Ресторан «Тоскано» располагался в дальнем конце Пьяцца Навона. Его открытая терраса утопала в цветах: небольшие деревца в кадках и виноград, карабкающийся вверх по крашеной деревянной решетке, герани и петуньи в горшках. Несколько запоздалых посетителей все еще сидели на свежем воздухе — несмотря на середину октября, вечера были такими же теплыми, как в июне. Джейн заглянула сквозь решетку, пытаясь отыскать за столиками Джино, но его там не оказалось; на сей раз она пришла первой. Она уже собралась было войти в ресторан, как вдруг услышала за спиной: «Джейн! Джейн!» — и, обернувшись на голос, со всей силы налетела на кого-то из прохожих. Сильные руки не дали ей упасть, и, виновато взглянув вверх, она обнаружила, что над ней склонилось хмурое загорелое лицо давешнего незнакомца.

— Осторожно! — Голос его звучал резко, почти сердито.

Она высвободилась из его рук.

— Простите.

— О, это опять вы. — Он посмотрел на нее и быстро оглянулся по сторонам: — А где же ваша свита?

Джейн сухо ответила:

— Я отправила группу в отель, — и сделала шаг в сторону.

Он слегка склонил голову набок и отступил, и в этот момент появился Джино, протягивающий навстречу Джейн обе руки.

— Джейн! Дорогая, прости, что я опоздал. — И, схватив ее за руки, он наклонился и поцеловал ее в губы.

— Все в порядке. Я… я только что пришла. — Краем глаза Джейн видела маячившую на заднем плане высокую фигуру и на мгновение, повернувшись, чтобы войти в «Тоскано», поймала суровый темный взгляд незнакомца, после чего тот исчез.

— С кем это ты разговаривала? — спросил Джино, когда они оба уселись за столик. Он хмурился. — Это кто-то из твоей группы? Нет? Я ревную. Он что, влюблен в тебя?

Джейн рассмеялась от этой мысли.

— О, Джино! Я впервые увидела его полчаса назад. Он совершенно ужасный человек… грубый и бесцеремонный. — И она рассказала Джино, что произошло.

— Lui e bruto [1]. Так разговаривать с Джейн… Джейн si bella… si gentile! [2]— Он с улыбкой покачал головой. — Но я рад, что он не влюблен в тебя.

— Скорее напротив, — улыбнулась Джейн в ответ, любуясь Джино. Он не был смуглым, как большинство итальянцев; у него были волнистые, почти кудрявые каштановые волосы, карие глаза сияли и были полны золотого света. Кожа у него была гладкой и золотистой; и хотя он не отличался высоким ростом, зато был хорошо сложен и мускулист.

Есть им обоим не хотелось, и они заказали только по бокалу вина. Джино через стол дотянулся до руки Джейн.

— Ну что, finito [3]твоя работа? Больше никаких туров по городу… достопримечательностей… lezione? [4]

— Нет. Завтра последняя группа улетает в Англию.

Джино удовлетворенно вздохнул:

— Но не моя Джейн. Ты не знаешь, каким счастливым ты меня сделала, cara [5], когда решила остаться в Риме. Теперь зима не наступит. Каждый день будет лето.

— Мне нужно найти другую работу. — Она посмотрела на него: — Ты… тебе ничего не попадалось?

— Да. Я думаю, что нашел кое-что. Один мой друг — как вы называете делового знакомого? — ему нужен кто-то, кто мог бы переводить. Для а correspondenza [6], понимаешь?

Джейн кивнула:

— Да. Как хорошо — это как раз то, что мне нужно, я занималась такой работой в Англии. И что? Я встречусь с ним… с ними?

— Я дам тебе адрес… — И Джино принялся рыться в карманах своего тонкого темного костюма. — Вот он. Если ты напишешь или позвонишь, тебе назначат встречу.

Джейн взглянула на визитку, на которой стояли имя и адрес.

— Ты такой добрый, Джино. Я тебе чрезвычайно благодарна.

Он нахмурился:

— Чре-звы-чай-но? Что это значит?

— Ну, знаешь… Очень. Невероятно. Ужасно.

Улыбка озарила его лицо.

— Я понял. Я люблю тебя чре-звы-чай-но. Правильно?

Джейн отвела взгляд.

