– Уведите его, – скомандовал комиссар. – Пусть пока посидит в машине.

– Подождите! – Пьер повернулся ко мне. – Ты была права. Я изнасиловал свою жену, я был уверен, что она хочет меня убить, я ненавидел ее, я желал ее смерти, но я никого не убивал. Я лишь пытался спровоцировать Глашу на убийство Беара. Если бы ее посадили в тюрьму, тогда бы я без труда получил развод, и Аглая больше не представляла бы для меня опасности. Убийца все еще на свободе. Пожалуйста, не уезжай из Ниццы. Ты можешь жить на моей вилле сколько захочешь, только, прошу тебя, попробуй найти настоящего преступника. Я знаю, ты сможешь это сделать.

Ответа он не получил. Я была слишком зла и напугана, чтобы давать Пьеру какие‑то обещания.

Полицейские вывели Бриали во двор. Мы с комиссаром остались наедине.

– Вовремя вы подоспели, – вздохнула я. – Как вы здесь оказались?

– Приехал, чтобы задать Пьеру еще несколько вопросов. Калитка была открыта. Перед воротами стоял ваш "ситроен" с незапертой дверцей и ключами в замке зажигания. Во Франции люди не ведут себя столь беспечно. Я заподозрил неладное, и мы тихо вошли на виллу как раз в тот момент, когда вы обвиняли Пьера в изнасиловании и убийстве.

– Думаю, мне надо выпить, – вздохнула я. – Не могу поверить, что Бриали действительно собирался меня застрелить. Все‑таки люди – на редкость кровожадные существа.

– К счастью, не все, – заметил Марсель, подходя к бару. – Что вы предпочитаете?

– Апельсиновый сок. Боюсь, от спиртного меня сейчас развезет.

– Немного вина вам не помешает, – возразил комиссар, наливая в бокал "Божоле". – А теперь расскажите подробно, что здесь произошло.

* * *

Закончив отчет о последних событиях, я проводила Лассона до двери и там попрощалась с ним. Во двор мне выходить не хотелось, чтобы не видеть Пьера. Я все еще злилась на него. Оставшись одна, я первым делом помчалась наверх, в спальню Аглаи.

Начиненный "беломоринами" портсигар лежал на тумбочке около кровати. Высыпав из него папиросы, я обратила внимание, что одна из них казалась более светлой. Вместо табака в нее был всунут свернутый трубочкой лист тонкой папиросной бумаги, исписанный бисерно‑мелким почерком.

Все идет слишком гладко, и это настораживает. Кажется, я полностью контролирую ситуацию, и все же меня терзает дурное предчувствие. Если оно оправдается, в твоих руках окажется это письмо.

Не буду вдаваться в подробности – каким‑то образом за эти два дня ты и так узнала гораздо больше, чем следовало. Это означает, что при необходимости ты докопаешься и до всего остального.

За несколько дней до изнасилования я нашла способ проникнуть на виллу Беара. План был прост: незаметно похитить из компьютера Ива его новый роман (почти законченный, если верить журналистам), быстро его дописать и, до того, как Беар отнесет книгу в издательство, оформить на нее авторские права. В этом случае после публикации роман Ива оказался бы почти стопроцентным плагиатом, и в суде его бы не спасли никакие адвокаты.

К сожалению, войти в компьютер Ива мне так и не удалось: файлы были защищены паролем, а распечатку рукописи я не нашла. Пришлось избрать другую стратегию.

Изменив внешность, я познакомилась с Беаром, и он по уши влюбился в меня. Этой ночью мы встретимся на его яхте. Одним выстрелом я убью двух зайцев: выясню, насиловал ли меня Ив (хотя на этот счет у меня нет сомнений) и выведаю у него пароль доступа в компьютер (а, если повезет, даже выкраду книгу).

Еще одна задумка – вытянуть из Беара признание, что он украл мои идеи, использовав их в "Бесконечном падении", и записать его признание на магнитофон. Для суда это станет неопровержимым доказательством.

Вряд ли Беар меня раскусит, но если это произойдет, этот негодяй может пойти на самые крайние меры. Если со мной что‑нибудь случится, добейся, чтобы он не вышел сухим из воды.

