника преодолела уже полпути.

– Осталось шестьдесят секунд!.. Кстати, у меня с собой триста килограмм тротила — достаточно, чтобы утопить ваш кораблик! Ну, что скажешь?! – кричал Гаурон. Надо полагать, что в его БР был установлен таймер, дающий возможность пилоту отбежать подальше, и теперь он начал тикать, стремительно отсчитывая секунды.

«Арбалет», елозя на спине, пытался стряхнуть противника, но «Веном» словно прилип к нему, намертво сжав стальными руками и ногами. Пальцы на одном из манипуляторов «Арбалета» были сломаны, и все попытки Соске расцепить захват оказались тщетными. Бронероботы сплелись, словно дзюдоисты в партере.

– Ха, ну, как тебе? — с упоением издевался Гаурон. — Хотел выпендриться и покончить со мной одним ударом, как какой-нибудь киношный герой?! Давай, борись, задаром слава не дается! А еще лучше — взлетим вдвоем, рука в руке, с шумом и треском! А, Ка-а-а-си-и-и-м?!

«Да что же за урод?! — мелькало в голове, пока Соске отчаянно дергался. — Он ненормальный!.. Черт, я же и раньше это знал — мозги у него давно сгнили, он живет только ненавистью».

Подъемник, громыхнув, остановился. Бронероботы оказались на пустынной полетной палубе. Громадные створки уже раскрылись, и над ними нависло низкое темное небо. Косой ливень и заплески волн хлестали по железу, мгновенно залив «Арбалет» и «Веном». Палуба качалась и дрожала в такт яростному грохоту разбивающихся о корпус подлодки пенистых валов — без сомнения, они оказались в самом сердце шторма. Стоило незащищенному человеку высунуться на палубу в такую погоду, как его мгновенно смыло бы за борт или унесло по ветру, как бумажку.

Если бы Соске смог дотащить «Веном» до открытого конца полетной палубы, то сбросил бы его в океан еще до того, как произойдет взрыв. Даже если бы не удалось стряхнуть его, то можно было бы утопить оба бронеробота — спасение «Туатха де Данаан» стоило того. Но кто же включил подъемник? Кто раздвинул створки полетной палубы? Соске понятия не имел. Он или она, должно быть, слышали угрозы Гаурона и поняли, что он собирается взорваться, забрав с собой всех остальных.

Проблема состояла в том, что от подъемника до конца полетной палубы, огороженной с боков высокими створками, через которые в таком состоянии перебраться было невозможно, оставалось не менее пятидесяти метров. Теперь, когда на нем повис враг, сковав движения, получалось передвигаться только ползком. Чтобы добраться до широкого плоского носа, разбивающего громадные водяные бугры, потребуется не менее минуты — слишком долго.

Знал ли об это Гаурон или нет, но он продолжал глумиться:

– Тридцать секунд! Что же ты будешь делать, мой сладкий?!

— Чтоб тебя… — бронеробот Соске отчаянно забился, стараясь стряхнуть врага, ударил его локтем — все без толку. Не освободиться. Он попытался ползти — но получилось медленно, а край палубы был так далеко. Если бы только «Арбалет» был свободен, он преодолел бы это расстояние одним прыжком, всего за пару секунд.

– Двадцать секунд! Нет, уже пятнадцать, не радуйся! – бесновался Гаурон, перемежая отсчет безумным хохотом — он был верен себе, глумясь до самого конца.

Стиснув зубы, Соске в последней надежде завертел головой. Неожиданно его взгляд остановился на металлическом крюке, торчащем из прорези в настиле на расстоянии вытянутой руки. Деталь напоминала увеличенный стартовый упор для спринтера и имела в длину около метра.

– Десять секунд!!!

Словно торопя Соске, из радиаторов «Венома» ударила струя белого пара.

Быстрее!..

«Арбалет» вытянулся в струнку, настолько, насколько позволяли искусственные связки между титановыми позвонками в спинном хребте, и дотянулся левым манипулятором до крюка. Смонтированная в ладони гарпунная пушка, подобно инерционной катушке удилища, вытравила несколько метров троса — достаточно, чтобы сделать петлю. Захлестнув ее за крюк, Соске вытравил еще троса и обмотал в пару оборотов плечи «Венома», обрезав конец.

– Пять секунд! Я люблю тебя, Касим!!!

Игнорируя Гаурона, Соске крикнул в микрофон широкополосного радиопередатчика:

— Старт!!!

Челнок паровой катапульты неожиданно рванулся вперед. Стальной крюк оказался ведущим зацепом механизма, за несколько секунд разгонявшего по палубе до скорости отрыва бронероботы с навешенными реактивными ускорителями и палубные самолеты. Паровой цилиндр катапульты, скрывавшийся под настилом, мгновенно передавал им огромный заряд энергии.

Сцепившиеся бронероботы рвануло вперед, за долю секунды протащив по полетной палубе, и вышвырнуло далеко-далеко за форштевень подводной лодки, в штормовой океан. Но в середине траектории вдруг стало ясно, что «Арбалет» успел засадить гарпун из правого манипулятора в палубный настил. Когда трос кончился, его рвануло, как рыбу на крючке. Гарпун распорол металлический лист, но каким-то чудом выстоял еще секунду, удержав бронеробот на тонком, но чрезвычайно прочном поводке.

У «Венома» же гарпунной пушки не было. Инерция оторвала его от «Арбалета», и красный бронеробот, вращаясь и нелепо размахивая манипуляторами, прочертил оставшуюся дугу траектории в воздухе и рухнул в бушующие волны. В следующую секунду там сверкнула багровая вспышка. Триста килограмм взрывчатки не были шуткой.

Взрывная волна ударила в правую скулу «Туатха де Данаан», заставив ее накрениться на левый борт, и едва не снесла уцепившийся за легкий корпус «Арбалет». Нос подлодки прошел через облако раскаленных газов, и на палубу и в волны посыпались горящие ошметки.