— Надеюсь.

— И ты тоже любишь меня чре-звы-чай-но?

Она молча разглядывала клетчатую скатерть и не отвечала.

— Пожалуйста, — настаивал Джино, его пальцы сплелись с ее. — Пожалуйста, скажи, что это правда, Джейн, что ты любишь меня.

— Я не могу сказать это здесь, просто так.

— Тогда пойдем куда-нибудь в тихое место, где мы сможем говорить, как нам хочется. — Он нетерпеливо оглянулся по сторонам, ища официанта. — Я только расплачусь.

Джейн с сомнением покачала головой:

— Не думаю, что мне стоит сейчас куда-то идти, Джино. Уже поздно… давно за полночь, а мне завтра нужно очень рано встать, чтобы успеть в аэропорт.

— Но, Джейн, cara, dolce, amante [7], нам же совсем мало удалось побыть вдвоем… ты ведь пришла совсем недавно. Давай поедем куда-нибудь — я на машине.

Ей ужасно хотелось побыть с Джино, но она знала, что если останется, то будет уже очень поздно, когда она доберется до своей маленькой квартирки, которую она делила с Мэг, девушкой, работавшей вместе с ней в компании «Дана». А завтра ей еще предстоит много чего сделать — с утра проводить улетающую в Англию группу, а потом провести целый день в офисе, разбирая бумаги и готовя документы к отправке в Лондон.

— Правда, Джино, я не могу. Но у нас впереди еще много вечеров… когда мы сможем быть… вместе.

— Мы могли бы потанцевать, — продолжал упрашивать Джино. — Есть одно маленькое местечко в Трастевере — то, с садом, которое тебе так нравится. Мы посидим и поговорим — я буду обнимать тебя в танце и говорить, что люблю тебя чре-звы-чай-но, а в ответ ты скажешь мне то же самое, да? Пожалуйста, скажи «да», Джейн.

Она закусила губу. Это было так соблазнительно. Маленькая trattoria [8], которую упомянул Джино, — «Аттика Раньери», — была ее любимым местом, там в небольшом садике они несколько раз ужинали и танцевали. Это была часть волшебства уходящего лета — лета, с которым Джейн не хотела расставаться. Как много счастливых дней они провели вдвоем. Таких, как, например, тот, когда они с Джино, взявшись за руки, бродили по пустынным улочкам и площадям, было воскресенье, стояла ужасная жара, и было похоже, что все, кроме них двоих, уехали из Рима. Джейн тогда не могла вырваться из города, потому что встречала прилетающий в шесть часов самолет из Лондона, а Джино решил остаться с ней, и они провели незабываемый день, весь пронизанный солнечным светом.

Она вздохнула:

— Я… не могу, Джино. Я очень хочу, но работа важнее… по крайней мере, пока я не закончила.

— Ах, Джейн, ты англичанка до мозга костей… такая педантичная и сознательная. Прямо-таки маленькая школьная учительница, которая всегда знает, что хорошо для нее… и для меня. — Джино пожал плечами. — Мы это изменим, вот увидишь. — Он вручил подошедшему официанту несколько лир. — Пошли.

— Прости, — сказала Джейн. — Ты ведь все понимаешь, правда?

Джино покачал головой:

— Нет, я не понимаю. Я не понимаю, как люди могут всегда ставить долг превыше удовольствия. Наверное, это английский стиль жизни. — Он взял ее за руку. — Пойдем к машине… я оставил ее чуть дальше.

— Нет. Не беспокойся. Я пройдусь.

— Тогда я пойду с тобой.

Виа Флавия находилась неподалеку, сразу за Виа делла Скрофа, и уже совсем скоро они подошли к дому с потрескавшейся штукатуркой, где располагалась ее квартира.

Джино взял ее руки в свои.

— Сейчас мы скажем друг другу arrivederci [9]. Но я скоро увижу тебя, cara. Позвони мне в офис и скажи, как вы договорились с синьором Бальдони.

— Да, конечно.

— Мы увидимся снова, когда ты мне позвонишь. — Джино нахмурился и старался не смотреть ей в глаза. — Я сейчас не… знаю точно своих планов. Кое-какие… семейные обязательства. Понимаешь? Моя мать, на этой неделе она возвращается из Форте де Марми.