Элисон нехотя позволила графу отвести ее к череде выстроившихся пар. По счастью, сейчас намечался новый тур контрданса — танца, в котором партнеры почти не касались друг друга, да и вести беседу было не так-то просто и почти не обязательно. Тем не менее Элисон отчетливо ощущала присутствие Марча — это чувство возникло в тот самый миг, как он появился перед обедом в дверях гостиной. Облаченный в элегантный костюм и модные ботинки, с головы до ног он был само совершенство, воплощение блестящего светского джентльмена. Да, Марч был волнующе привлекателен. Днем Элисон показалось, что у него обычные карие глаза, но теперь, вечером, при свете свечей, в них зажглись ленивые золотистые огоньки — глаза льва.

Вот глупые фантазии! Элисон пожала плечами и вдруг осознала, что танец закончился. Граф проводил девушку к леди Эдит, продолжая болтать всякие пустяки. Так и не обретя дар речи, Элисон растерянно огляделась по сторонам и с некоторым облегчением увидела, что к ним приближается полковник Рейнборн. Девушка улыбнулась про себя, потому что в первый раз появление отставного вояки вызвало у нее какое-либо чувство, помимо покорности судьбе. Полковник имел обыкновение оказывать ей столь настойчивые знаки внимания, что в его обществе она начинала чувствовать себя едва ли не осажденной крепостью. Нет, Джордж Рейнборн был очень славным, но Элисон не хотела, чтоб ее завоевывали — пусть даже и очень славные завоеватели.

Тем не менее руку, предложенную ей полковником для следующего танца — вальса, — она приняла с готовностью чуть ли не неприличной. И хотя партнер прижимал ее к себе чуть крепче, чем подобало, Элисон этого даже не заметила. После она призналась себе, что, даже если бы он весь танец декламировал ей стихи или нашептывал пылкие признания, она бы и тогда не услышала ни слова, настолько внимание ее было поглощено лордом Марчфордом. На сей раз он не танцевал, а переходил от группки к группке, обмениваясь приветствиями с теми, кто, подобно ему, не принял участия в танце. Время от времени он словно бы невзначай поглядывал в сторону Элисон, и всякий раз сердце у нее едва не выпрыгивало из груди. А она просто глаз не могла от него оторвать — и сама на себя злилась, слишком уж все это глупо получалось. Словно она дикий хищник, высматривающий добычу.

— Ну конечно же, леди Фортескью, — говорил тем временем, пряча улыбку, Марч какой-то дряхлой прелестнице, — я полностью с вами согласен. Молодежи в наше время дали чересчур много воли. Это же просто скандал! А что они в Лондоне творят, просто уму непостижимо!

Решительно распрощавшись с собеседницей, которая тщетно навострила уши, явно желая продолжить обсуждение этой животрепещущей темы, он перешел к дверям, откуда мог незаметно наблюдать за мисс Фокс.

И как только он поначалу счел ее бесцветной? — снова с удивлением подумал Марч, любуясь девушкой. Она проносилась мимо в вихре танца, чуть откинув голову и заливаясь смехом в ответ на какое-то остроумное замечание партнера, хотя лично граф сомневался, чтобы тот способен был сказать хоть что-нибудь смешное. Под замысловатой прической черных, словно полночь, волос сверкали ясные глаза, ярко-голубые, словно морская волна в лучах солнца. А румянец, чуть тронувший нежные щеки девушки, напоминал россыпь роз на снегу. Развевающаяся юбка подчеркивала очертания стройных ног. Марч почувствовал, как в горле у него пересохло.

«Спокойней, спокойней, дружище!» — мрачно осадил он себя. Марч никогда не гнался за случайными любовными приключениями, а уж эта женщина и вовсе запретная территория. Он хмуро наблюдал, как кончается вальс и очередной джентльмен спешит пристойным образом заключить мисс Фокс в свои объятия, пригласив ее на кадриль. Этот счастливчик был чуть помоложе полковника, да и волос у него было погуще. «Верно, и кошелек у него потолще», — подумал граф во внезапном припадке цинизма, заметив теплую улыбку, которой мисс Фокс приветствовала нового кавалера.

— Давненько не виделись, мисс Фокс, — посетовал сквайр Хадли, склоняясь к раскрасневшемуся личику девушки.

