Однако им на выручку поспешно пришла вооруженная охрана. Негодяй, схвативший Жанну, упал, крича от боли и хватаясь за раненое плечо. Его приятель повалился навзничь, убитый выстрелом в голову. Метким стрелком оказался не кто иной, как Хендрик ван Девэнтер, он велел женщинам быстрее забираться назад в карету и сидеть там не высовывая носа.

Они повиновались немедленно. Другие разбойники, которые направились к их карете, были рассеяны охранниками. Пули по-прежнему свистели в воздухе, женщины легли на пол кареты, обняв друг друга. Изабелла, которую била крупная дрожь, всхлипывая, бормотала себе что-то под нос, тогда как Роза и Софи плакали от пережитого страха. Жанна откровенно ругалась ровным, тихим, но напряженным от гнева голосом, напоминавшим басовитое жужжание шмеля. Она хорошо представляла, как долго еще будут болеть ее ушибы и ссадины и сколько неудобств они ей доставят во время дальнейшего пути.

Как только прекратилась стрельба, все, за исключением Изабеллы, повскакивали с пола. Опасность миновала, и женщины гурьбой выбрались наружу, чтобы немного прийти в себя на холодном воздухе. Рядом с каретой лежал убитый разбойник, кто-то уже успел прикрыть его лицо дерюгой. Они осторожно, стараясь не задеть, обходили его тело. Грабители давно скрылись в лесу, бросив убитых, но подобрав с собой раненых. Среди оборонявшихся никто не был убит, только несколько раненых, хотя один мужчина конвоя очень тяжело: пуля раздробила ему ногу.

К портнихам подбежала Бланш, держа в руке флягу:

— Все живы? Моя госпожа посылает вам коньяк. Вам всем сразу полегчает, как только отхлебнете по глоточку.

— Передайте ей благодарность. — Маргарита взяла протянутую флягу. — А как сама миссис Уоррингтон? Никто из грабителей не ворвался к вам в экипаж?

— Нет, не успели. Мы спрятались, упав на пол. Да, если бы наша охрана действовала не столь быстро и решительно, то сегодня графиня могла бы лишиться своих драгоценностей.

Софи ловко достала чашки, и Маргарита поровну разлила в них коньяк. Жанна заставила Изабеллу проглотить свою порцию, силой всунув край чашки в ее стучавшие от страха зубы.

Маргарита пошла лично возвращать флягу. Сара выразила ей свое сочувствие.

— Я ношу с собой пистолет в муфте, — призналась она. — Том настоял, чтобы он находился постоянно при мне во время путешествия, но я забыла о нем от испуга.

— Думаю, что Бланш лучше справится с этой задачей. Если бы у нее был пистолет, то она сумела бы защитить вас от разбойников. Будет лучше, если вы отдадите пистолет ей.

— Да, да, я так и сделаю.

Оставив Сару, Маргарита направилась к экипажу графини, чтобы справиться о ее самочувствии, но заметила, что, хотя внутри кареты горела лампа, шторки на окнах были опущены, как бы предупреждая, что не стоит беспокоить ее сиятельство. Видимо, графиня д’Онвиль находилась в шоке, а раз так, то лишние свидетели были ей ни к чему.

Возвращаясь назад к своей карете, Маргарита столкнулась с Хендриком, который, увидев ее, широко улыбнулся:

— Думаю, что все вели себя неплохо, в особенности вы и ваши подружки, вы набросились на этих несчастных грабителей, словно тигрицы!

Она лишь тихо рассмеялась:

— Все хорошо, что хорошо кончается. Нет ничего удивительного в том, что путешественники стараются держаться вместе, особенно на таких дорогах! Одинокая карета была бы ограблена в два счета. Как вы думаете, на нас еще могут покуситься разбойники?

— Как знать? Дорога длинная, еще предстоит проехать много миль. — Хендрик окинул взглядом цепочку карет. — Как только закончим перевязывать раненых, сразу же тронемся.

— Не могу ли я чем-нибудь помочь?

— Нет, сейчас и без вас справятся. — Он обернулся, когда кто-то окликнул его, и поспешно направился в ту сторону, чтобы узнать, в чем дело.

