- Как трогательно, - прошипела я, усаживаясь на обитые кожей и застланные пуховыми покрывалами сиденья кареты.

Из открытого окошка мне было видно, как принц Марко подтянул камизу и легко вскочил в седло.

- Приятная поездка предстоит, верно? - спросил он, проезжая мимо меня.

Он подхлестнул коня, заставляя его ускорить шаг, и не дождался ответа. Я со стуком захлопнула окошко и расположилась на подушках поудобнее, закрывая глаза. Пусть мальчик резвится. Пока мы не доберемся до места.

12

Брабант - это неприступная крепость. Сейчас в нем десять колодцев, четыре ривалона[1], и еще шесть подземных кладовых, всегда полных зерна на случай долгой осады. Но так было не всегда. За свою историю Брабант был полем для многих славных сражений, и род моего первого мужа по праву гордился воинскими подвигами.

Но война - вовсе не милосердная мать, она всегда убивает мужчин. Вот и мой первый муж погиб на войне, и после его смерти, когда нашему сыну исполнилось всего два года, я испугалась, что подобная участь может постигнуть и его - моего Гоффредо. Поэтому оставшись правительницей Брабанта, я начала строительство боевых башен, зернохранилищ и заставила всех мужчин и женщин обучаться воинскому искусству. Сначала знатные люди Брабанта были недовольны, но когда за мной встала грозная армия из ста солдат, недовольным пришлось поутихнуть.

Брабант - всего лишь город на границе Иллирии. Город, каких множество. Ему не сравниться богатством и великолепием со столицей Иллирии - Санчей, но он может противостоять алчности этой ненасытной красотки, которая стремится поглотить все свободные города, объединив их под своей единоличной властью, хочет присосаться к их казне и высасывать золото и прочие богатства, заполняя свою бездонную утробу.

До недавних пор Санче было не до нас - умер король Жилорамо, последний из рода Девитиатов, и в столице началась война - но не посредством мечей и копий, а посредством ядов и кривых кинжалов.

Мой род и род моего первого мужа насчитывал почти пятьсот поколений, а род Капра, которые возвысились и получили трон благодаря убийствам и интригам - всего пять. И эти выскочки, предки которых пасли коз на горных склонах, сейчас примерили корону и учили других, как жить. Молитвы, аскеза, покаяние, отрицание всего мирского с бесконечными проповедями о том, как сладко будет всем после смерти - вот что было основой их правления. Я видела в этом лицемерие, потому что многие рассказывали, что сами Капра не живут так, как учат. И в королевском дворце происходят такие гнусные оргии, что рассказывать о них неприлично даже в темноте.

Лорды Брабанта уговаривали меня не ехать в гнездо ядовитых змей, но я решила по-своему. Воевать с врагом легче, если знаешь его слабые стороны. Вот и в этой поездке я надеялась, что мне удастся вызнать слабости Капра. Но было еще одно. Что бы там ни говорили, моим лордам все же претило, что ими командует женщина. Эта миссия была необходима и для того, чтобы показать моим подданным, что именно меня признают правительницей Брабанта в столице, и что только я могу править, потому что Гоффредо еще не исполнилось двадцати.

И вот теперь я возвращалась с победой.

Со мной были богатства из сокровищницы Санчи, договор о льготах по налогам, и самое главное - заложник из королевской семьи. Тем самым, столица была сейчас целиком и полностью в наших руках. Если, разумеется, король дорожил жизнью младшего сына.

Такие мысли посещали меня, пока караван двигался к Брабнту.

Что касается принца Марко - он веселился вовсю. То устраивал скачки наперегон, то на привалах вызывал кого-нибудь на рукопашный поединок, не делая различия, кто перед ним - простолюдин или рыцарь. Еще он откровенно любезничал с девушками из деревень, где мы останавливались, щедро одаривал их серебряными монетами за молоко, пироги и яблоки, и целовался напоказ с хорошенькими селянками. Я была уверена, что если бы не усиленная охрана, он бегал бы к ним и ночью. Но когда его остановили в первый раз - не стал протестовать, не возмущался, и больше не предпринимал попыток ночных вылазок.

