— Миссис Уизли, можно я с Джинни и Полумной выйдем, на балкон, надо поговорить, о планах… — осторожно спросила Гермиона.

— Вот-вот, выйдете, проветритесь, может, и пересмотрите свой бред, он должен выветрится, просто обязан, — смягчаясь, ответила Молли.

Джинни, Полумну и Гермиону не пришлось уговаривать дважды. Они как ошпаренные кипятком выскочили за дверь и далее через площадку на балкон. Перевели дух. Отдышались.

— Ну, вы и молодцы! Две свадьбы одновременно! Просто прелесть! — быстро затараторила Полумна.

— Полумна, что тебе известно о диадеме Кандиды Когтевран? — в лоб, с ходу, спросила Гермиона.

— А она вам зачем?

— Очень нужна! — ответила пристально смотрящая на неё Джинни.

— Ну, она была утеряна, очень давно, тысячу лет тому назад, лет через двадцать после брака Годрика Гриффиндора и Кандиды Когтевран. Перед первым крестовым походом. Годрик должен был вести объединенные армии рыцарей Ордена и европейских королевств в Святую Землю, но…

— Как её потеряли? Где…

— Предание говорит, что Кандида заболела, смертельно заболела и умерла. Годрик не выдержал этого и ушел сразу за ней. Пенелопа Пуффендуй возглавляла Хогвартс до глубокой старости. Салазар Слизерин так и не вернулся…

— И диадему никто больше не видел?

— Нет, никто. А зачем она вам? Она только прибавляла ума, а не красоты. Вы обе никогда уже ни будите красивее, чем сейчас. И мы ни будем здесь никогда…

— Мило, ты говоришь стихами, — улыбнулась Джинни.

— Если её надеть на голову Гермионы, например, то компьютер просто перегорит, и материнскую плату уже не сменишь, так что ей она ни к чему, — засмеялась Полумна, демонстрируя свои познания в технике маглов. — Да и ты, тоже не тормоз…

— Значит, утеряна, — прошептала Гермиона.

— Тысячу лет тому назад, — ответила ей Джинни.

— А если он её нашёл? — тихо спросила сама себя Гермиона.

— Кто нашёл? — удивилась Полумна. — Если бы нашли, то лежала бы у Флитвика в кабинете. Или у Дамблдора.

— Нет, это мы так, мысли вслух, не обращай внимания, — пробормотала Джинни, переглянувшись с Гермионой.

Они отвлеклись и посмотрели на лужайку перед балконом. Джордж и Фред взялись изображать средневековый рыцарский турнир. С элементами прославления Прекрасной Дамы. Билл, Чарли, Рон и Гарри, замаскированный под Барни, изображали менестрелей, пытаясь петь баллады собственного сочинения перед тремя прекрасными дамами на балконе. Приседая, кланяясь и дурачась. Ветерок соблазнительно развевал красное, жёлтое и золотистое платье. Солнышко к пятнадцати часам зашло за дом и слегка просвечивало платья сзади, что позволило их фантазиям принять необузданный полёт и размах. Спектакль все развивался и разрастался по законам жанра.

Наконец, близнецы оседлали мётлы, вместо копий они использовали длинные палки-жерди. Подлетев к балконам, направили их к прекрасным девушкам. Джинни, широко улыбаясь, повязала свой легкий и невесомый платок к «копью» Фреда, а Гермиона к «копью» безухого. Гарри и Рон, заламывая руки и ужасно фальшивя, пели балладу о Прекрасной Даме, под аккомпанемент гитары Билла и тамтама Чарли.

Столкновение двух рыцарей закончилось грохотом, взрывом и вспышками ярких искр, полетевших во все стороны. Близнецы мягко свалились с «боевых коней» на лужайку, под общий хохот высыпавших на балкон всех остальных красавиц. Молли, не смогла сдержать улыбку, пряча свою волшебную палочку.

Свадьба настоящей вейлы! Наконец, около пятнадцати часов, то есть к трем часам пополудни, все стали занимать места по боевому расписанию. Всё, что Джинни успела обдумать к началу свадебной церемонии, понемногу выветрилось из хорошенькой рыжей головки или перешло в долговременную память. Красота волшебного бракосочетания заставит, кого угодно, забыть какие-то жуткие и страшные крестражи и способы их уничтожения.

