Бриз-сюр-Рисл, сентябрь, 1084 г.

— Сегодня он женится на моей сестре, — сообщила Джулитта пчелам, с деловитым жужжанием кружившим у окошечка улья. Даже сейчас, в ясное осеннее утро, они все еще продолжали прилежно собирать пыльцу. — Я знаю, что следовало рассказать вам обо всем раньше, но мне никак не хотелось верить в эту свадьбу. — Джулитта протянула руку и осторожно провела пальцем по ребру улья. — Ах, как бы я хотела оказаться на месте Жизели, — прошептала она, глотая слезы.

Сегодня утром Джулитта помогла сводной сестре облачиться в свадебное платье из нежно-голубого шелка. Сшитое по последней моде, оно безупречно облегало стройную фигуру Жизели, своим цветом прекрасно гармонируя с ее ясными серыми глазами. Вымытые в настое ромашки, роскошные серебристо-каштановые волосы невесты тяжелыми прядями ниспадали на бедра, подчеркивая ее девственность и чистоту. И без того хорошенькая, в свадебном наряде Жизель выглядела потрясающе. Она была настолько хороша, что Джулитту охватила черная зависть. Наконец, боясь потерять самообладание и лишиться чувств, она незаметно выскользнула из спальни, заполненной без умолку болтающими служанками, и поспешила к своим пчелам в поисках успокоения.

Расшитые золотой нитью тонкие кожаные туфли промокли в утренней росе и покрылись темными пятнами. Подол платья тоже намок. Джулитта знала, что леди Арлетт не одобрила бы подобной неряшливости, но сейчас ей было все равно. Девочка ненавидела мачеху лютой ненавистью, ведь именно она выбирала для нее это платье, которое следовало надеть на свадебную церемонию Его покрой отличался от наряда новобрачной простотой и более широким фасоном, скрывавшим округлые формы Джулитты. На длинный жилет пошел не роскошный шелк, как у Жизели, но дорогостоящая тканая материя превосходного качества — Арлетт не поскупилась на наряд для падчерицы. Джулитте никогда не доводилось носить такого дорогого платья. Однако яркий ядовито-желтый цвет ткани совершенно не гармонировал с ее внешностью, невыгодно подчеркивая бледность кожи. Ее лицо, окруженное прядями темно-гранатовых волос, выглядело так, будто девочка страдала переизбытком желчи. Взглянув на себя в зеркало, Джулитта чуть не расплакалась. Ее так и подмывало достать из сундука нож, когда-то напугавший Арлетт, и изрезать оскорбительный наряд в клочья.

Не кокетка по натуре, Джулитта обычно не обращала особого внимания на одежду — Бенедикт и все остальные мужчины и без того смотрели на нее с восхищением, — но сегодня она поняла, что все их внимание поглотит Жизель.

— Это несправедливо, — шмыгнув носом, пожаловалась она пчелам… — Бен должен быть моим.

— Наконец-то я тебя нашел, — раздался за спиной нетерпеливый голос Моджера. — Все сбились с ног, разыскивая тебя. Пора ехать в церковь.

Виновато потупив взор, Джулитта нехотя повернулась к Моджеру. На нем красовалась нарядная темно-синяя рубашка, подпоясанная алой лентой. Густые волосы, судя по всему, были тщательно вымыты, а на одном из пальцев сверкало золотое кольцо. Джулитта настолько привыкла видеть Моджера в простых потрепанных рубашках и запыленных штанах, что совсем забыла о его происхождении. Но сегодня, облаченный в одеяния, соответствующие положению землевладельца и господина, он выглядел как истинный хозяин Фоввиля и держался с важностью и достоинством.

— Леди Арлетт догадалась, что ты, скорее всего, убежала сюда, — добавил Моджер, так и не дождавшись от неподвижно стоящей перед ним Джулитты ни слова в ответ. Появление молодого человека застало ее врасплох, вызвав одновременно и досаду и удивление. — Она сказала, что ты всегда уходишь к ульям, когда злишься или обижаешься.

— Я не злюсь, — фыркнула девочка.

Моджер молча протянул ей накидку. Темно-оранжевая, она так же, как и платье, совершенно не шла Джулитте. Небрежно выхватив накидку из рук Моджера, она набросила ее на плечи.

Молодой человек смерил ее строгим взглядом.

