Убийца, не спеша, поднялся на ноги и двинулся вперед.

Он не видел фигурку беглянки, но бежать ей было некуда, спрятаться негде. Беспокоиться было не о чем. Он выполнит свою работу уверенно и безукоризненно, как всегда. Не сложнее, чем загнать цыпленка в угол, схватить и свернуть шею.

Он должен был застрелить ее, опозорить мертвое тело, сфотографировать и отправить снимок в Гонконг. Хозяин хотел этого, и он получит желаемое.

Однако его немного удивило яростное сопротивление девочки. Она не попыталась вымаливать свою жизнь или плакать, что было бы естественно, хотя и совершенно бесполезно. Она бросилась прочь, как дикая коза. Поначалу ей даже сопутствовала некоторая удача, она увернулась от двух выстрелов подряд, не убилась, и не сломала ноги. Ее упрямство начинало раздражать.

Он подошел к лестничному оголовку.

Помимо разломанного чулана, водяного бака и кондиционера, здесь возвышался небольшой тесный сарайчик с решетчатыми стенками, где стояли горшки с мокрыми цветами и были свалены лейки, лопатки, мешки с землей и удобрениями. Неаккуратно сваленное имущество загораживало обзор, да и мокрая дождливая чернота ночи затопляла все непроглядными тенями.

Конечно, он был наготове. Что бы она не выкинула. Будет легче, если она не станет жалостно просить пощады. За это он подарит ей легкую смерть. Тем более что полученный приказ был именно таким.

Он быстро понял, где спряталась девчонка. За ящиком кондиционера были составлены несколько больших терракотовых цветочных горшков, переложенных досками. В щели между гладкими боками он без труда разглядел тренированным взглядом что-то светлое. Там скорчилась фигурка в покрытом грязью халате. Словно попавшийся в ловушку зайчонок.

Закрыв глаза, она надеется, что ее не заметят и пройдут мимо.

Приблизившись, он поднял пистолет и без тени милосердия выстрелил несколько раз. Разбитые пулями сорок пятого калибра35 горшки с сухим треском брызнули осколками, светлый халат дернулся, когда его рванул свинец. Не издав ни звука, девушка задрожала, покачнулась и опрокинулась навзничь.

Стоп.

Это была не она.

Выпавшее в полосу слабого света тело оказалось всего лишь завернутым в купальный халат пластмассовым ведерком.

Где же девчонка?..

Сжавшись на крышке водяного резервуара, Канаме сверху вниз смотрела на затылок убийцы.

На ней остались только тонкие трусики, длинные волосы мокрыми змейками разметались по покрытыми пупырышками плечам и груди. Лицо было смертельно бледным, посиневшие губы прыгали. Стоя на коленях на ледяном железе, она правой рукой навела тазер в спину противнику, левой инстинктивно прикрывая обнаженную грудь.

До него было около двух метров — идеальное расстояние.

Но Канаме никак не могла осмелиться нажать на спусковой крючок. Голова пылала, в висках тяжело стучало, она чувствовала, что может сойти с ума от ужаса и напряжения. Хотя убийца мог в любую секунду обернуться и увидеть ее, парализующая нерешительность заморозила палец.

Сможет ли она свалить врага с ног одним выстрелом? Не сел ли аккумулятор в ее оружии, ведь этот инструмент самозащиты — всего лишь ненадежная электрическая игрушка? Разве убийца не заметил, что попался в ее ловушку? Что, если он только притворяется, будто ничего не видит? Разве может новичок-любитель вроде нее перехитрить и победить профессионала, словно в кино? Может быть, разумнее будет вступить в переговоры? Прокричать: «Руки вверх»?

Но в этот самый миг в ее ушах прозвучали однажды услышанные слова. Знакомый твердый голос произнес:

«Нельзя облизываться, когда добыча уже перед тобой».

Того, кто это сказал, сейчас не было с ней. Но одно воспоминание о нем горячей волной смыло все сомнения, и Канаме почувствовала, что у нее еще остались силы.

Напружиненный палец твердо нажал спусковой крючок.

Сухой звук выстрела ворвался в мерный рокот дождя. Выброшенные пороховым зарядом шипы-электроды вонзились в куртку врага на плече. Высоковольтный заряд молнией промчался по тонким проводкам, и тело убийцы сотрясли яростные конвульсии. От мокрой ткани завились слабые струйки пара.

