— По-моему, этот Лоренс поступил с ними довольно несправедливо, — заметила Мередит.

Алан поерзал в кресле.

— Мы ведь не знаем, почему Лоренс их травил. Возможно, он считал, что нетрадиционная ориентация вдовы его брата бросает тень на сексуальные пристрастия самого Маркуса. В конце концов, нам ведь неизвестно, что за отношения связывали Маркуса и Оливию, когда они поженились.

— По-вашему, они заключили брак по взаимному расчету? — кивнула Уинн. — Ну да, как вы и говорите, нам ничего не известно. Конечно, Лоренс повел себя жестоко, и остальные последовали его примеру. Оливию перестали принимать в обществе. О них рассказывали всякие небылицы и сплетничали. Некоторые из кожи вон лезли, чтобы побольнее задеть их; хихикали по углам, зная, что Оливия или Вайолет примут оскорбления близко к сердцу.

Алан вдруг попросил:

— Расскажите об околевшем пони!

Мередит окинула любимого изумленным взглядом; ей с трудом удалось подавить усмешку.

— А, пони… Его отравили! — С этими словами Уинн, выказавшая хорошее знание человеческой психики, встала. — Кстати, у меня есть его снимок. Только что вспомнила!

— Значит, тебе совсем не все равно! — укоризненно заметила Мередит, как только хозяйка вышла из комнаты. — Ты просто умираешь от желания забросать ее вопросами.

— Я ведь человек! — оправдывался Алан. — Да, кое-что меня действительно заинтересовало. Но не чрезмерно.

— Знаешь, — с серьезным видом заметила Мередит, — я никогда не считала тебя ханжой! Почему бы тебе не признаться, что тебя, как и меня, заинтересовала эта история?

— Потому что она меня совсем не заинтересовала! И я объясню тебе почему! — Алан наклонился вперед, при этом светлая челка упала ему на лоб. — Потому что Уинн хочет во что-то меня втравить! Думаешь, она просто так нам все рассказывает? Она уверена, что здесь случилось что-то странное. Я имею в виду не прошлое — во всяком случае, не далекое прошлое. Речь идет о сравнительно недавних событиях. Но доказательств, с какими можно обратиться к местным представителям закона, у нее нет. Вот увидишь, она попросит, чтобы я расследовал дело, так сказать, полуофициально!

Мередит нахмурилась:

— Интересно, жив ли еще старый Лоренс?

— Если он и жив, ему сейчас за восемьдесят, не меньше, и нет никаких оснований полагать, что его чувства к бывшей невестке изменились. Однако он уже староват для того, чтобы травить пони! В общем, я глубоко убежден: что бы здесь ни происходило, нам не стоит вмешиваться.

— Его снял Макс… — Уинн уже вернулась и протягивала им снимок. — Макс Кромби сфотографировал пони в прошлом году, до того как его дочка Джули получила собственного любимца. Вот, смотрите. Давайте-ка зажжем камин. По вечерам здесь довольно промозгло!

Мередит взяла фотографию. На ней была изображена хорошенькая девочка с длинными светлыми волосами, которая сидела на пони в загоне. На заднем плане высилось большое дерево. Сбоку на снимок падала чья-то тень — мужская или женская. Она расползлась по земле. Уинн указала на тень, протягивая снимок стоящему рядом Маркби.

Он взял снимок и кивнул.

— Это не фотограф, — сказал он. — Тень падает сбоку. Фигура… похоже, женская… в юбке. Но тени обманчивы…

— Возможно, — тихо заметила Уинн, — это Оливия.

— У меня вопрос! — воскликнула Мередит, не обращая внимания на болезненный тычок между лопатками. — Насчет фотографий. Вернее, насчет того снимка над некрологом. Вы сказали, он единственный, да и тот сделан в войну. Но ведь паспорт у нее наверняка имелся?

— Она его уничтожила — по крайней мере, среди ее документов никакого паспорта не нашли. И никаких данных о том, что она запрашивала паспорт для поездок за границу, не сохранилось.

— Но ведь она много лет прожила во Франции, — не сдавалась Мередит. — Должно быть, ей приходилось продлевать первоначальный паспорт или получать новый — скорее всего, в ближайшем консульстве.