Вообще, он был на редкость покладист, не сыпал колкостями и всячески показывал, что доволен и поездкой, и компанией. Я наблюдала за ним издали, не желая выказывать интереса к его персоне на виду у своих людей.

Мы почти не разговаривали с Марко в дороге, но когда показались величественные стены Брабанта, принц сам подъехал к моей карете, чего не делал за все время путешествия.

- Он именно такой, как рассказывают - неприступный и грозный, - сказал Марко, любуясь городом. - И в самом деле - неуязвимый? У любого колосса есть слабые места.

- У Брабанта его нет, - ответила я. - Я позаботилась, чтобы их не было.

- Надела на город броню, как и на себя? - спросил он.

- Твоя столичная учтивость столь быстро испарилась? - спросила я насмешливо.

Но он уже погнал коня вокруг каравана, с гиканьем и присвистом. Я проводила его взглядом. Даже в унылой черной камизе он казался ярким, как солнце. За неделю пути он загорел, и теперь, когда смеялся, улыбка его так и ослепляла белизной. Я с досадой закрыла окно и откинулась на подушки. Как бы ни была красива внешность, по сути он остается Капра - прыгает, как козел на выпаске. И орет так же.

[1] Ривалон - башня с бойницами

13

- А вот это - мой зверинец. Здесь больше сотни редких животных  и птиц - пантеры, леопарды, одних попугаев - больше двадцати видов, - я шла впереди, а Марко Капра следовал за мной, с любопытством поглядывая по сторонам. Мы только-только закончили осмотр моего замка, и теперь нас ожидало, поистине, незабываемое зрелище.

Клетки в два ряда - и за металлическими прутьями хищные кошки, чьи глаза горят злобой. Когда мы приближаемся, пантера начинает волноваться - она вскакивает и гибко двигаясь проходит от стены до стены, ударяя себя хвостом по бокам. Под атласной шкурой ее тело так же играет, как мускулы принца Марко под черной камизой.

- Она прекрасна, - сказала я, приближаясь к клетке почти вплотную.

- Не подходи близко, - предостерег Марко, останавливаясь на безопасном расстоянии. - Она может схватить тебя - лапа через прутья легко пролезет.

Я только рассмеялась в ответ и смело погладила пантеру по голове. Огромная кошка ничуть не рассердилась, а тут же улеглась, перекатываясь на бок и подставляя брюхо. Магия подчинения действует не только на людей, но и на животных. Теперь настала пора показать это принцу Марко - ведь он на собственной шкуре испытал мою силу.

Безбоязненно почесав бока пантере, которая заурчала от удовольствия, я повернула ее голову, показывая Марко ошейник, плотно охватывающий шею животного - кожаный, с позолотой:

- Видишь? На нем мой знак. «Принадлежит Сафоре» - и никто не посмеет ранить этого зверя, даже если он вырвется на свободу.

- Впечатляет, - пробормотал Марко. Ему явно было не по себе.

- Идем дальше, - предложила я. - Тут у меня райские птицы - красивые, но запах от них вовсе не райский. Тут - попугаи. Люблю их! Страшные болтуны!

Стоило постучать по клеткам, как мои пернатые питомцы заорали и заверещали на разные лады: «Сафора! Сафоррра!»

- А! Красавцы! - засмеялась я.

- Даже птиц научила петь под свою дудку! - нарочито восхитился Марко.

- Это тонкое искусство, - промурлыкала я, - приручить дикого зверя. Но идем, есть кое-что поинтереснее...

- Ты приручила людоеда из Снежных гор? - полюбопытствовал Марко.

- Почти угадал!

- Сейчас он будет есть у тебя с руки, - заворчал он, неторопливо следуя за мной, и вдруг остановился, словно споткнувшись. - А это что?..

Одна клетка была пуста - там не было ни попугаев, ни леопарда, ни полосатой южной кошки. Зато пол там был устлан коврами, у стены стояла постель с мягким южным одеялом и подушками, возле кресла - столик, на котором красовался серебряный восточный кувшин, а на блюде лежали фрукты. И дверца была гостеприимно открыта.