— Гарри надо мной издевался четыре года. Просто не замечал. Как я вытерпела этот его роман с Джоу…

— Но ты ведь тоже изменилась. Может, благодаря Джоу, ты стала самостоятельной личностью, и теперь он бегает за тобой, а не ты…

— Вот интересно, прибежит он за мной, когда-нибудь, в такую прекрасную горячую ванну?

Гарри почувствовал очередную вспышку жара во всем теле, его правая рука непроизвольно потянулась к верному боевому товарищу. Девушки не подозревают что он здесь, рядом. Все слышит! В подробностях! Джинни искренне любит его, а Гермиона откровенно этому рада…

— У вас все впереди. А вот Рон на меня пока смотрит как побитый виноватый пёс, только иногда очень извиняющиеся взгляды бросает, за Лав-Лав… прибила бы…

— Он скоро её бросит, их роман близится к финалу, она явно начинает его тяготить, еще немного и Рон… от неё скоро прятаться будет… за спиной Гарри.

— Вы красиво танцевали на вечеринке у Слизнорта, как настоящая влюбленная пара…

— Ты тоже хорошо танцуешь. С чувством. Но, так и есть, милая, я очень люблю Гарри… безумно. Это… давно… ты все прекрасно знаешь. Любовь, конечно, немного, менялась, чувства одиннадцатилетней девушки и пятнадцатилетней, это разные чувства…

Джинни переместилась со своего места ближе к Гермионе, и они обнялись и крепко поцеловались. Правда, разомкнув объятия, подруга прошептала: — Джин, я не лесбиянка. Уизли с хохотом ответила: — Так и я не лесби, скорее, леди Би…

Объятия двух хохочущих над шуткой Джинни девушек переросли в нешуточную борьбу, закончившуюся небольшим буйством в воде. Когда они, наконец, угомонились, то медленно и красиво, встряхнув мокрыми длинными волосами, достававшими у обеих до пояса, две грации — ведьмы, изящно покачивая обалденными, манящими бедрами, вышли из ванны. Гермиона подала полотенце Джинни, но та не стала вытирать себя, а очень мило приступила к осушению стройного тела своей подруги. Очень нежно и красиво. Затем Грейнджер красиво совершила аналогичную процедуру с Уизли. Когда она закончила, две красавицы молча стояли и смотрели друг другу в глаза не решаясь сделать последний, самый решительный шаг. Очень тихо прозвучали слова Джинни: — Милая моя, покажи мне, пожалуйста, как Гарри это должен будет со мной сделать… с девственницей… у которой очень строгая и наблюдательная мама… в первый раз…

Гарри дышал как ловец, загнанный насмерть после многочасового выматывающего матча. Он совсем не замечал, сколько раз его верный товарищ приносил ему блаженную периодическую разрядку, но постоянно продолжал живо интересоваться вместе с хозяином всем происходящим между Джинни и Гермионой. Поттер уже совсем не чувствовал физической боли от нещадно эксплуатируемого оружия. Но то, что Гарри увидел потом, повергло его в состояние полного аффекта, состояние сладостного шока. Бедный Рон, если бы он это увидел…

Девушки сплелись в объятиях и как будто склеились в страстном и глубоком поцелуе. Тихо, не поднимая шума, Гарри приблизился, продолжая смотреть на завораживающее любого мужчину зрелище двух прекраснейших подруг, отдающихся друг другу с нежностью и любовью. Джинни и Гермиона медленно соскользнули на ворох полотенец на мраморном полу. То, что Избранный увидел дальше — это прекрасный танец страсти двух обезумевших от желания молодых, нагих и прекрасных ведьм. Девушки ласкали друг дружку всем телом. Руки, ноги, сплетались и расплетались, губы смыкались и размыкались, причудливые позы, огонь страсти. Крики, стоны, счастье и сладостная боль! Финальный аккорд в позе шестьдесят девять, закончившийся одновременным и бурным оргазмом, окончательно привел Гарри в полный восторг и еще немного, он уже был полностью готов выйти из укрытия и решительно бросится в последнюю атаку на обеих девчонок и растерзать их. Не успел. Немного не успел. Все хорошее, когда ни будь, заканчивается. Иногда внезапно. С последним поцелуем, мягко отстранившись, девушки поднялись с пола и, с тяжелым дыханием, уселись на мраморную скамью.

