Эйлит закашлялась.

— Агата сказала, что торговец привел друга, и послала за Селестиной, — с трудом переводя дыхание, объяснила она.

Джулитта не сомневалась, что госпожа Агата останется довольна визитом нового посетителя. Постоянный гость заведения, Эдмунд, состоятельный и богатый мужчина, скорее всего, имел в друзьях таких же обеспеченных и солидных господ, как он сам. По своей красоте и обходительности Селестина уступала только Мериели и тоже обслуживала лишь самых уважаемых клиентов.

Как и предполагала Джулитта, госпожа Агата просто светилась от удовольствия. Когда она вошла в комнату, чтобы проверить, все ли готово к приему гостей, ее широкое лицо источало улыбки. Она так расщедрилась, что даже дала Джулитте серебряный пенни.

— Ты хорошая помощница, — пропела она, потрепав девочку по щеке… — Я знаю, что иногда нет-нет да и прикрикну на тебя, но поверь — это не со зла. Ты умеешь работать. Будь любезна, сбегай в харчевню и принеси пару жареных куриц, булку и перечный соус.

Джулитта уже шагнула к дверям, когда в комнату ввалилась Мериель в сопровождении двух кавалеров. Одной рукой Эдмунд обнимал ее за талию, другая с силой сжала грудь. Его друг с раскрасневшимся лицом усердно щупал ее сзади за ягодицы. Увидев Джулитту, он похотливо осклабился и, шагнув вперед, схватил ее за руку. Унизывающие его пальцы тяжелые кольца впились в ее ладонь.

— А сколько стоит эта? — резко спросил он у госпожи Агаты.

На мгновение хозяйка опешила, но затем быстро взяла себя в руки.

— Сожалею, господин Вульфстан, но Джулитта — дочь моей экономки. Она не обслуживает посетителей бань.

Джулитта отчаянно пыталась высвободиться из цепких пальцев гостя, но он сжал их еще сильнее.

— Но я хочу ее. Сколько?

Подбородок Агаты задрожал, на горле заходил кадык.

— Селестина очень милая девушка и имеет подход к мужчинам, — растерянно проронила она. — Я уверена, она придется вам по вкусу.

— А я не уверен. Насколько я понимаю, девчонка — девственница, не так ли? Я плачу двойную цену.

— Оставьте мою дочь в покое, — сказала Эйлит, выступив вперед и сжав рукоятку небольшого кинжала, висевшего у нее на поясе. — Отпустите ее! — Она сурово посмотрела на Вульфстана. — Или вам больше никогда не понадобятся услуги женщин.

От неожиданности торговец попятился назад и невольно разжал пальцы. Джулитта, воспользовавшись моментом, вырвалась и отбежала в сторону. Потирая покрасневшее запястье, она спряталась за спину матери и настороженно выглянула из-за нее. Гость прищурился и перевел взгляд с девочки на мать. В следующее мгновение его руки уперлись в массивные бока, а увенчанные густыми поседевшими усами губы изогнулись в циничной усмешке.

— Так, так, — тихо произнес он. — Я всегда знал, что ты, Эйлит, кончишь свои дни в борделе… Что же случилось? Твой любовник бросил тебя, когда твое пузо полезло на нос так, что он уже не мог получить то, что хотел?

Оцепенев, Эйлит, не моргая, смотрела на него. Затем ее лицо исказила гримаса отвращения.

— Вульфстан?! — почти выплюнула она.

— Да-а-а, милая. Вульфстан собственной персоной. — В его улыбке появилась явная издевка. — Тебе следовало принять мое предложение тогда, много лет назад. Моя жена ходит в шелках и драгоценностях. Она — мать четверых крепких и здоровых мальчиков и хозяйка огромного дома.

— И при всем при этом ее муж посещает бани Саутуорка, — с презрением бросила Эйлит.

Лицо Вульфстана помрачнело, но улыбка не исчезла.

— Да, посещаю, — прошипел он. — Но у меня нет необходимости жить в одном из подобных заведений. В отличие от тебя.

Эйлит попыталась смерить его пренебрежительным взглядом, но очередной приступ кашля вынудил ее склонить голову. Словно кто-то невидимый разрывал ее грудь на части. На губах выступила кровь.

— Мама! — Джулитта обхватила мать руками, поддерживая ее.

