Дженис Уэбб стояла у кареты и осматривала сломанное колесо. Даже она была в состоянии понять, что без ремонта ехать дальше невозможно. А погода становилась все более ужасной. Дул ледяной ветер, с неба хлопьями валил снег. стремительно надвигалась ночь.

— Боже мой! — только и могла она произнести.

В ответ на это кучер мрачно сказал:

— Я подозревал, что ось не в порядке. А эта старая дорога ее окончательно доконала. Правда, есть другой путь, да как теперь до него добраться? Мы не успеем починить колесо до темноты!

Он задумался.

— Здесь есть одна гостиница, но это в двадцати милях отсюда…

Даже имея исправный экипаж и отличных лошадей, туда нельзя было добраться меньше чем за час. А в их распоряжении всего лишь старая карета и усталые лошади.

Дженис огляделась вокруг: вдаль, насколько видел глаз, простирались поля, справа виднелся большой лесной массив, а слева…

— Джон, погляди! Это что? Вон там, у леса!

Кучер прищурился, вглядываясь во мглу.

— Трудно разглядеть, но, похоже, дом, мисс, и большой дом.

— Пойдем скорее туда! — решительно сказала Дженис. — Всего каких-то полмили.

— Я пойду один, мисс Дженис, узнаю, что там да как, и если в доме кто-то есть, попрошу прислать за вами лошадей.

— Ни в коем случае. Уж лучше я пойду пешком, чем останусь мерзнуть здесь. Выходи, Сара, мы идем все вместе.

Горничная, хорошенькая молодая девушка, нехотя вылезла из кареты.

— О, неужели пешком, мисс Дженис? — жалобно протянула она.

Дженис снисходительно улыбнулась. Сара была типичной городской девицей, привыкшей гулять по улицам, а не бродить по полям.

— Предпочитаешь замерзнуть, Сара? — спросила она и, не дожидаясь ответа, велела горничной взять сумку с вещами.

Джон быстро подхватил саквояж.

— Я все равно пойду с вами. Пускай здесь останется Том. Не могу я отпустить двух молодых женщин одних в незнакомый дом.

Дженис понравилась решительность слуги. Она знала, что ее дядя только потому и разрешил ей отправиться в путешествие, что с ней будет Джон Поттер, самый надежный из всей челяди.

По каменистой дороге идти было нелегко, но Дженис, воспитанная в деревенском поместье, привыкла к прогулкам по всяким дорогам и тропам. А вот Саре приходилось нелегко, но она крепилась, и только раз, в конце пути, пожаловалась на усталость.

Особняк, к которому они подошли, издали выглядевший одиноким и заброшенным, вблизи смотрелся весьма величественно. Окруженный ухоженным парком, он был в прекрасном состоянии. Как сразу же отметил Джон, тут, видимо, не жалели ни сил, ни денег, чтобы содержать все в порядке. Дженис, даже не задумываясь, кому бы могло принадлежать все это великолепие, решительно поднялась по ступенькам и постучала молоточком в массивную дверь.

На пороге появился человек. Его и без того мрачное лицо было искажено уродливым шрамом во всю левую щеку — от уха до угла рта. Девушки вздрогнули от испуга, а Сара даже вскрикнула.

— Что вам угодно? — спросил слуга, не обращая никакого внимания на эти вскрики.

Дженис, взяв себя в руки, сказала вежливо:

— Добрый вечер. У нас произошла небольшая авария на дороге, и нам требуется помощь.

Слуга внимательно посмотрел на нее.

— Это правда, мисс? Здесь, однако, редко кто проезжает.

Раздосадованная, что их держат у дверей и не приглашают войти, Дженис ответила уже другим тоном:

— Я бы тоже не поехала по этой дороге, если бы не размыло мост. Впрочем, будьте любезны доложить о нас своему хозяину. Вот моя горничная, а это кучер. Надо помочь ему доставить сюда карету и лошадей.

Дженис не очень любила так распоряжаться, особенно чужими слугами. Но она устала, замерзла, ей хотелось согреться и выпить горячего чаю. Кроме того, ей совсем не понравилось, что этот мрачный урод не доверяет им.

Слуга еще постоял немного, словно размышляя, затем медленно отошел в сторону, пропуская Дженис в дом.

— Проходите и подождите, мисс. Я пойду доложу его светлости.

— Его светлости?

