«Моим желаниям», — я горько усмехнулся.

Теперь я могу желать и делать всё, что захочу, но вот странность — я не хочу ничего.

Я стёр воду с лица и посмотрел на свои ладони, что это, дождь? Или меня душит нечто другое, давно позабытое и иссушенное в самых тёмных уголках моей души.

Постепенно дождь сошёл на нет, и лучи солнца принялись колотить в ещё застилавшие небо тучи, пробивая в них дыры и отдавая тепло замёрзшей, но утолившей жажду земле. Вот так и я хотел бы отдать накопившееся тепло Эни, согреть и тем самым вернуть её, а заодно и себя в наш тихий маленький мир. Но Эни ушла, сказав, что больше не может выносить боль. Неужели это я причинил ей столько боли, что она предпочла жизнь вдали от меня? Невозможно. Когда я успел?

Я повернулся и побрёл обратно в дом. Очень жаль, что там нет ни капли спиртного, это могло бы помочь избавиться от навязчивых размышлений, впивающихся в сознание, как тысячи осколков разбитого сердца моей жены. Нужно было срочно что-то придумать, что отвлекло бы хоть ненадолго и ослабило хватку невидимого монстра вцепившегося мне в горло.

Словно в бреду, я взбежал по лестнице и распахнул дверцы шкафа. Всё осталось так же, как тогда, когда Эни ещё была здесь. Она не уходила, а просто не вернулась однажды. Я сгрёб её одежду и зарылся в неё лицом. Запах жены. Разве он мог отвлечь? Он только усилил ощущение безнадёжного одиночества. Я разжал руки, и ткань полетела на пол, покрывая его разноцветным холмом из того, что я некогда так любил видеть на Эни. Снова заглянув в шкаф, я различил очертания шкатулки и потянул её на себя, сметая по пути остатки одежды.

Вот что было необходимо сейчас — дневник. С его помощью я смогу окунуться в воспоминания Эни и, хотя бы на время, убедить себя в том, что она рядом. Жена запретила его трогать, но теперь-то это уже не имеет никакого значения, я для неё чужой, и подобный поступок не заставит её думать обо мне хуже, чем она уже думает.

Живо восстановив в памяти способ открыть шкатулку, я быстро с ней справился, достал дневник и спустился с ним вниз к камину. Перевернув несколько уже известных мне страниц, я прочитал вслух следующую дату и стал завороженно наблюдать за движущимся рисунком.

Вот и Эни. Она бредёт по школьному двору, осторожно подбрасывая носком туфля опавшие листья. Ей уже двенадцать. А вот и Поттер.

— Эни, — закричал он, ещё не дойдя до неё. — А где Лили?

— Лили в библиотеке, готовит задание на завтра, — Эни даже не посмотрела на Поттера, продолжая разбрасывать листья.

— А ты почему не с ней?

— Я уже всё сделала.

— Тогда почему не помогаешь подруге? — Поттер возмутился и тоже неуклюже пнул кучку листьев.

— Она запретила, — Эни мельком глянула на него и вернулась к своему занятию.

— Тогда ты просто обязана помочь мне, — Джеймс одарил её широкой улыбкой.

— Это она тоже запретила, — спокойно отозвалась Эни.

Она нагнулась, подняла один листок и выставила перед собой.

— Смотри, он не похож на другие.

Поттер брезгливо поморщился.

— Фу, он же весь в каких-то чёрных точках.

— Это потому, что он болен, но я могу помочь.

Она направила палочку на листок, произнесла заклинание, и тот стал ровного жёлтого цвета. Эни бережно положила его на то место, откуда взяла.

— Ну и зачем тебе это? — удивился Джеймс. — Он всё равно уже упал с дерева и в любом случае засохнет.

Эни поглядела на него с изумлением, словно он не понимал элементарных вещей и сказала,

— Зато он проживёт остаток жизни не презираемый своими собратьями.

Поттер хмыкнул, покрутил пальцем у виска и побежал в замок. Эни пожала плечами и отправилась дальше.

Это же я! Я стою под большим вязом, задрав голову вверх и смотрю, как осыпаются листья. Эни подошла и теперь наблюдает за мной.

— Почему ты смотришь на них так? — не выдержала она.

— Когда они вот так вместе, — сказал я, не оборачиваясь. — Их цвет похож на цвет волос одной девочки, а если на них подуть, они также красиво разлетаются.

Эни задумалась и тоже посмотрела вверх.