Некоторое время Вульфстан с любопытством наблюдал за ними, затем обернулся к Эдмунду, который взирал на происходящее с нескрываемым изумлением.

— Идите в ванну, а то вода остынет, и начинайте без меня. Я с глазу на глаз переговорю с благородной хозяйкой и присоединюсь к вам попозже. — Он одарил Агату любезной улыбкой, но выражение его глаз не предвещало ничего хорошего.

— Конечно, — ответила она и, спохватившись, добавила: — Прошу пройти сюда, в мой кабинет, господин Вульфстан. Джулитта, отведи мать в комнату и уложи в постель. Сегодня вечером тебе придется поработать вместо нее.

Злорадно усмехнувшись, Вульфстан проследовал за хозяйкой в ее святая святых.

— Мама, кто это? — с дрожью в голосе спросила Джулитта, когда довела мать до комнаты и усадила на кровать.

Эйлит отняла от губ окровавленный платок. К счастью, кашель почти прекратился.

— Вульфстан, мастер золотых дел. Когда-то он ухаживал за мной и пытался заставить выйти за него замуж. Но вмешался твой отец, предложивший мне место в Улвертоне. Вульфстан счел себя оскорбленным, а он из тех, кто ничего не прощает. Думаю, сегодня он постарается как-то отомстить мне за старое. — Эйлит бессильно уронила голову. — Господи! Как я устала. И голова раскалывается на части. Я не знаю, что, делать.

Джулитта перепугалась до смерти. Мать никогда ни на что не жаловалась. Полная сил, она являлась для девочки скалой, к которой всегда можно было прильнуть, чтобы устоять перед очередной волной жизненных невзгод. Увидев сейчас мать обессиленной и подавленной, Джулитта впервые осознала, что ей придется научиться плавать без посторонней помощи. В противном случае она рано или поздно могла пойти ко дну. Сейчас, как когда-то давным-давно, когда маленькой избалованной девочке помимо ее воли предложили слепить из теста булку, Джулитту охватил гнев.

— Я ненавижу это место! — яростно выдохнула она. — Почему ты покинула моего отца? Он бы смог позаботиться о нас!

Лицо Эйлит стало восковым.

— Я покинула твоего отца потому, что перестала его уважать. Он окунул меня в грязь.

— А в чем ты сейчас? Господи, мама, в твоем распоряжении находилось целое поместье со множеством слуг, и ты отказалась от всего этого ради бани?

Эйлит вздохнула.

— Ах, Джулитта, Джулитта, — с горечью вымолвила она. — Все далеко не так просто, как кажется на первый взгляд. Много раз я думала о том, чтобы распрощаться с гордостью и вернуться к нему. Но, боюсь, слишком поздно. Между нами пролегла непреодолимая пропасть. Кстати, ты помнишь тот день, когда я водила тебя к большому красивому дому неподалеку от пристани?

— Конечно, помню, — без колебаний ответила Джулитта. — Мы хотели навестить семью де Реми, но их не оказалось дома. По пути домой ты купила мне зеленые ленты.

— Неужели ты помнишь все так хорошо?

— Да. Мне еще казалось, что если я снова увижу Бена, то перестану плакать. — Джулитта настороженно покосилась на мать. — Да, я прекрасно помню тот день. Почему бы нам не навестить тот дом снова? — неожиданно резко спросила она.

— Потому, что мне не следовало даже близко подходить к нему тогда, — ответила Эйлит. — Ты, наверное, помнишь, что накануне Сигрид переехала в Саутхемптон. Мне стало очень одиноко, и в порыве чувств я захотела встретиться с Фелицией. Никого не найдя, я сочла это за Божье знамение, понимаешь? Оно как бы сказало мне, что я должна остаться одна. — Эйлит зашлась в очередном приступе кашля, на платке появились свежие пятна крови. — Теперь все это кажется неважным. Возможно, я ошиблась.

Встревоженная не на шутку, Джулитта склонилась над матерью. Она чувствовала себя беспомощным грудным младенцем.

Вскоре кашель прекратился. Лицо Эйлит приобрело землисто-серый оттенок. Она тыльной стороной ладони вытерла с губ кровавую пену и, с трудом переведя дыхание, прошептала:

— Завтра… Завтра ты отправишься к монахиням из сент-этельбургского монастыря и попросишь их послать за отцом.

— Но я…

— Не спорь со мной, дочка. У меня нет сил спорить. Я давно должна была так поступить.