Угрожающая кривая ухмылка на лице Джемисона говорила о том, что он закончил и собирался оставить его в покое, когда у него на плечевдруг затрещаларация. Диспетчер отправил подразделения в паб Оки-Доки из-за беспорядков в баре. Джемисон вытащил свою дубинку и ткнул ее под подбородок Лу, вынудив его поднять голову выше. Глаза Лу сузились от этого соприкосновения, он отчетливо вспомнил подлый удар Джемисона, когда тот его арестовал.

— Я буду наблюдать за тобой, урод. Уж поверь мне. И когда ты облажаешься, я буду там, ублюдок.

Лу ждал, пока Джемисон сожжет резину, уезжая прочь, и лишь затем сжал кулаки и опустил руки. Втянул холодный ночной воздух через рот и выдохнул его через нос. Стоя посреди темной улицы, он продолжал это делать до тех пор, пока его тело не перестало трястись.

Злиться — это нормально. Гневаться — это нормально. У тебя есть на это полное право. Но не позволяй этому контролировать тебя, Ллевелин. Я не хочу видеть тебя здесь снова. Тебе здесь не место.

Слова его психолога умиротворяюще прозвенели в сознании, успокаивая гнев. Он присел на корточки и поднял бумажник, агрессивно стирая с него грязь. Прищурившись, попытался разглядеть множество инструкций на своих документах об освобождении, но картинка перед глазами все еще была размыта из-за гнева. Складывая и засовывая их обратно в карман, Ллевелин подумал, что было бы неплохо вернуться домой. Домой. Не в камеру.

Он был уже в четырех домах от своего трейлера, когда дверь в одном из них распахнулась, и парень его возраста быстро спустился по ступенькам с большим мешком мусора в руках. Лу не сбавил темпа, но, в конце концов, столкнулся с парнем у края его подъездной дорожки. Он попытался обойти мусорные баки, чтобы остаться неузнанным.

— Лу. Ллевелин Гарднер. Это ты? — парень бросил мешок в один из баков и сделал несколько шагов ему навстречу.

Лу поднял голову выше, чтобы дать возможность старому товарищу по футбольной команде взглянуть на него.

— Черт возьми, чувак. Когда тебя выпустили?

Молчание.

— Ты помнишь меня? ДжейсСкитер. Я был в команде во время твоего выпускного года.

Лу просто кивнул головой, его темные глаза просверливали взглядом череп парня. Он не был в настроении болтать про старые добрые времена. Джейс, вероятно, воспринял взгляд Лу и его молчание за враждебность, потому что отступил, подняв руки в успокаивающем жесте.

— Прости, чувак. Не хотел тебя беспокоить. Я эм… Знаешь, я не хочу никаких проблем. Мне плевать на то дерьмо, которое ты натворил. Я живу здесь теперь со своей женой и двумя сынишками, так что пока ты остаешься подальше от моих детей… все в порядке.

Подальше от твоих детей. Лу засунул руки обратно в карманы и продолжил идти до конца улицы, туда, где начинался переулок. Он видел, как Лесли сидит на ступеньках, тот наблюдал за ним, пока Лу не подошел ближе.

— Что этот засранец тебе сказал, Лу?

Лу проигнорировал вопрос, прочесав мимо своего брата в их трейлер, не останавливаясь до тех пор, пока не оказался в своей спальне. Он закрыл и запер дверь, а затем сполз вниз по твердому дереву, пока его задница не опустилась на густой ковер. Уронил голову на руки, массируя большими пальцами пульсирующие виски. Блядь. Блядь. Блядь.

— Ллевелин, ты в порядке?

Молчание.

— Лу, это займет некоторое время. Не позволяй дерьму этих узколобых людишек добраться до тебя.

Молчание.

— Лу, пожалуйста. Поговори со мной.

Молчание.

Его брат тяжело вздохнул за дверью.

— Я буду здесь, посмотрю игру, на случай если ты захочешь присоединиться и посмотреть ее вместе со мной. Если нет, то мы выезжаем в шесть утра, хорошо? Надень что-нибудь теплое.

Молчание.

— Лу… я люблю тебя, братишка, и я рад, что ты дома.

