– Просто в другой, – сказала Рейвин скучающим тоном и повела плечом.

– Бри, не глупи, – сказал Робби, и его слова, похоже, задели ее.

– Мы создали свою группу, – объяснила Бри, обращаясь к Робби, и Рейвин бросила на нее острый, внимательный взгляд.

Не исключено, что Бри должна была держать это в тайне, предположила я.

– Создали свою группу? – переспросил Кэл, потирая подбородок – А чем вам плох Сиррэс?

– По правде говоря, Кэл, – холодно ответила Бри, – мне не хочется быть в одном ковене с теми, кто наносит удар в спину, кто предает. Мне нужно, чтобы я могла доверять людям, вместе с которыми я занимаюсь магией.

Этот выпад был нацелен против меня и, возможно, против Кэла, и я почувствовала, что меня бросает в жар.

Кэл поднял брови.

– Да, доверие действительно очень важная вещь, – медленно проговорил он. – Здесь я с тобой согласен. Ты уверена, что можешь доверять членам своего нового ковена?

– Да, – сказала Рейвин немного громче, чем требовалось. – Не думай, что ты в городе единственный в своем роде.

– Нет, конечно, нет, – согласился Кэл. – В его голосе мне послышалась нотка раздражения. Он обнял меня за плечи. – Вот, например, Морган. В вашем новом ковене есть потомственные ведьмы?

Все посмотрели на меня.

– Это она – потомственная ведьма? – спросила Бри с издевкой в голосе.

– Ты сказал об этом во время Самхейна, – припомнила Рейвин. – Ты просто натягивал наши поводки.

– Ничего подобного, – сказал Кэл.

Я опустила глаза в надежде, что этот разговор прекратится раньше, чем будет доведен до логического завершения.

– Если она потомственная ведьма, – почти прорычала Бри, – то таковы и ее родители. Верно? Разве ты нам не это сказал? То есть я должна поверить, что Шон и Мэри-Грейс Роулендсы – потомственные ведьмы?

Кэл замолчал, словно именно в этот момент осознал, куда это может завести.

– Это уж как знаешь, – сказал он, и я прислонилась к нему, поняв, что он пытается защитить меня. – Во всяком случае, давайте не будем отклоняться от темы разговора. Итак, вы точно хотите выйти из ковена?

– Точнее не бывает, детка, – сказала Рейвин, кладя в рот неприкуренную сигарету.

– Бри, подумай хорошенько, – настаивал Робби, и я была рада, что он пытается отговорить ее, так как сама я не могла этого сделать.

– Я подумала, – ответила Бри. – И хочу уйти.

– Ну, смотри, – сказал Кэл, вставая; я тоже встала, подхватила свой кошелек и поднос. – И помни: большинство ведьм – добрые. Но не все. Убедись, что не попадешь из огня да в полымя.

Рейвин коротко хохотнула, словно залаяла.

– Как образно сказано! Спасибо за совет.

Кэл бросил на них задумчивый взгляд, потом кивнул мне, и мы направились к выходу. Я опустила свой поднос в контейнер на колесах, и мы вышли на улицу и направились к главному корпусу.

Кэл проводил меня до моего шкафчика. Я набрала код и открыла дверцу.

– Если они образовали новый ковен, это может как-то отразиться на нас? – понизив голос, спросила я.

Кэл откинул назад свои темные волосы и пожал плечами.

– Не думаю, – сказал он. – Просто это… – Он двумя пальцами ущипнул себя за губу, размышляя о чем-то.

– Что?

– Интересно, к кому они присоединились, – задумался он. – Ясно, что они это делают не сами по себе. Надеюсь, они будут вести себя осмотрительно. Не все ведьмы… добрые.

Я почувствовала, как в мой недавно приобретенный покой змеей заползает тревога, и посмотрела на Кэла. Он поцеловал меня. Его золотистые глаза потеплели.

– Увидимся позже. – Сверкнув улыбкой, он ушел.

3 января 1980 года

Прошлой ночью у старого Тоусона пропало еще три овцы. И это после всех отвращающих зло заклинаний, которые мы сотворили за последний месяц. Теперь его стадо практически перестало существовать, и он не один в таком положении. Сегодня в «Орле и зайце» он сказал, что разорен дотла: у него не хватит овец, чтобы начать все заново. Ему ничего другого не остается, кроме как распродать оставшееся.

