И как же теперь ему быть, когда он знает, что она тоже хочет его?

Страсть и злость, казалось, раскалили воздух. Майк наблюдал, как минутная стрелка дважды обошла круг, прежде чем он заговорил вновь.

— Так просто из интереса: каков мой третий путь?

Она покачала головой, не глядя на него.

— Теперь это не имеет значения, ведь правда? Мне нечего предложить тебе такого, что бы ты желал. Значит, ты свободен делать то, что хочешь.

— Ты смеешься надо мной. — Он допил кофе. Не было такого пути, какого бы он не продумал. Спасти и обезопасить Джереми — вот единственный выбор. Если бы он был уверен, что сможет убедить ее в этом, он бы не сидел сейчас в таком бессилии.

Она сложила на столе трясущиеся руки.

— Третий путь — это поместить Джереми в безопасное место, отдельно от меня. Пока я не докажу, что это Стивен плохо обращался с ним.

Ему пришлось усилием воли подавить в себе изумление.

— А ты можешь доказать это?

Майк не настаивал на деталях, поскольку знал, что она не станет их рассказывать. Она и так уже шла на риск, поверив, что он не станет отдавать ребенка Стивену. Если бы он изменил своему обещанию и сделал именно это, у нее, по крайней мере, осталась бы возможность бороться с ним посредством этих доказательств.

Но дело было не в этом.

— Ладно, Бет, допустим. Но отчего ты думаешь, что я отдам ребенка тебе, когда все останется позади? То, что Корбет — плохой отец, не означает, что ты заслуживаешь ребенка больше, чем он.

— А кто вообще дает тебе право что-то решать? — напала на него Бет.

— Никто не давал мне такого права. Я взял его. Я же сказал тебе: я собираюсь защитить Джереми. И от тебя в том числе. И не думай, что я шучу, Бет.

Он видел, как кровь отлила от ее лица. Ему стало смертельно жаль ее, но он боролся с этим чувством.

— То есть ты хочешь сказать, что шлюхи не бывают хорошими матерями? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Я знаю только то, что не хотел бы, чтобы мой сын рос при такой жизни, которую, предположительно, ты вела.

— Но Джереми — не твой сын.

— Он не будет и твоим, если ты не докажешь, что ты не такая, какой тебя представил в суде Корбет.

Между ними повисла страшная тишина: Майк пожалел о сказанном, когда увидел, как вся энергия и сила будто вышли из нее.

— Вряд ли, насколько я понимаю, — тихо проговорила она.

Он ожидал, что она станет оспаривать, говорить, что все — ложь. Когда она не стала этого делать, он всерьез усомнился, что она — шлюха.

Бет встала из-за стола и начала убирать посуду. Майк не предложил ей помощь. Кухня была слишком тесной для двоих.

— То есть своим молчанием ты подтверждаешь, что все, что было напечатано о тебе после суда — правда? — он даже задержал дыхание, ожидая ответа.

Стоя за мойкой, она сказала, не поворачиваясь:

— Нет. Просто я не могу ничего доказать. Я не знаю, как это сделать.

Он почувствовал громадное облегчение: он знал правду, но боялся поверить ей, поскольку слишком многое было поставлено на карту. И Майк начал задавать ей вопросы, касающиеся того, что его поверенный должен был узнать в Альбукерке.

— Нет ли у тебя друзей, которые дали бы тебе характеристику?

Она пожала плечами:

— У меня нет друзей, Блэкторн. Люди в моем департаменте заняты только собой. Я тоже слишком была занята работой, чтобы заводить друзей.

— Трудно поверить.

— Я вообще не слишком общительна. Когда я встретила Стивена, он устроил все так, чтобы я общалась только с людьми его круга. Его друзьями. Когда я покинула его, я была на втором месяце беременности и настолько больная, что едва могла ходить на работу, не говоря уж о друзьях.

Майк встал и помог перегрузить остатки посуды в раковину.

— А там, где ты жила? Они могли бы свидетельствовать о том, сколько времени ты проводила во встречах и удовольствиях и как часто выходила из дому?

Она склонила голову набок и заулыбалась: она вспомнила явно лучшие времена.

— Я снимала у старой женщины комнатку над гаражом. Мы с Джереми были так счастливы там.