— А ты знаешь, ты прав, — вдруг сказала она.

— Хочешь посмотреть? — я протянул ей руку, и она вложила в неё свою ладонь.

Я встрепенулся. Я совсем не помню этого. Будучи мальчишкой, я не воспринимал никого, кроме Лили, а для Эни этот момент был столь важен, что остался с ней на всю жизнь.

Перевернув страницу, я взглянул на дату. Странно, пропущено почти три года.

Снова Лили, она очень повзрослела и превратилась в красавицу. Эни немного меркнет на фоне подруги, и её грустный взгляд сильно контрастирует с весёлыми искорками в глазах рыжей девочки. Только когда она говорит с Лили, её собственные глаза вспыхивают тёплым лучащимся огнём.

— Не боишься того, что нам устроит завтра Слизнорт? — Лили придала своему лицу притворно испуганное выражение. — Он пообещал что-то жутко сложное.

— Нет, — улыбнулась Эни. — Я сегодня выпросила у профессора сказать мне названия книг, которые следует почитать помимо учебника. Он подмигнул и назвал пару, так что мне срочно нужно в библиотеку.

— Думаешь, это поможет? Тебе же придётся провести там весь день, а может и ночь.

— Не знаю, — Эни пожала плечами и потрясла учебником, который держала в руках. — Думаю, что не помешает, тут всё равно ничего интересного, я уже весь прочитала. Хочешь со мной?

— Нет уж, — протянула Лили и смешно наморщила нос. — Я не собираюсь прозябать в библиотеке вместо похода в Хогсмид и тебе не советую. Забудь про свои глупости, и пойдём с нами, мы с тобой сделали все задания и имеем на это полное право.

— Я не могу, — Эни опустила глаза. — Я заставила профессора дать мне подсказку, а теперь просто возьму и проигнорирую её? И что он обо мне подумает? Нет, Лили, идите без меня.

Лили хотела ещё что-то сказать, но поглядела на решительное лицо подруги, махнула рукой и вздохнула.

— Ну что ж, тогда я обязательно что-нибудь принесу тебе.

В этот момент из рук Лили во все стороны полетели учебники и послышался гадкий смех Малфоя. Он поравнялся с девочками и брезгливо скривился.

— Блэкстоун, ты совсем себя не уважаешь? Что ты ходишь везде за этой грязнокровкой, как будто ты её домашний питомец, — прошипел Малфой и вдруг пискнул.

Это я подошёл и со всей силы ущипнул его за предплечье. Я сделал это за «грязнокровку», но Малфой ничего не понял и заорал,

— Снейп, ты что? Она же чистокровная волшебница. Никто и никогда из нас не падал так низко, чтобы становиться похожим на домашнего эльфа.

На этот раз я не просто не возмутился, а даже смерил Эни презрительным взглядом. Лили набросилась на Малфоя с кулаками, тот приготовился к обороне.

— Как ты смеешь, мерзкий…

Но Эни не дала ей договорить, она вышла вперёд и стала между Малфоем и Лили. Тоном строго школьного учителя она сообщила,

— Мистер Люциус Малфой, я буду позволять себе делать всё, что захочу, — в коридоре наступила тишина, даже те, кто раньше не обращал внимания на стычку, теперь слушали с интересом. — И не только потому, что мне противны Вы и Вам подобные, но ещё и потому, что я сама — грязнокровка.

У Малфоя отвисла челюсть. Никто не произнёс ни звука, пока Эни собирала учебники Лили. Отдав их подруге, она взяла её под руку, обернулась и на несколько секунд задержала свой взгляд на мне, потом как бы опомнившись, взглянула на Лили и весело сказала,

— Так что ты там говорила, принесёшь мне из Хогсмида?

Я оторвался от дневника. Да, действительно, я вспомнил, Слизерин ещё неделю обсуждал этот странный случай. В основной своей массе все пришли к выводу, что Блэкстоун сумасшедшая. Стыдно признаться, но я и сам так думал.

В дверь громко постучали, я захлопнул дневник и спрятал его под медвежью шкуру.

«Кого это ещё принесло? — зло подумал я и пошёл открывать.

На пороге дома я обнаружил сконфуженного Кингсли. Он мял в руках шляпу и выглядел устало, словно ни минуты ещё не отдыхал после ареста моей жены. Пристально посмотрев на меня, министр хотел что-то сказать, но я перебил его и гаркнул так, что он зажмурился.