Мне кажется, что я только и делаю, что творю отвращающие заклинания. У всех нас мания преследования, на всех словно падает какая-то темная тень. Всю прошлую неделю я творила заклинания ради ноги ма, которую она сломала, упав с велосипеда по дороге в деревню. Но и заклинания не очень помогают: ма говорит, что нога все равно болит, не срастается как следует.

Я хочу уехать отсюда. Быть ведьмой в наше время небезопасно, в этом нет ничего хорошего. Нас словно покрывает какая-то пленка, отнимающая у нас силы. Я не знаю, что делать. Ангус тоже не знает. Он тоже встревожен, но старается не показывать вида.

Проклятье! Я думала, зло отстало от нас. Но теперь кажется, что оно только спало, спало среди нас, в наших постелях. Зима разбудила его.

Брэдхэдэр

В среду утром, готовя тосты на завтрак, я услышала шаги у себя над головой.

– Мэри-Кей! Кто там наверху? – спросила я.

Мэри-Кей моргнула.

– Там мама, – сказала она, возвращаясь к комиксу. – Она не пошла сегодня на работу – плохо себя чувствует.

Я уставилась на макушку сестры. Мама никогда не оставалась дома. Все знали, что она показывала клиентам дома, даже когда на улице была снежная буря, а у нее самой – грипп.

– А что с ней такое? – спросила я. – Ведь вчера вечером все было нормально, верно?

Они с папой ужинали не дома, что случалось крайне редко. Я решила, что они избегают меня, и долго ждала их, но в половине двенадцатого сдалась и ушла спать.

– Не знаю. Может, ей просто захотелось отдохнуть денек.

– Хм.

Вот он, мой шанс: я могу подняться наверх и получить от нее ответы на все мои вопросы. Но тогда я опоздаю в школу. А в школе Кэл. Кроме того, если бы она хотела рассказать мне что-то, то давно бы уже рассказала.

Я вздохнула. А может быть, правда состояла в том, что теперь, когда этот шанс, как говорится, буквально смотрел мне в лицо, я боялась им воспользоваться? Испугалась того, что могла узнать.

Поджаренные ломтики хлеба энергично выпрыгнули из тостера и раскололись, упав на кухонную стойку. Я собрала их в бумажную салфетку и легонько пнула сестру.

– Пошли, – сказала я. – Образование ждет нас.

Мама будет дома, когда я вернусь из школы. Тогда и поговорю с ней.

Мэри-Кей кивнула и надела пальто.

Но крупного выяснения отношений, как я планировала, не получилось. Домой я вернулась в состоянии боевой готовности, поднялась наверх, распахнула дверь маминой комнаты… и увидела, что она крепко спит. Ее рыжеватые волосы разметались по подушке, и я опять заметила в них серебряные пряди. Было ли то игрой воображения, или их действительно стало больше, чем пару дней назад?

Она показалась мне очень усталой, и у меня не хватило духу разбудить ее.

Я вышла из комнаты тихо, словно мышка. Потом позвонила Тамара и спросила, не могу ли я прийти, чтобы вместе подготовиться к контрольной по математике. Я согласилась: годилось что угодно, лишь бы не оставаться дома.

Обедала я у Тамары, а когда вернулась домой, родители уже легли спать.

Я вошла в кабинет и включила компьютер. Я хотела зайти на один из интерактивных сайтов Викки, чтобы найти там значения рун, которые я видела у Селены Бэллтауэр над дверью. Я все еще помнила начертание по крайней мере пяти из них. А потом я хотела еще раз взглянуть на фамильное дерево Мейв Риордан. Может, в прошлый раз я пропустила что-нибудь важное?

Пока компьютер загружался, я сидела грызла ноготь на большом пальце и думала. Какая-то часть меня заводилась все больше и больше от того, что родители продолжали игнорировать мои вопросы. Но приходилось также признать и то, что другая часть меня чуть ли не радовалась этим отсрочкам. Я по-настоящему боялась того, какой мучительной и безобразной могла стать сцена объяснения.