Аглая.

Услышав шаги за дверью, я поспешно сунула записку в карман. Это вернулся комиссар Лассон.

– Пьер Бриали, прежде, чем его увезут, хочет поговорить с вами.

– О чем? – осведомилась я.

– Спуститесь во двор, и он вам это объяснит.

– Ладно, – вздохнула я. – Все‑таки Пьер позволил мне остаться в его доме. Надо выслушать его хотя бы из вежливости.

Бриали, бледный и жалкий, с потерянным видом выглядывал из окошка полицейской машины.

– Привет преступным элементам, – сказала я.

– Я не убивал Аглаю и Беара. Ты мне веришь?

– Не верю. Ты и меня чуть не застрелил.

– Это был акт отчаяния. Я испугался и не соображал, что делаю. Не думаю, что смог бы тебя убить. Пожалуйста, помоги мне. Я действительно невиновен.

– Вот и постарайся убедить в этом полицию.

– Это само собой. Сейчас я прошу о помощи тебя.

– Ладно. Постараюсь что‑либо сделать.

Глядя на отчаявшегося Пьера, я гадала, виновен он или нет. Он мог убить, это несомненно. Налицо классический модус операнди: возможность, мотивы, средства. А если это все‑таки не он? Кто тогда? Игорь? Гав? Светлана?

Комиссар Лассон подошел ко мне.

– Пора его увозить.

– Я невиновен, – выкрикнул Бриали в окно выезжающего за ворота автомобиля.

– А почему вы не уехали с ними? – удивилась я. – Вы же теперь остались без машины.

– О, это пустяки. Я уже позвонил, чтобы за мной прислали другой автомобиль. Дело в том, что… Вообще‑то я хотел попросить вас об одном одолжении, – слегка смущаясь, произнес комиссар.

– Для вас – все, что угодно. Как‑никак, вы спасли мне жизнь.

– Необходимо допросить Светлану Фокину. Иностранцы часто притворяются, что плохо понимают французский язык. В данные момент у меня нет под рукой русского переводчика. Может, возьмете на себя эту роль?

– С удовольствием. Мне и самой хотелось бы с ней поболтать. Можем отправиться к ней прямо сейчас. Чтобы сэкономить время, поедем на моем "ситроене". Вообще‑то это машина Пьера, но он позволяет мне ею пользоваться. Перезвоните, чтобы автомобиль за вами прислали в "Золотую долину".

– Женщина за рулем… – задумчиво произнес комиссар. – Опасное сочетание. Вы не возражаете, если я поведу машину?

– Да ради бога, – махнула рукой я. – Главное – побыстрее добраться до Фокиной. Вдруг она решит из предосторожности поменять место жительства?

Марсель усмехнулся.

– Только не забывайте, что комиссар – я, и именно я буду вести допрос.

– Вряд ли вы позволите мне об этом забыть, – с легким сожалением заметила я.

* * *

Комиссар оказался любителем быстрой езды. Пару раз нас останавливали за превышение скорости, но, увидев документы комиссара, приносили извинения и отпускали. Меньше чем через полчаса "ситроен" затормозил у ворот "Золотой долины".

– Полиция, – произнес Марсель, демонстрируя Фокиной удостоверение. – Комиссар Лассон, уголовный розыск.

Было очевидно, что наше появление застало "лисичку" врасплох.

– Je… je ne parle pas franзeis[10], – растерянно пробормотала Светлана.

– Anglais?

– No, – "лисичка" продолжала разыгрывать святую невинность. – Russe.

– В таком случае я буду вашим переводчиком, – вмешалась я. – Кстати, ваш любовник арестован и уже во всем сознался.

– К‑какой любовник? – пролепетала Светлана. – В чем сознался?

– Угадайте с трех раз. Или все‑таки с двух? Во Франции помимо Николая Сугавова и Пьера Бриали у вас есть другие любовники? Может, позволите нам войти? Разговор предстоит долгий. Впрочем, так бывает всегда, когда речь заходит об убийстве.

Лисичка отступила в сторону, пропуская нас в квартиру. Её била мелкая дрожь.