— Неужели это Том? — возбужденно спросила Сара, хватая ее за руку. — Ну, говори, это он?

— Да, я почти уверена, что это он, — пристально рассматривая вошедшего, ответила Маргарита таким же приглушенным голосом и похлопала Сару по руке, желая ее успокоить.

Она почти не сомневалась в том, что это был Том Уоррингтон. Своим ростом и телосложением он очень походил на Яна ван Девэнтера, но, несмотря на меховую шубу и шапку, зимнюю одежду русских, в нем безошибочно можно было угадать англичанина. Маргарита перевидала многих английских путешественников в Париже и хорошо научилась узнавать их по самоуверенному и надменному виду, присущему каждому из них: они вели себя так, словно всюду были хозяевами; они разгуливали по французским улицам с таким видом, словно были у себя на родине. Вероятно, это происходило от сознания принадлежности к самой богатой в мире нации, обладавшей чувством незыблемости своих жизненных устоев. К тому же в его внешности чувствовалось нечто особенное, цепляющее за душу, отчего Маргарита замялась, у нее от волнения ослабели ноги, и она не в силах была встать со стула.

— Ну, давай, догони его! — почти умоляла ее Сара. — Чего ты мешкаешь?

Маргарита с трудом приподнялась и опять пошла между столами через весь зал. Даже издалека она отметила изумительное сходство Тома с Жаком, более всего оно проявлялось в посадке головы, в крупных и четких, словно отлитых из металла, чертах лица. Он нетерпеливо рыскал глазами по залу, явно кого-то отыскивая. Подойдя ближе, Маргарита поняла, что ей вовсе не померещилось столь удивительное сходство, которое, как она полагала, исчезнет на более близком расстоянии: глаза мужчины были карими, нос такой же прямой и такие же чувственные губы. Как это часто бывает, если неизвестный вам человек очень похож на кого-то из ваших знакомых, то возникает странное ощущение взаимной близости.

— Мистер Уоррингтон? — окликнула его Маргарита, и когда он с улыбкой повернулся к ней лицом, тут же замерла, еще раз пораженная удивительным сходством.

— Да, мадемуазель. Я Томас Уоррингтон.

Она ответила, но ей показалось, что ее голосом говорит не она, а кто-то другой.

— Меня зовут Маргарита Лоран. Взгляните вон туда, в тот дальний угол, там сидит ваша жена. Я должна объяснить вам, что я сопровождала ее всю последнюю часть пути. В результате несчастного случая, хотя Сара не пострадала, погибла ее служанка, Бланш: девушку ударила копытом лошадь.

Том глубоко опечалился.

— Бедная женщина! Какая ужасная трагедия! Но вы уверены, что с моей женой ничего не случилось? — В его голосе прозвучала неподдельная тревога.

— Да, не бойтесь, хотя она не совсем здорова. Она заболела в дороге и вынуждена была остановиться во Франкфурте-на-Одере на три недели до тех пор, пока не окрепла настолько, чтобы продолжить путешествие. К несчастью, дорога вымотала ее, она обессилела и еле-еле ходит. Я хотела вас подготовить и заодно посоветовать не медля ни минуты отвести ее к врачу.

Он озабоченно нахмурился:

— Да-да. Обязательно так и сделаю.

— Идите за мной.

Она провела его к Саре, которая сразу встала, как только увидела мужа, ее глаза светились от счастья. Том нежно поцеловал ее, а она припала к его груди. Он заботливо спросил, как она себя чувствует, и поспешил успокоить ее, уверив, что они никуда не поедут до тех пор, пока она не поправится.

— У меня здесь очень хороший дом, уютный и теплый, а когда ты поправишься, мы поедем в Москву. О, дом в Москве тебе очень понравится, ну а здесь мы пока будем жить довольно скромно.

— Но твоя работа?

— У меня нет недостатка в рабочей силе, чтобы вовремя закончить обустройство зимнего сада для императрицы. Поэтому я смело уехал из Москвы, чтобы встретить тебя. Пока снег не такой глубокий, я задумал грандиозное представление: зеленые морозоустойчивые растения на черно-белом фоне, такой яркий контраст не может не порадовать глаз императрицы. Ну а потом до весенней оттепели я буду занят созданием новых прожектов и подсчетами, сколько денег и рабочих рук мне потребуется для воплощения того или иного замысла. Так что я не бездействовал, ожидая тебя здесь, а впереди у меня еще много другой работы.

