Через дней десять участился влажный кашель, как и попытки отхаркать кисло-горькую мокроту, однако дышать становилось легче. Вскоре кашель и вовсе сошёл на нет. Пропала лёгкая хрипотца из-за той же мокроты. Одежда каждую неделю всё с меньшим упорством обтягивала теряющую в объёмах плоть. Жертвы Лериной помощи с удивлением замечали скрытую мешковатой тканью талию, небольшую грудь, ранее визуально неотделимую от живота. Они ужасались: всё это время Лера была не просто альтруистом, но, оказывается, женщиной! Возродившаяся женская суть девушку не особо волновала, хотя, чего греха таить, комплименты приподнимали настроение. Как и тревожные вопросы: «Ты точно не заболела?». Забота.

В общем, Prosperitas творил чудеса: заполнял пустоты, образованные Третьим законом Ньютона, и срубал под корень сорняки Второго начала Термодинамики. Тем временем Лера, подобно всем людям, достигшим низменного идеала, двинулась к идеалу высшему. Ещё несколько месяцев назад девушка получала предложения возглавить тот или иной благотворительный фонд, но отказывалась. Сейчас, будучи, как она считала, неуязвимой к душевному мору, предложение приняла. Сразу от двух организаций. И пожалела.

Всякая обязанность: пусть то водитель фонда, менеджер, сборщик денег, секретарь, уборщица в офисе — является ветвью, сливающейся с другими отростками в единый ствол. Корнями он вонзается в землю, в «начальство», и вбирает жизнь. Лера ощутила себя той самой плодородной землёй, навылет пронзённой корнями двух деревьев. Каждая незначительная проблема проходила через неё, каждая мелочь должна была быть под её контролем.

Тюрьма собственных амбиций!

Лишь на четвёртый месяц эксперимента Лера усомнилась во всемогуществе Prosperitas, своего ускоренного счастья. Нехватка гормонов-нейромедиаторов снова дала о себе знать. Истощённая, девушка жила словно в психогенной амнезии — забыв прошлое и потерявшись в настоящем без надежды на будущее. «Спасибо», ежедневные письма с благодарностями, упоминания в новостях не могли насытить сочащуюся сукровицей душу. Если и хотелось улыбнуться, засмеяться, то только с кровью во рту. Еда, сигареты и алкоголь не спасали. Выделяемый ими концентрат счастьязаменителя был ничтожно диетичен. Хотя… Может, надо просто увеличить количество, а не качество?

Эта мысль спасла Леру от позорной идеи отказаться от должности. Она не может спасовать перед трудностями сейчас, когда мечты обросли плотью! Серьёзно. Почему бы не попробовать? Prosperitas не подводил, пока она убивала себя в рамках разумного. Справится ли он с убийством планетарного масштаба?

Из-за сомнений приходилось каждый раз откладывать исполнение плана. Но это не могло продолжаться долго, ведь силы, хоть и подпитываемые Prosperitas, покидали девушку. К пятому месяцу, во время прохождения планового медосмотра, Лера убедилась, что здоровью ничего не угрожает, результаты всех анализов в пределах нормы. Дневники подготовила заранее, начала ещё несколько недель назад, уверенная в том, что решится на «авантюру». Закупилась максимально калорийными продуктами, блоками сигарет, коньяком по скидке. Убедила себя, что всё это ради великой цели и, наконец, воплотила план в реальность.

Килограммы мороженого, разнокалиберных орехов, лоснящихся сыров, истекающей жиром выпечки, удушающих копчёным дымком колбас, словно произведённых парижским чревом, вознесли её в чувственный рай. В рай, не помраченный лишним весом, метеоризмами, запором, оттёками, жаром, прыщами. Потенциал Prosperitas, ускоренного счастья, казалось, был раскрыт в полной мере. Тело получало только то, что ему требовалось: тысячу с лишним калорий, две дюжины микроэлементов и радужное цунами из дофамина, серотонина, окситоцина. С такой бушующей внутри волной любые проблемы казались несправедливо ничтожной мелочью. И, будучи всё той же несправедливо ничтожной мелочью, несправедливо быстро, качественно, играючи решались.

Управление уже тремя фондами, регулярные лекции, уроки по экологии, две книги, пишущиеся одновременно, — ничто не могло остановить Леру. Почти. Растущий список дел, ограниченный двадцатью четырьмя часами и возможностями человеческого тела, всё же уязвлял. Не помогал алкоголь, впустую сгорали сигареты, но лишь до тех пор, пока девушка не начала их есть. Бессознательный порыв был секундным наваждением, который всё же заставил засунуть одну сигаретку в рот. Прокусить бумагу, подавиться сухим омерзительным табаком, но не выплюнуть его, разве что сплюнуть фильтр. В дальнейшем, когда Лера покупала ароматизированные сигаретки, плотный, как залежавшийся зефир, фильтр тоже съедался, хотя перед этим его было приятно порассасывать, понадкусывать. Подобное «курение» девушка считала наиболее эффективным для собственного счастья и наиболее экологичным для мира в целом, ведь в воздух не выделялись цианистый водород, ацетон, окисленный углерод и радиоактивные компоненты.

