Адри вовсе не хотелось слушать цыганскую болтовню, но он зачем-то согласно улыбнулся Морелу и отвел взгляд.

   - Вот и хорошо, - сказал Рене, исчезая за дверью.

   Несколько минут мягкого ласкового одиночества стали для Винсента истинным подарком. Атмосфера вокруг будто разом пропиталась умиротворением и плавным течением времени. Суетливое щебетание воробьев под стрехой казалось Винсенту лучшей музыкой для слуха. Легкий теплый ветерок забирался сквозь стрельчатые окна вместе с прозрачной золотой дымкой солнечных лучей и гонял в воздухе искрящиеся пылинки; наблюдая за ними, Адри размышлял о словах Морела, о том, что более странных людей он никогда не встречал в своей жизни - разве что Ферье. Адри вспомнил, чем именно занят сейчас граф и тяжело вздохнул, сделался мрачным. Все, что минуту назад радовало его, потускнело, став незначительным. Задумчиво барабаня пальцами по столу, Винсент не заметил, как в комнату бесшумно вошел Танар.

   - Ух ты-ы! - мальчишка подбежал к столу и восторженно уставился на жареного гуся. - Вот свезло-то!

   Адри с легким удивлением наблюдал, с каким блаженным удовольствием цыганенок набросился на еду, при этом улыбаясь ему с полным ртом, но держась подальше - вдруг господину вздумается надавать ему по рукам за наглость.

   - Тебя что, родители не кормят? - этот вопрос напросился сам собой.

   - Почему, - чавкая, возмутился тот, - кормят.

   Танар проглотил кусок мяса и небрежно вытер рот рукавом бледно-красной рубахи.

   - Только у нас семья большая - не всегда успеешь что-нибудь урвать. А за обедом каждый сам за себя. Вот за что я Рене люблю, так это за то, что он меня в замок пускает, и к столу иногда.

   - Вот как? - Адри улыбнулся, дав тем самым понять Танару, что совсем не возражает против его нахальства.

   - Да ты не подумай, я ничего не краду тут, - заверил Танар, разбираясь с остатками жирной ножки. - Рене такой, что у него и красть стыдно. Нашего брата знаешь, как гонят с любого двора? А тут живи - не хочу. Вот сколько влезет. А Рене еще говорит, что это хорошо, что мы здесь, мол, всякие напыщенные снобы нос сюда совать не будут почем зря. - Танар немного наклонил голову вбок, как собака внимающая словам хозяина и спросил: - Что такое снобы?

   Адри невольно замер - и вдруг засмеялся.

   - Спросить уже нельзя, - недовольно надулся мальчишка, усаживаясь на место маркиза. - Чего я такого сказал-то?

   - Ну, не сердись, - весело попросил Винсент, понимая, что детская непосредственность Танара ему нравится, и хотя тот наверняка познал в свои годы и голод, и холод, и боль, он остался в чем-то невежественным, наивным и очень очаровательным. Открытость таких душ часто не импонирует людям, но только не тем, кто сам открыт. Адри уж снобом точно не был. - Забавный ты просто. Смешной.

   - Ага, - проворчал Танар, но улыбка уже ползла на его губы. - Ты и сам-то смешной.

   - Это еще почему?

   - А потому. Видел бы свое лицо, как во двор въехал. Растерянный, как дитя малое. Это другие, что раньше приезжали - важные, гордые, так нос задерут, что не видно, куда шагают.

   - Снобы, - улыбнулся Винсент, и глаза Танара озорно заблестели смесью веселья и благодарности. - Расскажи мне про Морела, - попросил Адри. - Чем он занимается?

   - Вино делает, - как-то недоверчиво ответил мальчишка, не отпуская глаз.

   - А котелок?

   - Какой котелок?

   - А тот, из которого воняло, и который ты не хотел в подвал нести.

   - Ах, это. - Танар пожал плечами. - Так про то каждая собака в округе знает. Рене снадобья делает. Лекарь он.

   Ответ цыганенка показался вполне искренним, но Винсент не очень поверил в то, что Морел - лекарь. Лекари в Онтэ были сплошь люди публичные, а хорошие - так просто герои, которых бы следовало знать в лицо. То, что маркиз занимался ядами у Адри уже не вызывало сомнений и если предположить, что король ценит в Мореле именно его талант химика, можно объяснить и странную смелость Рене в высказываниях.

