Слезы потекли по щекам его брата.

— Охрана, я готов вернуться в камеру.

— Ллевелин, не делай этого. Ты можешь справиться с этим.

— Не десять лет. Я не стану.

— Тебя выпустят через восемь за хорошее поведение.

— Лесли, я не продержусь даже следующие восемь дней.

— Лу, не говори так…

Охранник подошел сзади и Лу поднялся, чтобы уйти. Он слышал, как брат звал его, но он проигнорировал это. Уже выходя из комнаты посещений, он наткнулся на взгляд любопытных ярко-голубых глаз, которые внимательно за ним следили. Парень смотрел на него так, будто Лу был самым интересным из всего, что тот когда-либо видел в своей жизни. Он тоже был заключенным, которого кто-то навещал. Первое, что бросилось Лу в глаза — парень был просто ошеломляюще красивым, но Лу не мог позволить себе такие мысли, особенно здесь. Незнакомец наградил его быстрым кивком подбородка, прежде чем вернуть свое внимание тому, с кем разговаривал до этого. Лу мельком заметил на его шее татуировку в виде игральных карт — Король, Королева, Валет… Пиковый Туз был самой большой картой из всех.

Лу обслуживал заключенных на раздаче в столовой с низко опущенной головой, старательно избегая любого зрительного контакта с кем бы то ни было. Он зачерпнул порцию картофельного пюре и шлепнул ее на очередной появившийся перед ним поднос, но когда убрал свою сервировочную ложку, поднос не сдвинулся с места.

Начинается.

После нескольких напряженных секунд тишины пульс Лу пустился в дикий галоп.

— Посмотри на меня, — потребовал глубокий голос.

Лу медленно поднял глаза и увидел перед собой того парня, на которого обратил внимание ранее в комнате для посещений. За ним в очереди стояло еще по крайней мере двенадцать, черт, может быть, даже пятнадцать мужчин и все они выглядели огромными и чертовски-злыми. Этот парень задерживал очередь, но ни один человек не произнес ни слова. Ни единого «Двигай нах*й». Лу догадался, что это могло означать только одно — перед ним стоял охеренно крутой сукин сын. Но как только Лу заглянул в кристально-чистые глаза незнакомца, он смог разглядеть в них то, чего уже очень давно не видел: порядочность и, возможно, даже доброту.

— Меня зовут Эйс. Запомни это. Тебе понадобится.

И после этих слов он ушел, оставив свой поднос на линии раздачи.

Блядь, да чтоб меня.

— Так ты будешь говорить на этот раз или просто продолжишь глазеть на меня, Ллевелин? Думаю, ты почувствуешь себя гораздо лучше, если выпустишь часть накопившегося стресса.

Не почувствую.

— Ты боишься разговаривать со мной? Все, что ты скажешь, не покинет пределов этой комнаты, Ллевелин.

Ага, конечно, Док. Вы работаете на государство.

— Думаешь, ты первый невиновный человек попавший в тюрьму? М? Ты не первый и совершенно точно не станешь последним.

Голова Лу резко взлетела вверх, а его глаза, должно быть, были размером с блюдца, но ему нужно было понять, была ли это просто очередная уловка Дока, чтобы заставить его говорить. Или, возможно, кто-нибудь здесь действительно, наконец, поверил ему? Психолог наблюдал за ним пару секунд, а затем произнес:

— Увидимся через неделю, Ллевелин.

Лу встал и направился к двери. Его грубые штаны из полиэстера вызывали жуткое раздражение кожи.

— Если только ты сам не захочешь увидеть меня раньше. Ты можешь попросить о встрече со мной в любое время, тебе это известно? Я могу помочь тебе пройти через это, Ллевелин.

Лу молча вернулся к себе в камеру. Он решил отказаться от посещения раздачи и съесть вместо этого чашку лапши. Зал столовой не являлся для него самым безопасным местом и есть металлический поднос тоже не звучало слишком аппетитно. После того, как поел, Лу растянулся на своей нижней койке и открыл новую книгу, которую прислал ему брат. В его горле образовывался комок всякий раз, когда он думал о Лесли, точно так же, как когда он читал многочисленные письма от него. Но Лу все еще отказывался увидеться с ним снова.