Сотрясаемый электрическим током мужчина рухнул на колени — но не упал. Он выдержал удар.

Канаме выстрелила снова.

На этот раз электроды вонзились в спину. Новый разряд, новый электрический танец с искрами и шипением. Человек издал мучительный стон, выронил пистолет и рухнул лицом на мокрый бетон.

Больше он не двигался.

Получилось.

Долго сдерживаемое дыхание прорвалось сквозь стиснутые губы жалобным стоном, и, несмотря на ледяной дождь, ее прошиб пот.

Канаме бросила разряженный и бесполезный тазер и спрыгнула с резервуара. Она осторожно приблизилась к лежащему ничком врагу и подобрала его пистолет и свой многострадальный халат. Выручившая ее вещица была вся в дырах и не годилась даже на роль половой тряпки, но она с облегчением снова закуталась в нее.

Убийца не подавал никаких признаков жизни.

«Ничего удивительного», холодно подумала она. Дважды получив полный заряд тазера, любой человек из плоти и крови, будь он хоть трижды профессиональным убийцей, должен потерять сознание.

Она победила. Своими собственными силами. Безо всякой помощи.

Но Канаме не чувствовала ликования или радости. Только оцепенение и холод. Только ледяные капли, стекающие по щекам и плечам.

В этот момент прозвучал новый голос:

— Поразительно, но, кажется, ты победила.

Оглянувшись, она увидела в проходе между будок кондиционеров, словно на театральной рампе, подсвеченной сзади призрачным неоновым светом, три фигуры.

Посередине стоял миниатюрный молодой человек в плаще, непринужденно прикрываясь от бесконечного дождя черным зонтом.

Нет, постойте, он вовсе не был маленьким. Такое впечатление возникло лишь на первый взгляд, из-за того, что стоящие по обе стороны от него мужчины были громадными, возвышаясь над ним на две головы. Великаны были одеты в одинаковые темно-зеленые пальто с капюшонами, надвинутыми так низко, что полностью скрывали лица. Тот, что справа, без видимого напряжения держал на плече труп застреленного несколько минут назад шпиона из Митрила.

— Знаешь, — мелодичным голосом произнес юноша, — в мире есть всего два типа женщин. Одним дождь к лицу, другим же — нет. Безусловно, ты из первых. Если бы видела себя сейчас, ты бы удивилась, полагаю.

— Издеваешься?.. — холодно произнесла Канаме, небрежно опустив пистолет. Порыв ветра колыхнул полы ее рваного халата, хлестнул по щеке прядью насквозь промокших волос.

— Прости, если я неясно выразился. Можешь рассматривать это как высочайший комплимент.

— Понятно. Э-э, а ты?.. — спросила она, и юноша шагнул к ней.

Он был выше, чем думала Канаме. Наверное, такого же роста, как Соске. Почему-то, едва он приблизился, ей почудилось, что воздух вокруг слабо засветился. Под длинным черным плащом на нем были черные брюки с безукоризненными стрелками, черный же шелковый жилет и ослепительно белая крахмальная рубашка. Он излучал неописуемый ровный шарм, аристократическое обаяние высшей пробы.

— Такой же, как и ты, — проговорил он, складывая зонтик. Канаме смогла взглянуть ему в лицо.

Он не был японцем. Гладкая белая кожа, чистые синевато-серые глаза. По плечам струился поток серебристых волос необычайного оттенка. В другой ситуации Канаме, возможно, потеряла бы голову от одного взгляда этих благородных аметистовых глаз.

В его внешности чувствовалась неопределенная мягкость, нежность и женственность. И таинственность. Был ли он врагом или союзником, опасным или нет — по нему невозможно было ничего прочесть, определить с первого взгляда.

— Я пришел, чтобы спасти тебя… так мне стоило бы сказать. Но, правда в том, что моя помощь не требовалась. Ты прекрасно справляешься сама. Помог бы я, или нет, результат оказался бы тем же самым. Даже не приступив еще к делу, за которым я сюда прибыл, и каковы бы ни были мои намерения, я просто обязан выразить мое восхищение. Предчувствие меня не обмануло.