   - А что у Морела в подвале? - спросил Винсент.

   - А мне про то говорить не велено, - нахально заявил Танар, уже основательно хозяйничая на столе и поедая, что больше всего приглянулось.

   Они с Адри улыбались друг другу и какое-то время молчали. Мальчишка торопливо набивал желудок, а Винсент с пониманием наблюдал за ним. Тощий цыганенок был - кожа да кости, угловатый, неказистый, растрепанный, как чертенок. А глаза все же были добрые.

   - Как там конь мой? - после долгого молчания поинтересовался барон. Совершенно искренне поинтересовался.

   - А что с ним станется? - отмахнулся Танар, довольно поглаживая грязными руками сытый живот. - Я его накормил, напоил и брату оставил приглядывать.

   - Брату? - забеспокоился Винсент.

   - Да не трусь ты. Мой брат знаешь какой? Он уже большой и лошадей страсть, как любит. Вот дай ему поводья подержать - так он и не выпустит. Тому только отдаст, кто ему коня вручил. Барка у нас лучше любого сторожа. Жаль только руки две. Ему весь табор лошадей стеречь дает.

   - Ворованных, - усмехнулся Винсент и Танар не стал отрицать очевидной правды.

   - И ворованных, - сказал он, потянувшись через стол к Адри и беря его за руку. - Хочешь, погадаю тебе? Я хорошим людям даром счастье предсказываю.

   Рука у Танара была теплая, легкая, ласковая.

   - И откуда знать тебе, что я хороший человек? - позволяя заглянуть в свою ладонь, спросил Адри.

   - А вот знаю, хочешь - верь, хочешь - нет.

   Танар деловито нахмурил брови, и Винсент едва не рассмеялся - так забавно это выглядело. Мальчишка с точностью копировал взрослых цыган, силясь принять важный серьезный вид, словно и в самом деле что-то мог разглядеть в его смутном неизвестном будущем. Адри не верил гаданиям - считал это одной из самых больших глупостей на свете, придуманных для успокоения собственной души теми людьми, у кого не хватает мужества творить свою судьбу самому. Такие считают, что все на свете предопределено, и вряд ли кто-то из них догадывается, что упрямство и железная воля часто могут изменить намерения судьбы на счет своего подопечного. Ну не глупо ли читать жизнь человека по руке, или в брошенных на тарелку бобах, или предсказывать по фигуркам плавленого воска?

   - Твоя жизнь полна опасностей, - Танар растерянно посмотрел на Винсента, видимо, помня о том, что только что обещал нагадать ему счастье. У этого искреннего простого мальчишки на лице легко читались любые эмоции: и радость, и смятение, и замешательство и неловкость, а потому Адри заулыбался еще шире.

   - Ну да, - сказал он с напускной гордостью человека, который ежедневно сражается с драконами, - у меня должность жутко опасная. Развозить почту в наши дни, знаешь ли, такое занятие... Бррр...

   - Смейся - не смейся, а я правду говорю, - вспылил Танар, с ослиным упрямством сжимая большую ладонь Винсента в своих хрупких пальцах.

   - Ну ладно, ладно, не кипятись, чертенок, - ласково сказал Адри, и кивнул на свою ладонь. - Ну, чего там у меня еще?

   Мальчишка, сопя и дуясь, повернул ладонь барона в своих руках под небольшим углом, чтобы лучше разглядеть линии.

   - Ты удачлив и рожден под счастливой звездой, но сейчас рядом с тобой я вижу человека - плохой человек, опасный, сильный очень.

   "Влиятельный, наверное", - подумал Адри с улыбкой. Его начинал забавлять весь этот разговор - и только.

   - Беречься тебе надо, - увлеченно продолжал Танар. Он указал пальцем в странный надлом на линии жизни: - Видишь вот этот разрыв? Он означает, что твоя жизнь продолжиться, но если ты не будешь осторожен, ты умрешь. И все это случится очень скоро. Тебя сердце держит рядом с человеком, который несет гибель и несчастья. Плохой человек.

   - Знаю, ты уже говорил.

   - Это другой, но для тебя он еще опаснее, чем тот, первый. Ты станешь великим, очень великим и сильным, но я вижу много врагов и бед в твоей жизни, много страданий - они уже пришли... А еще у тебя родителей нет.