— И что? — настаивал он.

Беспечное выражение ее лица погасло.

— Когда после слушания дела я пригрозила Стивену, что приведу для свидетельствования свою хозяйку, он расхохотался и сказал, что сделает с помощью своего адвоката из этой «слепой, глухой старухи» отбивную. — Она пожала плечами и бросила полотенце на полку. — Он говорил правду — я не сомневалась, что даже такую разумную и энергичную для своего возраста даму он сможет представить как лишенную разума маразматичку.

— Но она сможет свидетельствовать в твою пользу?

Он положил ей руки на плечи, чтобы она не ушла. Бет пыталась сбросить их, но он не отпускал ее.

И вдруг она поняла, что он любит ее, любит так сильно, что будет на ее стороне.

— Так как же, Бет? Если ее спросят, сможет ли она засвидетельствовать, что ты была хорошей матерью, которая сидела дома с ребенком — и шлюха не более, чем эта почтенная леди?

— Это сыграет какую-то роль?

— Вполне возможно, — кивнул он. — А что насчет твоей замужней жизни? Кто может знать почти все о твоей частной жизни, кроме тебя?

— Слуги, конечно. Но если они будут на моей стороне, то потеряют работу. — Она безнадежно покачала головой. — Я не в силах заставить их говорить в суде, Стивен расправится с ними.

— Я же не сказал, что тебе придется что-то доказывать в суде. Ты должна убедить меня, Бет, — мягко проговорил он. — И я не допущу, чтобы такие сопляки, как Стивен Корбет, вставали у меня на пути, когда я хочу что-то выяснить.

В ее глазах появилась надежда.

Но она слишком много терпела поражений, чтобы поверить так легко.

— Ты станешь говорить с людьми? — спросила она.

— У меня есть для этого специально нанятый человек. Через несколько дней я получу от него сведения.

— Тогда и решишь, — подытожила она.

— Я решу, — кивнул он. — И я сделаю все, что могу, для блага Джереми. Все будет хорошо, Бет. Моя интуиция меня редко подводит, не подведет и в отношении тебя.

Но надежда, зажегшись было в ее глазах сильнее, сменилась беспокойством.

— Мне нужно отобрать у него Джереми легально. Вот почему я не хочу бежать и скрываться, — она вздохнула. — Ты — одно из препятствий, которые я должна была обойти.

Он взглянул на нее с уважением.

— Если Корбет — лжец, проблем со мной не будет.

— Ты еще не знаешь его, — проговорила она и вновь начала дрожать. — Он строит ложь на лжи. Что, если я не смогу доказать, Майк? Что, если Стивен снова выиграет?

— Ты имеешь в виду то, что, если он разгадает твой маневр — и обойдет тебя?

Она кивнула.

Он не видел в этом проблемы:

— Тогда ты убежишь с Джереми, а я помогу тебе.

Единственная проблема была в том, что он не желал, чтобы она убегала от него.

Слабая улыбка появилась у нее на губах:

— Это то, что я и планировала. Мы с Джереми уедем так далеко, что никто не сможет достать нас.

— Что опять заставляет меня задать тот же вопрос: а что мешало тебе сделать это раньше?

— Потому что я знала: если я не вступлю в борьбу на первом этапе, то Стивен выиграет в итоге. Он подошлет кого-нибудь, и нас найдут.

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе?

Она подумала — и покачала головой:

— Я не могу позволить себе больше ошибок, Майк.

Он не стал обижаться на ее отказ. Он бы на ее месте тоже не поверил. Майк пробежал руками по ее плечам, затем по спине… Ее губы были слегка раскрыты. В ее глазах было столько печали и тревоги, что он не смог этого вынести. Ему хотелось утешить ее.

Ему хотелось почувствовать вкус ее губ, и пусть потом она его возненавидит, но вкус ее губ останется на его губах. Он приблизился к ней и поцеловал ее. Его язык скользнул между ее губами. Бет застенчиво ответила ему.

Он знал, что если не перестанет ее целовать, ему ничего другого не останется, как уложить ее на кровать — и выяснить до конца ее женские секреты. Но он не мог сейчас переспать с ней — а назавтра увезти от нее Джереми.