Том привлек жену за плечи, собираясь увести ее с собой. Сара высвободила руку и протянула Маргарите, которая дружески пожала ее.

— Маргарита, мы не должны терять друг друга! Я напишу тебе, и мы обязательно встретимся.

— Береги себя, дорогая. Желаю тебе всего наилучшего.

— До свиданья, мадемуазель Лоран. — Прощаясь, Том улыбнулся, отчего сердце у Маргариты сладко сжалось. — Я премного обязан вам за все, что вы сделали для моей жены.

Она провожала их глазами, пока они выходили из гостиницы, а затем опустилась на стул и закрыла глаза, обессилевшая от только что пережитого удивительного чувства. Какие странные сюрпризы преподносит порой судьба! Все время, пока Том беседовал с женой, она украдкой разглядывала его, всматривалась в те самые черты, которые возбуждали в ней радость и одновременно сердечную боль.

Она тяжело вздохнула. Наваждение, кажется, прошло. Москву и Санкт-Петербург разделяет огромное расстояние. Несмотря на все заверения Сары, их дружба не обещала выйти за границы обыкновенной дружеской переписки, хотя за время пути они с Сарой стали очень близкими друзьями, дорожные тяготы и трудности прочно укрепили их дружбу. По всей вероятности, она больше не увидится с Томом, что тоже немного огорчало ее.

Ночью впервые после его гибели Маргарите приснился веселый улыбающийся Жак — они вместе с ним гуляли вдоль берегов Сены. Легков ощущение счастья не покидало Маргариту и на следующее утро, когда она, проснувшись, стряхнула с себя сладкие сновидения. На душе у нее было покойно и светло, больше не надо было ни о ком заботиться. Хотя ухаживать за Сарой было весьма обременительно, Маргарита ни разу не пожалела об этом, однако теперь она могла и должна была подумать о самой себе и своем будущем.

Утро выдалось холодное и ясное. Спустившись вниз, чтобы позавтракать, Маргарита узнала, что весь их багаж уже перегружен на сани, на которых они теперь отправлялись в Санкт-Петербург. Вокруг не было видно никого из прислуги графини, ни самой графини д’Онвиль. Однако хозяин гостиницы передал Маргарите кошелек с деньгами вместе с запиской, которую она внимательно прочитала.

Графиня писала, что она вчера вечером получила оставленное мужем письмо, в котором сообщалось, что он в настоящий момент находится в Москве вместе с послом и что ей следует ехать туда. Что касается Маргариты и ее спутниц, то она, с целью ускорить их приезд, договорилась обо всем с главным почтмейстером Риги, и он послал нарочного известить все почтовые станции, чтобы для них всюду на всем пути до Санкт-Петербурга были готовы подставы.

— Именно этого я и опасалась, — грустно проговорила Жанна. — Теперь мы поедем без охраны.

— Кучер вооружен, — успокаивающе заметила Маргарита. — Ну что ж, если все кончили завтракать, то не пора ли нам в дорогу?

Французские вышивальщицы забрались в две кибитки с закрытым верхом и укутались с головой в меховые шубы. Бородатые, сурового вида возницы защелкали кнутами, лошади рванулись с места, и полозья саней легко и быстро заскользили по заснеженным улицам Риги.

За городом было еще красивее. Зима укутала поля серебристым снегом, на деревьях сверкал яркий иней. Замерзшие реки и озера блестели серо-голубым льдом, тогда как тусклое небо светилось желтоватым светом, поэтому казалось странным, что выпавший прошлой ночью белый снег падал именно сверху.

Дорога вилась через бедные нищие деревеньки, каменных домов не было видно вообще, везде стояли окруженные плетнями бревенчатые избы, из труб которых поднимались к небу серо-белые столбы дыма. Одни жители с любопытством разглядывали раскрашенные сани, быстро мчавшиеся мимо их домов, другие провожали их равнодушным взглядом, не отрываясь от своих будничных дел.

Все встречавшиеся путешественницам на дороге мужчины имели бороды, а головы всех женщин были повязаны платками, нередко яркими и цветастыми. Почти на всех были тулупы из овчины, подвязанные ремнем или простой веревкой, на ногах у всех были высокие валенки. Что касается ребятишек, то они кубарем носились возле дороги, закутанные с головы до пят в теплые одежды, их круглые рожицы сияли от радости. Они с детским любопытством рассматривали сани. Многие жители выглядели изнуренными. Маргарите было их жалко, потому что она знала, насколько тяжела жизнь крепостных крестьян, принадлежавших своим господам.