Не смотря на озабоченность Гарри сбором информации о Альбусе Дамблдоре, тем не менее, он не смог ускользнуть из цепких ладошек Джинни и Гермионы и ему пришлось танцевать не только быстрые танцы в составе их безбашенной компании, но и танцевать пикантные медленные танцы. Ведь танец — это страстное вертикальное выражение безумного горизонтального желания. Гарри раньше не любил танцы. Но тут полностью вошёл во вкус сладостных прикосновений, касаний и объятий. Но и во время приятных танцевальных па, очень даже вполне, можно говорить и о делах насущных. Проблемах предстоящей войны и поиска.

Гарри под красивую музыку танцевал медленный танец с Джинни, с удовольствием отмечая про себя, что это их уже второй в жизни медленный танец. Тот, первый, на вечеринке Слизнорта очень понравился и, пожалуй, запомнился на всю оставшуюся жизнь. Джиневра не только не пыталась держать приличную дистанцию, а наоборот, всячески ему в этом потворствуя, как змея, не только прижималась к его телу, но и дай ей волю — вообще задушит его в объятиях. Это было тяжелое испытание. Его личный Жезл Судьбы здраво реагировал на создавшуюся ситуацию, а рыженькая, или не замечала, или делала вид, что так оно и должно быть. Даже когда они заходили в слабо освящённый уголок танцевального зала, и его рука слегка сползала по направлению к её высокой заднице, она только мило ему улыбалась. Особенно заводило Гарри прикосновение её стройных бёдер к его бёдрам, взаимно скользящих друг о друга при движениях танца под брюками, вступившими в интимный контакт со струящемся шёлком её золотистого платья подружки невесты. Особенно пикантно выглядел в этот момент, слегка сопящий Рон, танцующий с Гермионой, и явно ревностно следящий за парочкой рядом. Джинни и Гермиона явно перемигивались, но мальчикам это было не видно, так как хитрые мордочки подружек в тот момент касались виска и щеки возлюбленных. А при близком контакте чувствовалось не только нежное дыхание, запах духов, и жар, исходящий от бархатной и свежей кожи партнёрши, но и напряжение её мимических мышц. Напряжение милой улыбки на прекрасном личике. Так что, наши девочки общались языком жестов, улыбок и перемигиваний постоянно.

— Ты почти уже научился танцевать, на ноги не наступаешь, молодец, со времени последнего танца, ты, явно прогрессируешь… — шептала Джинни.

— Опять соскучилась по Невиллу? Я хорошо помню, как он тогда топтался на твоих ножках на Рождественском балу… — отвечал ей Гарри.

— Ты же тогда танцевал с Парвати, а глазом постоянно косил на Чжоу с Седриком…

— А ты всё замечаешь. Я и за тобой немного присматривал, ты в тот год просто невероятно расцвела…

— Мелкий врунишка. Я три года терпеливо наблюдала твой роман с Чжоу Чанг, бедный ты мой…

— Не надо меня жалеть…

— Я бы очень хотела, чтобы этот танец не кончался никогда…

— Так не бывает. Нам надо уходить. Сегодня вечером, ночью…

— Гарри, у меня одна просьба, только одна, останьтесь еще на одну ночь, только одну. Уйдёте утром…

— Джинни, я…

— Я приготовлю завтрак… в постель…

— Джинни, что ты со мной делаешь? Милая… я не смогу… тогда… уйти… никогда…

— Так возьми меня с собой! Хотя прости… нет… это так… сорвалось…

— Мы не можем, ты…

— Гарри, я все знаю… то есть, я хочу сказать, я знаю почему я не могу идти с вами… моё место в Хогвартсе. Я знаю, что мне надо делать… меч…

— Джинни, меч у Макгонагалл…

— А ты уверен, что он всегда будет у Минервы?

Гарри крепко задумался. Его тщетные попытки оградить возлюбленную от всего этого потерпели полный крах. Она не остановится. И отговаривать такую упрямую и целеустремлённую девушку от того, что она явно задумала, бесполезно. Надо попытаться сменить тактику, попытаться её отвлечь. Чем угодно.

— Джинни, послушай меня, я не могу взять тебя с собой не из-за дурацкого и неточного Надзора, не из-за твоих пятнадцати лет, не из-за мнения твоей мамы. Не это главная причина. Главное в том, что я просто не смогу одновременно защищать тебя и одновременно решать задачу Дамблдора. Не смогу охранять тебя, я… не смогу…