На разнообразную калорийную еду уходило слишком много денег, поэтому было решено питаться кашами (преимущественно из манной крупы) на сливочном масле и запивать их уже маслом подсолнечным с сахаром. Жаль лишь, что алкоголю всё никак не удавалось найти ни дельного употребления, ни достойной замены. За исключением кое-чего. Опять же «во имя великой цели» — убеждала себя Лера. Только ради неё.

  К восьмому месяцу эксперимента Лера смогла, опасаясь того, что её «вольготный» образ жизни обнаружат, заранее выпросить все пачки Prosperitas до конца года. Сослалась на растущую занятость и невозможность в связи с этим тратить драгоценное время. Смогла получить даже на несколько пачек больше. Подготовленная максимально, погрузилась в мир закладок и всевозможных аперов.

Пахнущий сладким потом дым цветов Мери Джейн излишне расслаблял. Мягко атрофировал мышцы, деформировала мозг, превращал девушку в улыбающегося зомби. Приятно, но не то, что нужно.

Спайс нашла случайно, буквально с божественной помощью — бумажный свёрток выпал из рамы, когда вызывала лифт. Путём проб и ошибок узнала, что в той форме, в которой он ей достался, его надо курить. Первый опыт оказался неудачным. Лера ловила себя на том, что тело забывает, как жить. Приходилось совершать усилие для вдоха, моргания, выдоха. Ощущение времени из линии «прошлое-настоящее-будущее» превратилось в размытую фигуру без углов, в которой завиток пяти минут мог длиться двенадцать часов, а мог и девять секунд, но в обратную сторону. В это нестабильное время монитор выключенного компьютера прокручивал всю Лерину жизнь. Звуки за окном выстроились в очередь и раздражали ухо по порядку, но не больше двоих за раз. Второй и третий опыты оказались не настолько трансцендентными. Появилась устойчивость к спайсу.

Героин подарил чувство полёта, странная динамика которого разбавлялась ненавязчивой радостью, нарастающей до того момента, пока весь мир не окрасится в багровый, а ощущения не доведут до оргазма. Первого у Леры. Кокаин почти не отличался от героина, разве что после пика девушка не валилась на пол от приторного изнеможения. Обычно в этот момент она поглаживала пол, стены, нащупывала всевозможные поверхности, чтобы впитать их текстуру, их пульсирующие цвета. А после часами приходила в себя от невыносимой ясности, осознанности. Просвещения. Употребляя героин и кокаин, познакомилась со многими замечательными, по-настоящему мудрыми и добрыми людьми, практикующими йогу, медитацию и веганство.

Метамфетамин и производный от него лёд (однако первый походил на лёд больше) употребляла преимущественно в расплавленном виде, хотя могла крошить и нюхать. Эти вещества несказанно радовали Леру своим эффектом. Они перенасыщали её энергией, делали богиней во плоти, способной на всё и в любые сроки. Великая сила ощущалась фруктовым привкусом во рту. Казалось, всё возможно и осуществимо. Даже победа над смертью.

И, наконец, вкусила девушка плоды мефедрона и амфетамина — самых нелюбимых из всех. Первый пробивал на дикий хохот, неостановимую тупую болтовню — хоть с цветами, хоть со своим отражением. Второй улучшал настроение ценой последующей за этим грусти, убийственной апатии.

Вот теперь, с чревоугодием, пожиранием сигарет и употреблением без вреда наркотиков в зависимости от настроения и состояния, потенциал Prosperitas можно было считать полностью раскрытым. Лера ощущала себя максимально живой, сильной. Держала в уздах сотни успешных проектов, начиная от организаций, помогающих социализироваться бездомным людям, заканчивая фондами по спасению тюленей.

Ускоренно счастье.

В середине десятого месяца позвонил Дима, обеспокоенный, даже испуганный. Голос дрожал.

— Лера! Тебе надо срочно вернуть все таблетки. Прекратить эксперимент! Прочиститься в больнице ещё как минимум!

— Дим, — девушка говорила спокойно, — я в другом городе, на конференции.

— Чёрт! Когда вернёшься, сразу иди ко мне!

— Нет.

— Почему? — Дима захлебнулся своим собственным вопросом.

— Потому что меня всё устраивает.

— Ты не понимаешь, Лер, послушай меня, не бросай трубку, хорошо? Prosperitas не так безопасен, как мы думали. У него нашёлся ужасный побочный эффект. Ты меня слушаешь?!

— Слушаю.

— Умерли все крысы. Все! Я не смогу точно объяснить работу этого механизма, но Prosperitas как будто откладывал всё плохое, что мы им давали на протяжении года. А потом за мгновение проявил. Несколько крыс разбухли у меня на глазах, истекли жиром и гноем, умерли от инсульта, интоксикации.

— Ровно через год?

— Примерно. Лер? Лер?!