Горящая палочка коснулась картонной коробки, красно-желтые языки пламени вспыхнули и стали лизать стенки. Гифф положил ей руку на плечо, пытаясь увести. Линда почти не почувствовала этого. Потом она заморгала, и наваждение прошло.

— Тебе не нужна эта доска. У тебя есть воспоминания. У тебя есть я.

Линда улыбнулась. Конечно, он прав. Она давно не касалась этой доски, потому что не хотела вспоминать тот вечер и страх, который она тогда пережила. Им не нужно напоминание об их прошлых жизнях. Только сейчас она почувствовала себя по-настоящему свободной.

Гифф подтолкнул плот, он заплясал на волнах, коробка разгоралась все ярче и ярче. Линда почувствовала запах горящего дерева и бумаги, словно волны донесли его до нее. Далеко впереди языки пламени коснулись сумеречного неба, как будто расщепляя серп луны, показавшейся на востоке. Взяв Гиффа за руку, она пошла к берегу.

Они вышли из воды. Джерри и Джон, стоя на берегу, смотрели на погребальный костер.

— Все кончено. — Линда коснулась руки подруги. — Теперь действительно все кончено.

Джерри повернулась и рассеянно взглянула на нее. Вдруг в ее глазах вспыхнула тревога.

— Мне всегда казалось странным, что ты так увлечена спиритическими сеансами и этим Уильямсом. Я думала, что это объяснялось твоими душевными переживаниями, отношением к тебе родителей или тем, что ты была очень серьезной. Мне все это казалось нереальным, я думала, что у тебя нет оснований…

— Быть одержимой навязчивой идеей? — закончила она с улыбкой Линда. — Ты можешь все сказать мне. Теперь я понимаю, что действительно вела себя как одержимая. И Гифф был таким. Мы были как две половинки и пытались найти друг друга, чтобы получилось целое.

— Вот почему вы чувствуете себя такими… потрясенными, — сказала Джерри. — Вот теперь вы ответили на все мои вопросы. Мне казалось, что я живу нормальной жизнью.

— Она и была такой. И будет такой снова.

Джерри покачала головой:

— Я не уверена.

— А я уверена. — Линда обняла свою лучшую подругу. — Только нужно время. Теперь ты иначе смотришь на жизнь. Все встанет на свои места. Только не торопи события.

— Не буду, — едва слышно промолвила Джерри, собираясь заплакать. — Обещаю.

Линда крепче обняла ее. Наступила ночь. Около дома зажглись фонари. Линда обернулась и посмотрела на океан. Последние догоравшие остатки коробки еще плавали в воде, окрашивая темную водную гладь в красный цвет.

— Пойдемте в дом, — предложил Гифф.

Продолжая обнимать Джерри, Линда вместе с ней поднялась по ступенькам на веранду и вошла в дом. Мужчины молча следовали за ними.

Потом она приготовила кофе и, по молчаливому согласию, они расположились в кабинете. Линда поставила дымящиеся кружки на деревянный, отделанный медью поднос на кофейном столике.

— Чем ты теперь собираешься заниматься? — Джерри взяла свою кружку.

Линда улыбнулась Гиффу.

— Через несколько дней мы поедем в Чикаго. Я хочу показать Гиффу мой другой дом. Он согласен жить и здесь, но я все-таки хочу подождать его окончательного ответа, ведь он не видел моей квартиры в Чикаго.

— Это нечто чудовищное, — заметила Джерри с легкой улыбкой.

— Но я люблю ее, — возразила Линда.

— А я верю, что это очень хорошая квартира, — добавил Гифф. — Если Линде нравится ее жилище, оно просто не может быть плохим.

— А Линда рассказывала вам о комнате в башне, которая протекает? Вы когда-нибудь пытались обставить круглую комнату, если в середине комнаты вам капает на голову?

Гифф отхлебнул кофе.

— Протечки можно ликвидировать. Мы сделаем все, что нужно.

— Я могу переехать, если ему действительно не понравится квартира.

— Ты сможешь уехать из Эванстона?

— Да нет, просто перееду в другой дом, — засмеялась Линда, чувствуя, что у нее отлегло от души. — Гифф может писать в любом месте, он ведь писатель. А моя работа — в Северо-Западном университете. Он может отказаться от своей квартиры в Манхэттене и переехать ко мне.