— Да, мэм. Герцогу Шеффилду. Это Шеффилд Холл, — он словно удивился, что для нее это новость.

Дженис услышала, как тихо охнула Сара. Да и ей самой стало не по себе. Герцог Шеффилд! Хотя она никогда не встречалась с герцогом, однако во время своего пребывания в Лондоне наслушалась весьма странных разговоров по поводу этого человека.

Его зовут Стоун, и сердце у него каменное, вот что говорили о Стоуне [1]Весткотте, герцоге Шеффилде. При упоминании этого имени все сокрушенно качали головой и хмурились. Молодым девушкам света советовали сторониться его, дабы сохранить свою репутацию. Конечно, невинным девицам не объясняли, за какие такие грехи все невзлюбили герцога. Но кое-какие намеки делали его облик весьма непривлекательным.

Шеффилд был потомком древнего, но увядающего рода, чьи представители часто шокировали общественное мнение. Будучи отличными спортсменами, предпочитавшими скачки, бег и фехтование светским развлечениям, мужчины рода Весткоттов производили потрясающее впечатление на женщин, хотя не отличались красотой и изящными манерами. В каждом скандальном приключении какой-нибудь дамы из высшего света всегда был замешан кто-нибудь из Весткоттов. Но Дженис слыхала, что именно теперешний герцог, Стоун Весткотт, был порочнее и ужаснее всех своих предков.

Все это пронеслось в ее голове, пока они с Сарой стояли в холле. Слуга остановился в дверях, ведущих в гостиную.

— Как мне доложить о вас его светлости? — спросил он.

Дженис не успела и рта раскрыть, как раздался звонкий голос ее горничной:

— Уэллс. Это мисс Уэллс.

Дженис смолчала. А какая разница? Если повезет, то скоро починят карету, она уедет и никогда больше не увидит Шеффилда. Так что пусть будет так, как сказала Сара. Но когда они остались наедине, она не удержалась от упрека:

— Сара, зачем же ты соврала? Ведь Уэллс — это твоя фамилия!

— Сами знаете почему, мисс Дженис, — уверенно парировала горничная. — Говорят, что герцог истратил свои деньги и сейчас ищет в жены наследницу хорошего состояния. А вы здесь совсем беззащитны. Он уже погубил репутацию одной женщины и посмеялся над ее братом, требовавшим женитьбы. Вызвал его на дуэль и едва не убил!

Дженис очень удивилась. Саре известно гораздо больше, чем ей. Но правда ли все это?

— Какие дуэли теперь, Сара?

— Я говорю правду, мисс Дженис. Мой кузен был конюхом у брата той женщины. Он клянется, что видел все своими глазами. Как герцог выстрелил в юношу, а потом сразу ушел. И все время улыбался дьявольской улыбкой!

Сара говорила так убедительно, что Дженис почти поверила ей. Вероятно, что-то похожее было, но наверняка все происходило не так драматично.

— И все же, — сказала она, — из-за тебя я попала в неловкое положение. Пусть у герцога и были какие-то грехи в прошлом, но это отнюдь не значит, что он позволит себе быть непочтительным со мной. И мне не хочется начинать знакомство со лжи.

Сара стояла на своем.

— Даже святой может поддаться искушению! Вы такая хорошенькая. А если он узнает, что вы еще и богаты, то тут же начнет ухаживать за вами.

Дженис рассмеялась. Потом она придвинулась ближе к огню. Пусть пока будет так, как есть. Представлюсь чужим именем, а там посмотрим, подумала она. Ее не пугал Шеффилд: какое бы у него ни было прошлое, он прежде всего джентльмен и, конечно, не позволит себе поступить дурно с девушкой, волею случая оказавшейся в его доме и нуждающейся в его помощи и покровительстве.

Нет, герцога ей нечего опасаться. И не поэтому она хотела бы скрыть свое настоящее имя. Ей надоели охотники за приданым, которые роем вились вокруг нее в Лондоне. О ее деньгах Шеффилду действительно не следовало знать. А очаровать герцога ей вряд ли удастся. Сара ей льстила. Дженис считала себя слишком темноволосой, слишком высокой, бледной и худощавой. Кроме того, сейчас она чувствовала себя ужасно усталой. Не от дороги, а вообще, от светской суеты. Потому-то она и решила покинуть Лондон и съездить домой на пару недель.