— Леди Арлетт сказала, чтобы ты не отходила от меня до тех пор, пока мы не доберемся до церкви, — грубовато заметил он и, взяв ее за руку, повел к лошади. — Тебе придется сесть рядом. — Схватив поводья, Моджер ловко вскочил в седло и усадил Джулитту позади себя. Когда лошадь тронулась, девочка, чтобы удержаться, прижалась к всаднику и ухватилась обеими руками за его ремень. Шея Моджера тут же покраснела Он беспокойно заерзал в седле так, словно в ягодицы впились колючки. Близость юной, но вполне созревшей господской дочки взволновала его.

За всю дорогу они не обмолвились ни словом. У Джулитты не было никакого настроения завязывать беседу, а Моджер, и без того не слишком разговорчивый, погрузился в честолюбивые мечтания, определенным образом связанные с голосом его растревоженной плоти.

Наконец они добрались до церкви. Моджер слез с коня и помог Джулитте спешиться. Его руки обвили ее тело и невольно сжались еще до того, как девочка коснулась ногами земли. Господи! Это больше, чем способен вынести мужчина!

Джулитта резко отпрянула в сторону. Влажные ладони Моджера и его голодный взгляд выводили ее из себя. Он напомнил ей одного из клиентов Мериели в бане госпожи Агаты. Оглянувшись вокруг, она увидела Фелицию и Оберта де Реми и с облегченным вздохом поспешила к ним. По-бычьи склонив голову и беспомощно засунув руки в карманы, Моджер последовал за ней.

Фелиция поприветствовала девочку теплыми объятиями и звонкими поцелуями в обе щеки.

— Дай-ка мне посмотреть на тебя, милое дитя. Боже, как ты выросла!

Поморщившись, Джулитта резко приподняла край платья.

— Ненавижу эти мерзкие тряпки. Она подстроила все специально. Я бы с большим удовольствием надела старое голубое платье, то, что вы подарили мне в Лондоне.

— Глупости! Ты только посмотри, из какой дорогой материи сшит твой наряд! — в голосе Фелиции звучали осуждающие нотки. Она будто упрекала Джулитту в неблагодарности.

— Да! И именно поэтому мне придется надевать его на каждый праздник! — Глаза девочки потемнели от негодования. — Она даже не спросила, нравится ли мне этот цвет. Просто взяла и купила материю у продавца. Она хочет, чтобы я выглядела дурнушкой по сравнению с Жизелью.

Удивленно дернув бровью, Оберт быстро сообразил, в чем дело, обнял за плечи Моджера и увел его прочь.

Фелиция без особого успеха попыталась пригладить взъерошенные перышки Джулитты, но у нее ничего не вышло. Движимая благородными намерениями, она говорила прописные банальности и сама сознавала это.

— Возможно, со временем ты перекрасишь платье в другой цвет, — сказала Фелиция, склонив голову набок. — Будь оно потемнее, лучшего сочетания с твоими волосами не стоило бы и искать.

При мысли о том, что можно будет запихнуть ненавистное платье в чан с водой вместе с ворохом соломы и безжалостно топить его палкой, Джулитта зарделась от удовольствия. Она решила немедленно воспользоваться советом Фелиции. Причем в самое ближайшее время.

— Но, в любом случае, — мягко продолжила Фелиция, — сегодня день Жизели. Ты ведь не хочешь затмить невесту и тем самым обидеть ее?.

Джулитта прикусила губу и отвела глаза в сторону. Она едва удержалась, чтобы не сболтнуть о своем заветном желании — выйти замуж за Бенедикта. Фелиция посмотрела на нее с сочувствием.

— Ты слишком молода. Слишком молода для того, чтобы самой принимать решения. Но в то же время достаточно взрослая, чтобы знать цену своим поступкам и понимать, что ты можешь причинить боль другим людям. Не переживай так сильно, дорогая. Поверь мне, все наладится.

Джулитта упрямо тряхнула головой. Она научилась принимать решения еще в пятилетнем возрасте и давным-давно поняла, что не всегда следует верить людям.

Согласно обычаю, свадебная церемония состоялась на церковном крыльце. В присутствии гостей жених и невеста повторяли за священником слова брачной клятвы. Они выглядели спокойными, голоса обоих звучали твердо и уверенно. В малиновой рубахе и голубых штанах. Бенедикт выглядел великолепно. Наряд прекрасно сочетался с его темными волосами и бровями. Джулитта еще никогда не видела юношу таким привлекательным, а Жизель такой красивой. Гости восторженно перешептывались. Все говорили о том, какой прекрасной парой были молодые, и о том, как повезло семьям, вырастившим таких наследников.