Женщины все еще стояли на обочине дороги, виду них был мрачный, нахмуренный, они переговаривались с другими путешественниками, обсуждая нападение, однако среди них не было Изабеллы. Подойдя ближе, Маргарита увидела, что Изабелла по-прежнему лежит на полу кареты. Желая приободрить сильно перепугавшуюся девочку, она забралась внутрь, подняла ее с пола и усадила на скамью, ласково обнимая за худенькие плечи.

— Все уже закончилось, — успокаивала ее Маргарита.

— Я ведь подумала, что это стражи закона прискакали за мной из Парижа, — вдруг тихо вымолвила Изабелла, и на ее лице проступило странное отчужденное выражение, словно она мысленно блуждала где-то далеко отсюда.

— С чего это ты взяла, глупенькая?

Изабелла подняла заплаканные и расширенные от ужаса глаза:

— Потому что в ночь накануне отъезда из Парижа я убила своего отчима.

Маргарита недоверчиво взглянула на нее:

— Ты понимаешь, о чем ты сейчас говоришь?

— Да, да! Он вернулся домой и, поняв, что моя мать ушла от него, был в страшной ярости.

Изабелла, запинаясь, с трудом выдавливала из себя слова, не в силах больше хранить свою ужасную тайну.

— Я заставила мать уйти из дому. Мне было страшно даже подумать, что сделал бы с ней отчим, если бы узнал, что я уехала из Парижа. Когда он, разъяренный, подошел ко мне, потрясая кулаками, я схватила кухонный нож и ударила его в живот. — Рассказывая, она смотрела мимо Маргариты отрешенным и как бы отсутствующим взглядом, затем вскрикнула и приподняла сжатые в кулаки руки. — Но я все равно рада, что убила его!

— Тише! — Маргарита быстро прикрыла ладонью ей рот, но, видимо, никто не обратил внимания на ее крик. — А куда подевалась твоя мать?

Маргарита надеялась, что бедная, робкая маленькая женщина не попала в руки блюстителей закона и не была осуждена за преступление, которого не совершала.

— К своему брату в глухую провинцию. Там ее никогда не разыщут. Она думала, что я уйду из дома до того, как заявится отчим. Но он пришел раньше, чем я рассчитывала, очень злой, видимо, ему больше не на что было выпить. После того как убила его, я спешно собрала вещи и провела ночь в притворе церкви.

— Думаешь, его очень скоро хватились?

Изабелла яростно замотала головой:

— Нет, не думаю. Он подолгу отсутствовал дома, промышляя воровством и грабежом. Наверное, прошло несколько дней, прежде чем нашли его тело. Тогда все должны были понять, что убила его я, а не моя матушка. Я нарочно оставила и нож, и свою в кровавых пятнах одежду. — Изабелла обхватила руками голову и закачалась из стороны в сторону. — Теперь вы знаете, почему я никогда не смогу вернуться во Францию. Там меня ждет виселица!

Только теперь Маргарита поняла, отчего у Изабеллы был испуганный вид, пока они не покинули земли Франции. Однако опасность, что Изабеллу настигнет рука закона, давно миновала, они находились слишком далеко от родины. Кроме того, эка невидаль — убийство в парижских трущобах, где буйно процветали жестокость и насилие и где на смерть презренного негодяя наверняка могли посмотреть сквозь пальцы.

— Успокойся и выслушай меня, Изабелла. Пусть это будет нашей с тобой тайной. Никто больше не будет знать о ней. Прошлое, каким бы оно ни было, позади. Давай лучше думать о будущем. Я обещаю помочь тебе всем, чем только смогу.

Маргарита осеклась. В карету стали забираться их спутницы. Она обхватила обеими руками ладонь Изабеллы и сжала ее, как бы ободряя. Волнение Изабеллы улеглось не скоро, но наконец она забылась в тяжелой дремоте. Впереди все так же извивалась дорога, которой, казалось, никогда не будет конца.

Едва они пересекли границу с Польшей, как ударили заморозки. Иногда шел снег, но небольшой, и дороги не заносило. Более того, ехать по подмерзшей земле стало несравненно удобнее. Теперь в каждой карете весь день горела для тепла жаровня, она висела подвешенная на цепочках к потолку. Где бы ни останавливался обоз, каким бы убогим ни выглядел их ночлег, но, к радости путешественников, всюду было тепло, поскольку во всех домах печи уже топили дровами. Леса вокруг стояли густые, поэтому дров хватало, сложенные в поленницы дрова хранились рядом с каждым жильем.