Элисон мгновенно успокоилась. Сквайра тоже можно было причислить к отряду ее поклонников, но его внимание столь ясно распространялось на каждую мало-мальски хорошенькую особу женского пола, обитающую в Бате, что Элисон не чувствовала ни малейшей угрозы с этой стороны. Собственно говоря, своеобразный, слегка даже самоуничижительный юмор сквайра и его искренняя привязанность к ней заставляли Элисон считать его скорее хорошим другом, нежели жертвой ее женских чар.

— А я тут в городе повстречался с Марчфордом, — продолжал сквайр. — Решил проведать тетушку, не так ли? — Если Томас Хадли и заметил, как внезапно вздрогнула худенькая спина Элисон под его затянутой в перчатку рукой, он во всяком случае ничего не сказал.

— Да, — тихо ответила Элисон, — он приехал сегодня. Леди Эдит ужасно рада видеть его. Наверное, он пробудет здесь с неделю.

— Как я слышал, он уже готов сунуть голову в капкан законного брака?

— Ничего по этому поводу сказать не могу, — холодно ответила она и поспешила перевести разговор на более нейтральные темы. Когда же музыка наконец прекратилась, девушка торопливо покинула мистера Хадли, собираясь вернуться к леди Эдит, как вдруг ее остановил раздавшийся за спиной теперь уже знакомый голос:

— Кажется, вот-вот заиграют новый танец, мисс Фокс. Теперь, когда я вдоволь полюбовался вашей грацией, я был бы весьма польщен, коли вы испытали бы меня как партнера.

Элисон изо всех сил пыталась придумать хоть какую-то причину для вежливого отказа, но лорд Марчфорд, не дожидаясь ответа, увлек ее за собой в вихре танца. Его рука коснулась ее спины, и Элисон едва сдержала сдавленный вздох, ощутив сквозь шелк платья пронизывающее тепло. Ей оставалось лишь благодарить небеса за то, что танец был из тех, когда партнеры по большей части держатся не слишком близко друг к другу. А когда граф нагнулся к ней, чтобы заговорить, ей показалось, что у нее подскочила температура — так близко, так пугающе близко оказались губы графа от ее уха.

— Поскольку мы танцуем с вами вот уже второй раз, — прошептал он, — то мне, быть может, не доведется больше поговорить с вами в такой… гм… тесной близости.

Сердце Элисон гулко забилось в груди.

— Я был бы крайне рад, — продолжал он, — возможности побеседовать с вами наедине.

Эти холодные слова, точно ледяной душ, мгновенно остудили пылающий лоб девушки, хотя и не уняли бешено бьющееся сердце. Элисон подняла на Марча тревожно расширенные глаза.

— Я… я не понимаю вас, милорд, — пролепетала она.

— Полноте, — чуть сдавленно ответил граф, и Элисон показалось, что он, должно быть, чем-то расстроен. — Я не замышляю против вас ничего дурного. Нам всего-навсего нужно кое-что обсудить.

— Понимаю. — Элисон попыталась придать голосу хоть чуточку уверенности.

— Позвольте предложить вам прогуляться завтра со мной по Сидней-гарденс. Если, конечно, вам позволят ваши обязанности по отношению к моей тетушке, — добавил он с заметной иронией.

— Только если совсем рано утром, милорд. — О Боже, он наверняка слышит, просто не может не слышать, как бьется ее сердце! Элисон набрала полную грудь воздуха и продолжала: — Леди Эдит обычно поднимается в восемь и завтракает в своей комнате. Потом она, должно быть, захочет посетить минеральный источник. Мне надо вернуться так, чтобы успеть сопровождать ее, часам к одиннадцати.

— Превосходно. Ранний час лишь вернее обеспечит нам уединение. Я зайду за вами в восемь.

Как граф и предполагал, остаток вечера Элисон его почти не видела, а поздно вечером он проводил обеих дам до дверей их дома и простился, слегка прикоснувшись к полям шляпы, обещая завтра утром непременно успеть к бурному, надо полагать, появлению его сестры Мэг.

Леди Эдит немедленно отправилась спать, и Элисон последовала ее примеру, но лишь затем, чтобы почти всю бессонную ночь глядеть в потолок, рисуя в воображении сцены неминуемого объяснения с графом Марчфордом. Но сколько ни прокручивала она в голове различные сценарии этой беседы, ни один из них ее не успокаивал. Лишь совсем под утро девушка забылась тревожным сном, в котором ей грезилось либо как его светлость выставляет ее за дверь дома его тетушки, либо как он возвещает о содеянном ею зле со всех колоколен Бата.