– Что они пристают с этой дисциплиной? Давно ведь известно, где начинается авиация, там кончается порядок…

– Разговорчики! – оборвал его майор Дробышев. Потом уже ровным тоном спросил: – Интересно, кто вам эту глупость сказал? Так может думать об авиации только тот, кто не знает ее. А у нас, в авиации, просто нет места недисциплинированности. Скажем, механик кое-как поставил контровку на моторе. Вы представляете, чем это может обернуться? Своих же товарищей подвергнет опасности. Я уже не говорю о том, что может произойти, если летчик не выдержит заданного режима полета над целью. Фотосъемку выполнит с низким качеством, командование не получит данных и не сможет разгадать замыслы врага. Тут уже не один экипаж из трех человек, а тысячи бойцов могут оказаться в беде. Словом, так: хотите служить в авиации, зарубите на носу: где начинается авиация, там идеальный порядок!

В воздух пока поднимался один лишь майор Маршалкович. Два дня он кружил на У-2 над землей, подыскивая подходящее место для полевого аэродрома. И всякий раз, выходя из кабины, огорченно разводил руками:

– Ничего подходящего. То слишком открытая местность, не укроешь от бомбежки ни людей, ни технику, то леса. Не корчевать же деревья.

На третий день вернулся довольный, приказал:

– Дробышева и Висягина – ко мне! Командира батальона аэродромного обслуживания тоже.

Развернув полетную карту, он начал объяснять подошедшим:

– Восточнее Торопца, в лесном массиве, большая поляна. На карте она не обозначена, потому что образовалась недавно, похоже, от пожара. Неподалеку – деревушка Колпачки. Но там мало домов, так что на жилье рассчитывать не приходится. Думаю, полк придется расположить вот здесь, в Ермаках. Это километра три от Колпачков. Деревня там большая, весь полк разместится.

– Надо бы на место выехать, – предложил комбат, – посмотреть, что нужно для оборудования взлетно-посадочной полосы.

– Выезжаем сейчас же, – согласился Маршалкович. Они сели в машину и поехали к поляне. Она действительно оказалась подходящей для аэродрома.

– Пни выкорчуем, землю от кустарника очистим, – оценивающе рассуждал командир батальона. – Построим землянки для инженерно-технического состава, под деревьями оборудуем капониры для самолетов. Трое суток дадите, товарищ майор?

– Лучше бы раньше, – ответил Маршалкович. – А вон там под сосной, – указал он на северную сторону поляны, – постройте землянку для командного пункта. На сосне оборудуйте площадку для наблюдателя и обеспечьте телефонной и радиосвязью. Теперь поехали в Ермаки.

Машина с трудом продвигалась по лесной дороге.

– Есть еще задача, – сказал Маршалкович комбату, – в течение тех же трех дней сделать сносную дорогу. А то летчиков так растрясем, что и в воздух подняться не смогут.

– Сделаем. Но помогите людьми.

– Поможем. Василий Лаврентьевич, – обратился командир к начштабу Дробышеву. – На три дня всех летчиков, техников и механиков – в распоряжение командира батальона. А вы, Сергей Петрович, побеседуйте с людьми, объясните, что сейчас главное – оборудование аэродрома, – предложил Маршалкович замполиту Висягину. – Чем быстрее мы его сделаем, тем скорее начнем летать на задания.

На окраине деревни увидели мальчишку.

– Притормози, – велел Маршалкович водителю и приоткрыл дверцу. – Слушай, парень, где председатель вашего колхоза?

– Александров-то? Вон в том доме, где красный флаг. Правление колхоза там.

Глаза по-детски восхищенно смотрели на летчиков.

– Первый раз видишь летчиков? – улыбнулся Маршалкович.

– Первый, – признался паренек.

– Теперь каждый день будешь видеть. Спасибо. Когда машина подъехала к зданию правления колхоза, на крыльце показался мужчина. Он спускался по ступенькам, опираясь на клюку, поздоровался с командирами, представился:

– Александров Михаил Александрович, председатель колхоза.

Майор Висягин рассказал о цели приезда. Александров радушно ответил:

– Для вас, товарищи, ничего не пожалеем. Сами перейдем в сараи, землянки выроем, а вас устроим.

– Насчет землянок, пожалуй, не стоит говорить, – сказал Маршалкович. – Женщинам, детям, старикам негоже в сараях и землянках жить. А потесниться им придется.