— И жить в грехе? — пошутила Джерри. +

Линда обрадовалась, что к подруге вернулось чувство юмора.

— Нет, мы уже это обсуждали, — ответила она.

— Я сделал предложение, — поправил ее Гифф. — В самом романтическом духе, если можно так сказать.

Линда покраснела, хотя и продолжала улыбаться. Он сделал ей предложение, стоя на одном колене у кровати, нагой, как новорожденный младенец, и страшно привлекательный. Мужчина не может быть таким сексуально привлекательным. А она, расслабившись после того, как на рассвете они занимались любовью, немедленно согласилась.

— Кажется, тогда ты нашла мое предложение очень романтичным, — с деланно оскорбленным видом заметил Гифф.

— Перестань, — остановила его Линда, с трудом сдерживая смех. — Потом поговорим.

Когда она приняла его предложение, он приготовил ей роскошный завтрак: два яйца, бекон, тосты со сливочным сыром и консервированные фрукты. Все было так, как он сказал ей в первый вечер их встречи. Тогда она была очень голодной. Одного яйца было бы явно недостаточно.

— Поздравляю вас, — сказал Джон.

Линда обрадовалась, что он наконец-то принял участие в разговоре. После возвращения домой Джон все время молчал.

— Спасибо, — поблагодарил Гифф.

— Джерри, я хочу тебе еще кое-что рассказать, — сказала Линда.

— Что?

— Сегодня ночью я видела сон. После того, как Гифф возвращал меня в прежние состояния, я стала много вспоминать.

— И ты думаешь, что твоим снам можно верить? — скептически спросила Джерри.

— Да, думаю, этому сну можно верить. Он очень многое объясняет.

— Что же, например?

— Объясняет нашу тесную дружбу. То, что ты можешь угадывать мое настроение.

— Ну, расскажи.

— В моей прошлой жизни, когда меня звали Констанс, у меня была сестра Амелия. Мы были близнецы. Сегодня ночью во сне мне наконец стало ясно, что ты — моя сестра.

— Я? У меня тоже была прошлая жизнь?

— Я думаю, у большинства людей были прошлые жизни, — заметил Гифф. — Учение о прошлых жизнях и переселении душ широко распространенно. Есть молодые души, и есть старые души. Ваша душа связана с душой Линды.

— Ты действительно так думаешь? — Джерри повернулась к Линде.

— Да. Во сне я видела нас вместе. Может быть, это и нереально, но в жизни у нас с тобой всегда было много общего. Пусть мы не всегда вели себя как сестры, но мы всегда были очень близки.

— Если это правда, тогда это многое объясняет, — задумчиво сказала Джерри и, неожиданно улыбнувшись, добавила: — Значит, я прихожусь Гиффу свояченицей, так сказать.

Линда засмеялась:

— Так сказать. Неплохо для единственного ребенка.

— Для троих детей, — добавил Гифф.

— Тем более неплохо. Вы уже определили число? — поинтересовалась Джерри.

— Нет, но уже скоро. Думаю, свадьба состоится в Нью-Йорке, вы с Джоном будете специально приглашены. Будут друзья Гиффа и моя мать. Прежде всего я хотела обговорить день нашей свадьбы с ней. Ты же знаешь, что она живет по расписанию, — невесело пошутила Линда.

— Да, знаю. — Джерри очень хорошо знала, что мать Линды никогда не отменит концерта, который записан в ее программе выступлений. Даже ради свадьбы единственной дочери. Она была такой, и Линда смирилась с этим.

— Как бы мне хотелось, чтобы бабушка дожила до моей свадьбы, — грустно заметила Линда. — Ей нравились хорошие свадьбы. Глядя на нее, всегда можно было сказать, как проходило торжество, — она плакала больше, чем мать невесты. Уверена, что мое бракосочетание было бы для нее просто подарком.

— Я уверен, что бабушка видит тебя.

На глаза у Линды навернулись счастливые слезы.

— Я тоже так думаю. И потом, она радуется, что мы собираемся сохранить дом на побережье.

— Я и не думал расставаться с ним, — заметил Гифф. — Я вдруг почувствовал, что начинаю испытывать привязанность к старым вещам.

— Я тоже. — Линда улыбнулась своему любимому. Они оба заработали право на вечную любовь. — Я тоже.