Понравилось ли ему то, что он увидел? Интересный вопрос! То, что он увидел, потрясло его воображение. Гарри нелегко было сразу определиться в своих ощущениях и переживаниях. Однако старый принцип — если это понравилось сразу, хоть чуть-чуть, значит понравилось. Да, пожалуй, понравилось. Он прислонился спиной к мраморной колонне, бессильно закрыл глаза и уже не мог видеть запекшуюся кровь на пострадавшей уздечке раненого в любовном наваждении боевого товарища и небольшую мозоль на правой ладошке верной Дуни Кулаковой…

Он не видел и не слышал, как вышли одевшиеся девушки из ванной комнаты, как закрылась за ними дверь. Тем более он не услышал, как Джинни тихо сказала Гермионе на лестнице: — А ты боялась, что он бросится на нас. Нет, он умеет тихо сидеть в засаде. Ждать. Наверное, ему очень понравилось… — Надеюсь, — прозвучало очень тихо в ответ.

На следующий день, уже свободный от занятий, ибо приближались Рождественские каникулы, Поттер после завтрака сидел на любимом диване в общей гостиной Гриффиндора и блаженно улыбался, вспоминая свои пикантные приключения прошлой ночью. Днем, возможно, они с Роном прошвырнуться в Хогсмид. Жаль, что это невозможно сделать вместе с Джинни или с Гермионой. Но если с ними ещё и увяжется Лаванда, что, скорее всего так и будет, придется придумывать правдоподобную причину, чтобы слинять в сторону. А завтра утром, милый паровозик, красный Хогвартс — экспресс увезёт их в Лондон, а с вокзала Кингс — кросс они отправятся на магловских такси или министерских машинах в самый счастливый дом на свете — в «Нору». Волшебный дом семейства Уизли был для Гарри настоящим домом. Именно там он чувствовал себя в состоянии абсолютного физического и душевого комфорта, безопасности. И ощущение дома, душевного тепла, было именно там, а не в доме, в котором он находился под магической защитой родной крови, в доме Дурслей на Тисовой улице 4. А дом Сириуса на Гриммо 12, таким ещё не стал. Может быть в обозримом будущем, когда красные цвета Годрика Гриффиндора, наконец, сменят цвета серебра с зелеными оттенками — факультета Салазара Слизерина. И дом Рона и Джинни, казалась, державшийся в воздухе только волшебством, был для Гарри настоящим родным домом. Там, он, наконец, сможет откровенно поговорить с Джинни…

Перед взором влюбленного Избранного медленно сфокусировались две девушки, приведшие себя в порядок после завтрака и спустившиеся из своей спальной комнаты, усевшиеся на диванчик напротив. Джинни и Гермиона. Они явно с интересом и легким вызовом смотрят на него. Нет, надо делать вид, что ничего не случилось, он ничего не знает, ни о чём не догадывается. А улыбки — это просто хорошее настроение, завтра каникулы, тем более что погода, наконец, подарила яркий солнечный день. Возможно, предстоит веселая прогулка в Хогсмид. Гермиона как обычно раскрыла книгу и приступила к чтению, Джинни заглядывала подруге через плечо, а по расширившимся зрачкам, Гарри понял, что вчерашняя книга из особой секции запретного отдела библиотеки, явно произвела впечатление на самую прекрасную ведьму на земле.

Гарри увидел, как по лестнице сверху спустился Рон, но не успели они даже перекинуться хоть словом, как с криком — Угадай кто Бон-Бон? — На его друга напала, явно из-за засады, безумная Лаванда Браун. Любвеобильная Лав-Лав повисла на спине согнувшегося Уизли, и Гарри на секунду увидел, как изменился в лице рыжий. Лицо друга приняло неловкое, как бы извиняющееся выражение. Да, не успел Рон дойти до троицы, сидящей на диванчиках. На лице Гермионы возникло выражение человека, которого вот-вот стошнит. Да и Джинни, явно сверкнула глазами. Это выражение тихой ярости у рыженькой Гарри уже не раз отмечал, когда она была явно взбешена на тренировках или матчах по квиддичу. Лав-Лав и Бон-Бон вышли из гостиной через лаз в портрете, отправившись обтирать углы замка дальше.

Гарри перевел взгляд на Гермиону, но она уже погрузилась в чтение. Но и Джинни тоже не отвлекалась на него, заглядывая подруге через плечо. Пауза затягивалась.