Вошли в дом, начали подсчитывать, сколько авиаторов можно расположить в Ермаках. Выяснилось, что землянки никому не потребуются. Места для всех хватит.

Командиры уехали в расположение полка.

В тот же день на лесной поляне и на дороге закипела работа. Авиаторы вместе с жителями деревень вырубали кустарник, возили грунт. Работали посменно днем и ночью. Через три дня на бывшей лесной поляне приземлились Пе-2.

Началась боевая учеба. Вылет следовал за вылетом, день за днем накапливали летчики, штурманы и стрелки-радисты опыт управления машиной, самолетовождения, ведения радиосвязи. Быстрее всех овладели новой техникой экипажи капитана Алексея Леонова, лейтенанта Владимира Свирчевского, капитана Степана Володина, майора Георгия Мартьянова. «Петляков-2» полюбился летному составу, его ласково называли «пешкой».

Когда выпадала свободная минута, каждый торопился к радиоточке (майор С. П. Висягин вместе с радиоспециалистами оборудовал на стоянках и в землянках ряд радиоточек), чтобы послушать, что делается на фронтах. Политработники, партийные и комсомольские активисты после прослушивания радиопередач «От Советского Информбюро» проводили беседы с авиаторами, нацеливали их на успешное овладение боевой техникой. Все делалось для того, чтобы как можно быстрее подойти к главному рубежу: внести свой вклад в разгром врага. Эта форма партийно-политической работы давала личному составу заряд новой энергии, вдохновляла их на преодоление трудностей.

Большой популярностью пользовались боевые листки. В них шла речь о достижениях летчиков, штурманов, воздушных стрелков-радистов, техников и механиков. Они выпускались ежедневно. В фотогазете «За Родину» освещались боевые будни авиаторов, в стенной газете «Разведчик» можно было почитать последние известия о положении на фронтах, сообщения о вылетах экипажей и нелегкой работе наземных специалистов.

Много полезного почерпнули летчики на теоретической конференции. Майор Мартьянов, капитаны Степан Володин и Алексей Леонов поделились опытом овладения техникой пилотирования Пе-2.

– Каждый из нас знает, как высоки боевые качества этой машины, – говорил Володин. – Однако она строга в технике пилотирования. «Пешка» напоминает мне порой хорошего боевого коня, который послушен только умелому всаднику.

– Особенно на взлете и посадке, – добавил лейтенант Свирчевский. – В начале разбега у машины появляется тенденция к развороту вправо. Здесь проще всего оборотами правого мотора отклонение от взлетного курса парировать.

– Хотел бы предостеречь вас, товарищи, – сказал майор Мартьянов. – Если видите, что тенденция правого разворота не погасилась, особенно при взлете с нашего узкого лесного аэродрома, взлет лучше прекратить. Ничего зазорного в этом нет. Лучше сохранить машину и начать взлет сначала.

Летчики проанализировали особенности захода на посадку самолета, в частности, с креном, при боковом ветре, а также порядок работы с арматурой кабины при отказе одного мотора.

Конференция получилась полезная.

По вечерам, отдыхая, авиаторы собирались вместе. Штурман старший лейтенант Виктор Григорьевич Негорожин организовал струнный оркестр. Любители сцены сгруппировались вокруг начальника химической службы полка капитана Вороны. В драмкружке занимались старший техник эскадрильи Григорий Иванович Куликов, механик самолета Голубенко, сержант Струков, Иван Григорьевич Шишкарев, сержанты Гоничка, Евдокия Плеханова, Ануфриева… Они решили поставить «Любовь Яровую». Эта патриотическая пьеса в то тяжелое для нашей Родины время была особенно нужна людям, она звала людей в бой, на подвиг.

Вскоре в полку все было готово к началу боевых действий. Из штаба поступило задание: выполнить разведывательный полет по маршруту Белый – Ярцево – Смоленск – Красное. На открытом партийном собрании, которое проводилось на стоянке самолетов, обсуждался один вопрос: «Быть в авангарде при выполнении и обслуживании боевого задания – долг каждого коммуниста». Доклад сделал майор С. П. Висягин. Выступления летчиков, штурманов и техников были короткими. Каждый из них подчеркивал главную мысль: «Все силы – на разгром врага!» В заключение майор С. С. Маршалкович сказал: