Поддержав под локоть нетвёрдо стоящую на ногах подругу, я вывела её на улицу. В свободной руке я держала очки, используя их, как зеркальце заднего обзора. Бежевый и коротышка, отлепившись от витрины, последовали за нами.

К моему удивлению, нас не убили и не похитили ни по дороге в аэропорт, ни при пересадке в Джакарте. Самолёт не взорвался, и в восемь часов сорок минут мы приземлились точно по расписанию в аэропорту Шереметьево‑2.

Перебравшая шампанского Адела всю дорогу спала, как младенец, а я, поразмышляв некоторое время над странными обстоятельствами смерти Чиана Бенвитуна, с грустью пришла к заключению, что так никогда и не узнаю, из‑за чего выпустили кишки балийскому ювелиру, и кто именно за нами следил. Это было обидно – но ничего не поделаешь. Мои индонезийские приключения закончились. Вот если бы это произошло в Москве, тогда… Здравый смысл подсказывал, что и в этом случае стоило бы держаться подальше от этого дела. Излишнее любопытство нередко приводит к весьма неприятным последствиям.

Я вздохнула, решив впредь не ломать голову над неразрешимыми загадками, и, приняв это разумное решение, уснула.

– Подожди! Ты останешься здесь. Дальше я пойду одна, – решительно заявила Адела у дверей таможенного контроля.

– То есть, как это я останусь здесь? – удивилась я. – Ты что, предлагаешь мне навеки поселиться в аэропорту? Боюсь, что таможенники отнесётся к этому без особого энтузиазма.

– Ты не понимаешь! – покачала головой Адела. – Меня же встречает Бобчик! Что он подумает, увидев нас вместе? Он не должен знать, что ты была со мной в Индонезии!

– И долго мне тут торчать?

– Минут двадцать, не больше. Чтобы с гарантией.

– Ладно, – вздохнула я. – Иди, ищи своего благоверного. Кстати, Бобчик пригласил меня завтра к вам в гости к двенадцати.

– Отлично! – обрадовалась Адела. – Приходи! Я тебе такое расскажу – закачаешься!

– Что ты имеешь в виду?

– Как что? Естественно, мои балийские приключения.

– Выходит, я ещё не всё знаю? – удивилась я. – Ты имеешь в виду, что не ограничилась одним убийством?

– Ты ещё многого не знаешь, – многозначительно подмигнула мне Адела, и, подхватив свой чемодан, бодро зашагала к "зелёному коридору".

– Ты представляешь, он предлагал мне заняться любовью в ванне, заполненной чёрной икрой, – взволнованно прошептала Адела, затащив меня на кухню. – Только это между нами. Не дай бог, Бобчик узнает, так он с ума сойдёт от ревности.

– Этот парень что, извращенец? – удивилась я. – А ты не задумывалась о том, как жутко воняет рыбой целая ванна икры?

– Ты ничего не понимаешь, – возмутилась подруга. – Лучше подумай, сколько может стоить такая ванна. Подобного ещё никто никогда не совершал. Марсель хотел войти в историю или даже попасть в книгу рекордов Гиннеса. Кроме того, Марсель – икряной король. Таким образом он бы сделал сногсшибательную рекламу для своей продукции.

– Вряд ли, – заметила я. – Люди могли бы заподозрить, что этот твой икряной король расфасовывает икру в баночки после того, как позанимается в ней любовью, а это весьма и весьма негигиенично.

– Тебе лишь бы критиковать, – возмущённо фыркнула Адела. – У тебя совершенно отсутствует воображение. Ты мыслишь приземлённо, как не закончивший начальную школу водитель асфальтового катка.

– Да, пожалуй до занятий любовью в ванне с чёрной икрой моё воображение не дотягивает, – покорно кивнула я. – И ты согласилась на его предложение? Ведь если он собирался сделать на этом рекламу или попасть в книгу рекордов Гиннеса, вероятно, он хотел, чтобы вы занимались любовью публично?

– Конечно, я не согласилась! – возмущённо сказала Адела. – К твоему сведению, я не изменяю Бобчику, хотя он и не заслуживает такой жертвы с моей стороны.

Подруга мечтательно закатила глаза и томно вздохнула.

– Но идея мне показалась весьма любопытной, – добавила она.

– Секретничаете? – спросил Бобчик, заглядывая в кухню. – Держу пари, что опять о мужчинах.

– А вот и не угадал, – ответила Адела. – Вопрос на засыпку: ты хотел бы заняться со мной любовью в ванне, наполненной чёрной икрой?

Бобчик оторопело уставился на неё.

– Но ведь она же воняет рыбой, – растерянно произнёс он. – Надеюсь, ты это не всерьёз?

– Вот и я о том же, – удовлетворённо кивнула я.

Адела разочарованно покачала головой.

– Вы стоите друг друга, – вздохнула она.

Полчаса спустя мы сидели за столом, уплетая осетрину по‑московски. Поскольку обсуждать в присутствии Бобчика похождения Аделы на острове Бали было невозможно, я, вспомнив о Беатрис Тупак Юпанки и испанском капитане, перешла непосредственно к интересующей меня теме.

– Недавно я звонила Альде, – сообщила я. – Она просветила меня насчёт своих изысканий в области генеалогии. Я и не догадывалась, что у вас в предках числятся Альфонсо Третий и Атауальпа Тупак Юпанки Инка Четырнадцатый.

Адела хмыкнула, подняв вверх вилку с насаженным на неё куском осетрины.

– У тебя устаревшая информация, – усмехнулась она. – Вчера по приезде я звонила маме, и она мне поведала о новых результатах своих исследований. У неё в генеалогическом дереве уже более полутора тысяч человек. Оказывается, мы в родстве со всеми европейскими монархическими династиями, более того, нашими предками были даже Один и Тор.

– Как, Один и Тор? – опешила я. – Но ведь это же языческие скандинавские боги!

– Не знаю, как насчёт богов, – пожала плечами подруга, – но мама утверждает, что в древности в Скандинавии были такие короли. Более того, Приам, царь Трои, тоже наш родственничек.

– Здорово, – оценила я. – А ты можешь назвать мне кого‑нибудь, с кем ты не состоишь в родстве?

– Конечно, – сказала Адела. – В нашем генеалогическом дереве нет ни одного араба, еврея или негра.

– А как насчёт китайцев? – язвительно поинтересовался Бобчик. – У тебя, случайно, не было прабабушки по имени Нефритовая Гуаньинь?

– Ты просто завидуешь, – фыркнула Адела. – Ты ведь у нас рабоче‑крестьянского происхождения.

– Вовсе нет, – обиделся Бобчик. – Моя бабка по материнской линии была из купечества.

– Нашёл, чем удивить, – скорчила ему рожу Адела.

– Нет, только, пожалуйста не ссорьтесь, – вмешалась я, чувствуя, что в воздухе запахло жаренным. – Давайте на сегодня объявим перемирие.

– Меня поражает настойчивость Альды, – заметил Бобчик. – Она строит это генеалогическое дерево днями и ночами. Неужели так важно, кто был твоим предком в двадцать пятом колене? В конце концов, раз человечество произошло от Адама и Евы, нас всех вполне можно считать отдалёнными родственниками.

– Компьютеры! – неожиданно зловещим голосом произнесла Адела. – Всё зло от компьютеров. Но уж лучше составлять генеалогическое дерево, чем часами беседовать о сексе с роботом.

– Беседовать о сексе с роботом? – теряя нить разговора, ошеломлённо переспросила я. – Что ты имеешь в виду? И при чём тут компьютеры?

– А разве ты не знаешь, что мама разговаривала о сексе с роботом? – удивлённо посмотрела на меня подруга. – Она занималась этим до того, как увлеклась поиском предков.

– Нет, я не знала, – воодушевилась я. Подобного я от Альды не ожидала. – А где, интересно, она взяла робота? И какой он? Нечто вроде надувного мужчины с моторчиком и встроенным магнитофоном?

– Вовсе нет, – поморщилась Адела. – Это я называю его роботом. На самом деле это искусственный интеллект, который зачем‑то прикидывается человеком. Его создал какой‑то тип, и запустил в Интернет программу. Многие люди разговаривают с ним о разных вещах, думая, что это настоящий человек, и только потом узнают, что он робот. Мама тоже нашла его через Интернет. Поэтому я и считаю, что всё зло от компьютеров. С тех пор, как мама завела этот проклятый ящик, она вообще ни о чём думать не способна. Сидит целыми днями и шарит по Интернету. Сначала с роботом трепалась, а теперь вот отыскивает сведения о монархических династиях Европы.

– Никогда бы не подумал, что искусственный интеллект может выступать в качестве эксперта по сексуальным вопросам, – заинтересовался Бобчик. – А как всё это происходит? Это нечто вроде любви по телефону?