Уинн покачала головой:

— Признаюсь, я не пыталась расследовать дело с этой стороны, но она покинула Францию в семидесятых годах. Так долго никакие документы не хранятся, верно? Я имею в виду прошение о продлении паспорта.

Мередит вздохнула:

— Да, наверное, его уничтожили много лет назад.

— Что же пони? — с легким раздражением напомнил Маркби. — Услышим ли мы когда-нибудь, что случилось с несчастным животным?

— Стояло жаркое лето, — начала Уинн. — Дождей не было несколько недель, и трава не росла. Пони Оливии обычно круглый год пасся в своем загоне и щипал травку, а в это лето корма ему не хватало. Должно быть, он бродил кругом и искал хоть что-нибудь сочное и съедобное. К сожалению, он нашел какой-то крестовник… Кажется, его называют крестовник оксфордский. В общем, растение очень ядовитое для скота. Как только пони заболел, вызвали Рори Армитиджа, нашего ветеринара, но, кажется, яд, содержащийся в крестовнике, очень коварен. Он действует не сразу, накапливается в организме. К тому времени как проявились симптомы, было уже слишком поздно. Пони издох. Оливия прямо обезумела от горя. Она настояла, чтобы животное похоронили в загоне. А это было нелегко! — Уинн пылко закивала. — Земля там была твердой, как железо! Спросите Рори. Он там был.

Маркби вытянул ноги и смерил Мередит слегка покровительственным взглядом.

— Весьма прискорбное происшествие. Естественно, миссис Смитон расстроилась. Но вряд ли его можно назвать зловещим! Ведь пони отравился случайно.

Уинн помешала сахар в чашке и негромко сказала:

— Вам имеет смысл потолковать с Рори.

— Ну а что там с оторванной подошвой домашней тапки? — напомнила Мередит.

Уинн просветлела:

— Ах да, конечно! Тапки у нее были старые, и у одной отрывалась подошва. Джанин, приходящая домработница, все время напоминала Оливии, чтобы та купила себе новые тапочки. Джанин добрая девушка, хотя и одевается странновато, да и мальчишки у нее… нет, не буду сбиваться с темы! Так вот, Джанин вырезала из журнала рекламное объявление, в котором предлагались тапочки из овечьей шерсти, такие, как любила Оливия. Она принесла купон Оливии и велела заполнить и выслать на адрес магазина вместе с чеком. И ездить никуда не надо, тапочки пришлют по почте. Оливия так и сделала недели за три до рокового падения. Вот что еще особенно печально. Новые тапочки прислали через день или два после ее падения. Должно быть, деньги по чеку успели прийти до ее смерти. Фирмы, что торгуют товарами по почте, обычно присылают заказы через двадцать один день… Поверенный Оливии разрешил Джанин взять новые тапочки себе. У покойной было столько имущества, что пара тапок роли не играла. И потом, кому они нужны? В своем завещании Оливия отказала Джанин небольшую сумму, пару сотен фунтов. В дополнение к деньгам девушка получила и тапочки!

— Она упомянула в своем завещании еще кого-нибудь?

— Фонд восстановления местной церкви. — Уинн снова широко улыбнулась. — Так что хоть здесь мои усилия оказались не напрасными! Она завещала фонду две тысячи фунтов. Юной Джули Кромби тоже завещано две тысячи — на ее лошадиные расходы. Кроме того, небольшая сумма завещана Рори, потому что он заботился о ее питомцах, и доктору Барнетту, потому что он был к ней добр. Каждому досталось около тысячи фунтов и по безделушке на память. Кажется, она даже оставила по двести фунтов Эрни Берри и его сыну, хотя могла бы с таким же успехом перевести долю Эрни напрямую в «Королевскую голову», где они все равно в конце концов окажутся!

Уинн пожала плечами и вздохнула:

— Все остальное будет выставлено на аукцион, а вырученные средства пойдут на благотворительные цели. Кстати, довольно трудно было разобрать все ее вещи. Но дом теперь пуст и подготовлен к продаже. Он недалеко отсюда: налево и в гору. Конечно, сад изрядно зарос, зато сверху открывается живописный вид. И сам дом очень красивый. Надеюсь, его купит человек, способный ценить прекрасное.

— Интересно, сколько за него запросят…

При упоминании сада глаза Маркби подернулись дымкой.