— Ну вы только гляньте-ка. Развлекаешься?

Омерзительный сокамерник Лу вернулся в камеру с отвратительными следами красного соуса вокруг рта и на рубашке, так, словно умел есть, как двухлетний ребенок. Лу тут же соскочил с койки, чтобы не быть слишком уязвимым. Тот обычно был в комнате отдыха после обеда и находился там до самого отбоя. Какого хрена происходит?

— Знаешь, Деймон позволит мне присоединиться к его группировке, если я доставлю тебя ему на блюдечке. Так что хватай все необходимое дерьмо для душа и давай прогуляемся немного, попрыгунчик.

Позвоночник Лу заиндевел. Да хрен он пойдет хоть куда-нибудь, и совершенно точно не станет отдаваться Деймону и его банде. Он будет биться насмерть, прежде чем это произойдет. Все, что они с ним делали бы —это выбивали из него дерьмо, насиловали его, а затем избивали снова. Промыть и повторить.

— Пошли, — зарычал его сокамерник.

Татуировки банды Западного побережья выделялись на его толстой шее и Лу задавался вопросом, потрудится ли охранник прийти, если он будет кричать достаточно громко.

— Я никуда не пойду.

— Тупица чо-мо.

Тот вытащил свою зубную щетку, предоставленную ему государством, и Лу на миг нахмурился, не понимая, что это за хрень…

— Я перережу тебе глотку, — прорычал здоровяк, поворачивая зубную щетку другой стороной и показывая острозаточенный край, будто у бритвы на ее конце.

Блядь. Огромный ублюдок собирался искромсать его этой штукой и Лу находился здесь уже достаточно долго, чтобы знать, какой ущерб может нанести самодельная заточка.

— Фримен… Ты этого не сделаешь. Мы окажемся с тобой в яме. Остынь.

— Хватай свое дерьмо и пошли.

Лу отрицательно покачал головой. У него было больше шансов, если он попытается сейчас отбиться от одного Фримена, чем в случае, если ему придется противостоять всей банде Деймона.

— Большой Валдо. Большой Валдо идет, — проорал громкий голос снаружи.

— Дерьмо, — зарычал его сокамерник, засовывая свою заточку под матрас Лу.

Ох, блядь, нет. Обозначение «Большой Валдо» на тюремном языке использовалось, чтобы называть капитана стражи или любое другое высшее должностное лицо в тюрьме. Если на этаже был кто-то из них, это точно не закончится хорошо. Ллевелин был уверен, что это не начальник тюрьмы, так что, скорее всего, это был капитан Джессап. Он бросился действовать — вытащив заточку из-под своего тонкого матраса, Лу швырнул ее обратно в сокамерника. Фримен ринулся на него, пытаясь дико врезать, Лу успел пригнуться, но крепкий мясистый кулак все равно прошелся по краю его челюсти. Если бы Лу достался полноценный удар, его челюсть однозначно была бы сломана.

— Еб*ный придурок! — вышел из себя Фримен, вцепившись в горло Лу.

— Фримен! Гарднер! К стене! — проорал охранник, врываясь в их камеру в сопровождении еще троих, у каждого из них была дубинка. — Тащите свои задницы сюда!

Лу быстро подошел к стене, не желая быть избитым, но Фримена им пришлось немного убедить. Один из лейтенантов приложился дубинкой о его затылок, а затем со всей силы впечатал того в неумолимую бетонную стену, заломив одну из толстых рук за спину. Фримен закричал, когда его запястье потянули вверх. Лу поморщился, отворачиваясь от развернувшейся на его глазах сцены. Какого хрена происходит? У них не было причин находиться здесь. Если Лу получит запись или его хорошее поведение будет нарушено, он не сможет выйти из тюрьмы досрочно. Хотя он и сказал Лесли, что у него не получится, он все равно пытался.

Лу услышал спокойный уверенный голос Большого Валдо, но не стал поворачиваться, чтобы посмотреть на него.

— Что здесь происходит, джентльмены?

Джентльмены. Он серьезно? Лу не имел прискорбного удовольствия встретиться с Большим Валдо лично до этого момента и из того, что ему довелось слышать, не хотел этого когда-либо в принципе. Если тот находился в твоей камере, это означало пиздец какое дерьмо.