Казалось, в горле Лу застрял валун. Даже если бы он захотел ответить, то не смог бы. Наконец, он услышал удаляющиеся по коридору шаги. Просидев в темноте еще пару часов, Лу разделся до трусов и забрался в постель. Матрас был мягким и плюшевым, практически свернувшись вокруг него. Лу не помнил этого ощущения с тех времен, как был младше. Он поднялся и откинул простыню, глядя в замешательстве на толстую пенистую подушку поверх своего матраса. Что это? Лу надавил на мягкий материал и наблюдал в благоговении, как поверхность приняла форму его ладони, а когда он ее забрал, то вернулась в первоначальное состояние. Ллевелин покачал головой, заправив простыню обратно под матрас. Взглянул на будильник на своей тумбочке — два пятнадцать — еще пару раз поворочался на необычной поверхности, прежде чем, наконец, стащить одеяло с кровати и растянуться на жестком полу. Сон пришел быстро.

— Эм… Лу? Ты идешь сегодня на работу? — неуверенно поинтересовался Лесли.

В пять пятнадцать утра он чувствовал себя немного неловко, стоя внутри за задней дверью и наблюдая, как Лу занимается на жутком холоде в одной только потной майке и поношенных брюках карго. К каждому его предплечью крепился шлакоблок, пока он по очереди поднимал их до уровня плеча.

Вместо ответа Лу бросил бетонные блоки на землю, а затем аккуратно сложил их обратно туда, где взял — с другими возле сарая.

— Да, — сказал он, прочесав мимо брата, чтобы поспешить и успеть переодеться.

— Вот еще пара дополнительных перчаток, Лу. Они тебе понадобятся. Сейчас холодно и на этой неделе мы обрезаем кусты роз, — Лесли протянул ему перчатки из синтетической кожи и Лу неохотно взял их.

Они выглядели дорогими и совершенно лишними. Перчатки были роскошью, которую государство не могло себе позволить. Его брат занимался приготовлением двух больших термосов кофе, используя причудливую машину. Даже сливки выглядели дорого. На контейнере были надписи ваниль, карамель, мачиа-что-то-там… Не обращая внимания на дискомфорт Лу, Лесли продолжил.

— Я знаю, что ты в основном занимался стройкой в тюрьме, но я до сих пор занимаюсь тем же, что и раньше, помнишь, с чем ты помогал мне во время летних каникул? Хеджирование, обрезка, мульчирование…

Когда Лу не ответил, Лесли на миг перестал делать то, чем был занят и повернулся к нему.

— Ты помнишь?

Простой кивок — все, что ему досталось, заставив Лесли покачать головой.

— Человекнескольких слов, ну да.

Лу ухмыльнулся. Он знал, что Лесли хочет, чтобы он больше разговаривал, но теперь это не было ему присуще. Его брат соскучился по нему. Расставание причиняло ему столько же боли, сколько расстояние причиняло Лу. Лесли чувствовал, будто подвел его, ему следовало быть домав ту ночь, когда Лу арестовали. Но Лу действительно не понимал, как бы это хоть что-нибудь изменило.

— Я помню, как это делается, Лесли. Если ты хочешь, чтобы я делал еще что-нибудь, просто скажи. Я был в команде по озеленению на протяжении трех лет, прежде чем появилась бригада по строительству. Так что, думаю, справлюсь.

Лу ухмыльнулся и поднял перчатки.

— И, кстати, я делал это без таких перчаток для нежнозадых.

Лесли рассмеялся, потянувшись, чтобы взять голову Лу в замок, как он привык делать, когда тот был младше. Лу с легкостью уклонился от захвата, в свою очередь в шутку ткнув Лесли под ребра, но его брат по-настоящему скорчил гримасу боли, схватившись за одно из них.

— Иисусе, Лу. Твои чертовы кулаки, тверды, как дерьмо.

Лу вновь растянулся в ухмылке, на сердце немного потеплело.

— Ой, виноват. Не знал, что ты так размяк, бро.

— Да пошел ты. Я не мягкий, чувак. Я просто не поднимаю гребаные тридцатикилограммовые шлакоблоки ради забавы.

Лесли ткнул термос в широкую грудь Лу, приобняв того за плечи, пока они шли к выходу.

Они все еще продолжали улыбаться, когда забирались в грузовик и, казалось, между ними снова все по-прежнему, как и было раньше. Но когда Лесли подъехал к своему первому объекту, Лу отшвырнуло обратно в его реальность.